Читать книгу "Ярость - Юрий Никитин"

– Россия, – впервые за долгие часы работы подалголос Усачев.

Кречет тут же повернулся к нему всем корпусом:

– Ну-ну.

– Я что, – сказал Усачев сразу же, он оглянулся наКраснохарева, – я всего лишь скромный ученик...

Кречет кивнул с недобрым прищуром глаз:

– Учитель отвечает за своих учеников. Хотя бы сейчас.

– А то, – сказал Краснохарев сердито, – чтоевропейские реформы, европейские методы... увы!... у нас не срабатывают. Особаяу нас страна или нет, существует русский путь или не существует, умом наспонять или другим местом, но я на своем опыте давно убедился... Да что там!Прошлым летом внучка затащила по дороге на концерт рок-певцов из Америки...Длинноволосые, страшные такие твари, в татуировках от копыт до ноздрей... Вавгусте дело было, жара градусов сорок в тени! Их работяги устанавливают помостна самом солнцепеке, а наши лежат в холодке, наблюдают с таким русскимпрезрением. Один говорит глубокомысленно: как суетятся, как суетятся... Другой:так они ж по тыще долларов в неделю зарабатывают! И я бы за такие деньгисуетился. А третий подумал и говорит гордо: а я бы ни за какие деньги не сталвот так, как обезьян, носиться. И что вы думаете? Остальные подумали исогласились, что и они ни за какие деньги не станут вот так, что не деньгамижив человек, что надо иметь нечто высшее, чем деньги... Вот такие у насразвитые в философии грузчики! Как и вся страна. В результате – лежим вхолодке, с презрением смотрим на тех, кто работает по две смены, а потом еще итребуем отобрать, ишь разбогатели!..

Кречет, слушал внимательно. Краснохарев наконец умолквиновато, засопел, начал двигать блокнот по столу. Кречет сказал сочувствующе:

– Я тоже чувствую, что чисто экономические методы ни чертане дадут такой стране, как наша. Разве в Мексике, скажем, или в Гватемале нетакой же капитализм, как в США? И открыли и заселили их одновременно. НоМексику заселили гордые испанцы, что умеют петь серенады и красиво одеваться, асеверные земли – работящие как муравьи немцы. Да, надо и с Россией что-тоделать кардинальное...

Коган воскликнул испуганно:

– Не надо!

– Почему?

– Уже кардиналили! В семнадцатом, тридцатых, кукуруза,сухой закон...

Краснохарев сказал недовольно:

– Это вы прекратите, Сруль Израилевич. Я бы сказал, чтокардинально бороды брили не в семнадцатом, как и окно рубили в Европу, а напостройке новой столицы на болотах народу погибло вдесятеро больше, чем наБеломорканале, Волго-Доне и во всех лагерях вместе взятых... Это наша традиция.Спим-спим, а потом, не соблюдая скорости, догоняем...

– Но догоняем?

– Догоняем, – нехотя согласилсяКраснохарев. – Но сколько раз разбиваем морды? Сами ж придумали: тишеедешь – дальше будешь, а поди ты...

– Тот и придумал, что ездит быстро.

* * *

Пользуясь статусом советника, а это что-то неопределенное,что дает возможность как совать нос всюду, везде предлагать помощь, так и умелоотлынивать, ссылаясь на тот же неопределенный статус, я бродил по кабинету,разминая затекшую спину, подсаживался то к одним, то к другим. По крайней меретам, где не гнали...

От золотых стен, картин в массивных золотых рамах, даже отбольшетеатровских люстр веяло средневековой торжественностью, но работающиетелеэкраны вламывались, как танки в японский садик, и министры работали не так,как принято: утомленные государственными заботами уже с утра, а в темпе,перелопачивали кучу дел, и пусть дико выглядит, что Коган голова с голове очем-то советуется с Яузовым, а то и оба обращаются к Коломийцу, но, может быть,все трое стучат в дурака, из деликатности называя это как-то иначе.

Кречет стоял лицом к карте на стене, спиной к нам. Плечишироки, спина прямая, единственные достоинства, которые я признавал завоенными.

– Подлец газетчик, – сказал он яростно, – вонна первом канале, видите? Твердит, что мы проиграли схватку с НАТО. Приучаетобщественное мнение, что ничего сделать нельзя, что НАТО попрет и дальше, а всечто можем сделать, это вымаливать какие-нибудь крохотные уступки... Но мы непроиграли! Своей наглостью НАТО подтолкнула нас поискать выход...нестандартный. У русских всегда так, пока не врежут по морде да не плюнут вглаза вдобавок, мы не слезем с печи...

– Какой выход? – спросил любознательныйКоган. – Какие будут ваши руководящие указания?

Кречет посмотрел оценивающе:

У вас голова есть за плечами или как?. Наша задача – датьдостойный ответ Америке. Ищите!

– Можно всем покончить с собой, – предложилКоган. – Президент – первый. Америке станет стыдно.

– Тоже выход, – одобрил Кречет. – Есть ещеидеи?

Я ощутил, что на меня поглядывают все чаще. Похоже, смутнодогадываются, что я могу иметь какое-то отношение к поиску достойного ответа.

Коломиец сказал жалко:

– Иногда мне кажется, чего трясемся от злости? Ведьнатовцы говорят, что у них нет намерения нападать на Россию.

От соседнего стола Забайкалов пророкотал с неудовольствием:

– Намерения... Намерения сегодня одни, завтра другие. Авот группа танковых армий у наших границ – вещь постоянная. И сотни ракет. Исотня новеньких аэродромов опять же у наших границ.

– Они клянутся, что не придвинут армии!

– Сегодняшний президент клянется, а следующий... Да инынешний может взять свои слова обратно.

Я видел вокруг себя помрачневшие лица. Пожалуй, этоединственное, на чем сходились в нашей разобщенной стране все, от ультралевыхдо ультраправых, захватывая и середину с демократами всех мастей. Надо недопустить расширения НАТО... вернее, продвижения НАТО к нашим границам. Но НАТОплюет на наш мышиный писк, со слабыми не считаются... Значит, надо идти на...что?..

Судя по лицам, они готовы. Только пока не видят, что сделатьэдакое нестандартное. А увидят, не отшатнутся ли?

Глава 17

Тихохонько приоткрылась дверь, Марина опасливо просунулаголову:

– Господин президент!.. Господин президент!

Кречет уставился на нее злобными глазами, словно это онатолько что придвинула НАТО к нашим границам:

– Ну?

Она пролепетала, как зайчик в лапах огромного волка:

– Там эти... которых вы не любите...

– Дерьмократы?

– Нет...

Коган удивился:

– Неужто толпа евреев?

– Газетчики... – объяснила Марина виновато. –Телекамер натащили. Корреспонденты всех-всех...

Кречет кисло взглянул на часы: