Читать книгу "Холокост. Новая история - Лоуренс Рис"

Далее фюрер нарисовал совершенно невероятную фантасмагорию: будто бы обезумевшие массы при поддержке асоциальных элементов совсем озверели и тащат титульную нацию на плаху, залитую кровью. И за всем этим кошмаром стоят евреи. А происходит это потому, что евреи считают необходимым уничтожить элиту в стране, которую намерены взять под свою руку. Гитлер напомнил слушавшим его, что все они пережили то же самое, имея в виду восстание спартакистов в Берлине, организованное коммунистами и социалистами в 1919-м, и Баварскую советскую республику — кратковременное государственное образование, провозглашенное советом рабочих и солдатских депутатов в том же году.

Адольф Гитлер сказал, что Германия, как никто другой, заинтересована в предотвращении распространения большевистской чумы в Европе. Он напомнил, что, несмотря на то что Германия в прошлом воевала с разными европейскими странами, это были войны между цивилизованными государствами, а большевистская Россия — нечто совершенно иное. Московские власти — это варварская, иудобольшевистская интернациональная шайка преступников! Национал-социалисты заслуживают похвалы за то, что не позволили еврейским ничтожествам диктовать свои требования немецким рабочим. Более того, немцы сегодня — гораздо лучшие солдаты, чем раньше, и готовы дать отпор всем, кто мечтает распространить большевистскую заразу в Германии.

Фюрер заявил, что воинственный характер его речи обусловлен ситуацией в Испании, где бушует гражданская война, в особенности потому, что Сталин помогает республиканцам, которые выступают против националистов. Кремль поставляет сражающимся против генерала Франко оружие и посылает в Испанию военных советников.

Гитлер и здесь лукавил — антибольшевистские взгляды у него тоже сформировались в 1920-е годы, но по ряду причин от их публичного представления в таком агрессивном виде он пока воздерживался. Это был вопрос тактики, пояснил фюрер на встрече с партийными активистами в апреле 1937-го, за полгода до своей нюрнбергской речи. На этом закрытом собрании он сказал, что понимает желание некоторых своих соратников применять по отношению к евреям более сильные меры, такие, как, например, «маркировка» их специальными знаками, но надо понимать, что до сих пор его главной задачей было удерживаться от действий, которые впоследствии пришлось бы отменять, и шагов, которые могли каким-то образом навредить их общему делу. «Вы должны понимать, что я всегда продвигаюсь вперед настолько, насколько могу рискнуть, — и ни на шаг дальше. Жизненно важно обладать шестым чувством, подсказывающим, что еще можно сделать, а что делать не надо»35. Потом Гитлер добавил, что опасность, исходящую от евреев, сознают все члены НСДАП, но думать, что возможно в каждый конкретный момент, должен он. Из этой речи мы можем сделать вывод, что Гитлер давно хотел бы радикально действовать при преследовании евреев, но вынужден был считаться с политической необходимостью продвигаться к конечной цели постепенно. Какова эта цель, объясняет Геббельс, 30 ноября 1937 года сделавший в дневнике следующую запись: «Долго говорили [с Гитлером] о еврейском вопросе. Евреи должны быть изгнаны из Германии, из всей Европы. На это требуется время, но это должно произойти и произойдет. Фюрер полностью готов к этому»36.

Тактический подход у фюрера был и при реализации другого его давнего убеждения: придет время и Германии понадобится плацдарм на западной границе большевистской России. В 1930-е годы он никогда публично об этом не говорил, но в частном порядке за год до нюрнбергской речи 1937-го ясно дал понять, что имеет намерения противостоять распространению коммунистической чумы, а уже в августовском циркуляре 1936 года, в то время, когда Герман Геринг был назначен руководителем экономической программы, известной как «четырехлетний план», уже есть упоминание, что в военном смысле судьба Германии — искоренить большевизм. «Четырехлетний план» подразумевал переустройство экономической жизни страны с целью ее перевода на военные рельсы. В нем, в частности, было сказано, что, поскольку Германия перенаселена, ей необходимы новые территории, и, следовательно, «окончательное решение этой проблемы заключается в расширении нашего жизненного пространства»37. Слова «окончательное решение» скоро станут штампом нацистской лексики — позже так назовут, например, и план истребления евреев, но пока они означают отграничение переходной фазы, во время которой немцы будут наращивать свою военную мощь, от этапа, когда, собственно, начнутся боевые действия.

На заседании кабинета министров 4 сентября 1936 года Геринг зачитал циркуляр Гитлера и прокомментировал его. Логика и посыл фюрера ясны: столкновение с Россией неизбежно38. Спустя два месяца, в ноябре, Геббельс подтвердил, что партийное и военное руководство рейха в полной мере осознает: у Германии будет схватка с Россией. Геббельс сослался на разговор с фюрером о том, как идет перевооружение. «Мы вкладываем в это огромные средства. В 1941 году оно завершится. Наше господство в Европе не должно вызывать сомнений… Конфронтация с большевизмом приближается»39.

Еще через десять месяцев, в сентябре 1937 года, в своей чрезвычайно эмоциональной нюрнбергской речи Гитлер сделал попытку свести воедино то, что говорил в частных беседах, и то, что было сказано публично, хотя речь о нападении Германии на Советский Союз, конечно, не шла. Наоборот, фюрер заявил, что вермахт перевооружается для того, чтобы быть готовым отразить большевистскую угрозу в случае нападения русских. А поскольку за большевиками стоят евреи, военный конфликт с русскими будет также означать вооруженную борьбу с еврейской угрозой. То, что война между Германией и СССР станет противостоянием не только техники, но и идеологий, было ясно уже тогда, но, по мнению Гитлера, она подразумевала еще и демонстрацию неоспоримой силы и превосходства арийской расы.

Тем, кто эту точку зрения не разделял, пришлось уйти или для начала как минимум уступить часть своих полномочий. В частности, 27 ноября 1937 года с поста рейхсминистра экономики был уволен Ялмар Шахт, хотя еще раньше, после назначения Геринга главным по реализации «четырехлетнего плана», ряд функций по руководству военной экономикой перешел именно к нему. Шахт остался в составе правительства в качестве министра без портфеля и сохранил пост президента Рейхсбанка, но в январе 1939 года лишился и его. Впоследствии Шахт имел контакты с группой военных, решивших выступить против нацистского режима, хотя сам участником заговора не был. 21 июля 1944 года, после провала июльского покушения на фюрера, он был арестован и отправлен в концлагерь.

Ялмар Шахт — не единственный из тех, кто в начале 1930-х годов во всем поддержал Гитлера, а потом оказался отстранен от власти. Его судьба повторились — с теми или иными вариациями — у некоторых других представителей элиты Третьего рейха. Она может показаться, как говорят теперь, экстремальной, все-таки Шахт занимал очень высокое положение в нацистском государстве, но тем не менее попал за колючую проволоку. Впрочем, даже с учетом всего этого путь от первоначальной эйфории после победы НСДАП до разочарования в последующей агрессивной политике режима у многих долгим не был. 5 ноября 1937 года, за несколько недель до того, как Шахт лишился должности министра экономики, Гитлер посвятил в свои радикальные планы нескольких представителей немецкой военной и политической аристократии старой закалки. Идеи фюрера безусловно поддержали не все, и после этого карьера многих сначала встала под вопрос, а затем закончилась — с теми или иными неприятностями для них, а то и бедами. В тот день на совещании в рейхсканцелярии присутствовали главнокомандующий сухопутными силами генерал-полковник Вернер фон Фрич, главнокомандующий военно-морскими силами гросс-адмирал Эрих Редер, главнокомандующий военно-воздушными силами рейхсминистр авиации Герман Геринг, а также военный министр фельдмаршал Вернер фон Бломберг и министр иностранных дел Константин фон Нейрат. Ставший впоследствии широко известным протокол совещания назван по имени военного адъютанта Гитлера полковника Фридриха Хоссбаха — именно он вел записи. Гитлер открыто изложил свои экспансионистские планы в Европе. Германии нужны новые территории, а значит, в ближайшие годы неизбежны войны. Как следует из протокола, войну с Англией и Францией в 1939 году Гитлер не планировал, но, чтобы получить доступ к источникам сырья для германской экономики, намеревался провести малые кампании. Полномасштабный европейский военный конфликт намечался на 1941–1944 годы, и вот тогда как раз подразумевались Англия и Франция. О своей самой грандиозной идее — нападении на СССР — Гитлерна этом совещании не сказал ни слова. В целом краткосрочными целями были названы аншлюс Австрии и оккупация Чехословакии.