Читать книгу "Восстание машин отменяется! Мифы о роботизации - Дэвид Минделл"

Инженеры General Atomics постоянно конфликтовали с пилотами ВВС и менеджерами программы, которые подчеркивали важность документации, предсказуемости и единообразия. «Им [General Atomics] потребовалось время, чтобы осознать факт, – писал руководитель группы «Большое сафари» Уильям Гримс, – что они не могут в полевых условиях вносить односторонние изменения и никому о них не сообщать».

В конце концов, в 2000 году появилась «базовая» версия «Предейтора», которая, как предполагалось, была готова к внедрению в операции военно-воздушных сил США для постоянной разведки. В систему были включены более мощный двигатель и радиосвязь для переговоров с дружественными воздушными судами во вражеском воздушном пространстве.

Многочисленные уловки Карема и его команды, необходимые для того, чтобы сделать «Эмбера», ГНЭТ и «Предейтора» недорогими, простыми и легкими, вылились в неожиданное последствие – аппаратом было сложно управлять. Длинные тонкие крылья затрудняли посадку при порывах ветра и были чувствительны к обмерзанию. Системы летательного аппарата не воспринимали количество топлива на борту, а только снимали информацию с неточного топливного расходомера. Не было никакого датчика-переключателя, указывающего на то, действительно ли аппарат находится в воздухе или стоит на земле, что приводило к путанице в тех случаях, когда взлет отменялся. Многие другие проблемы из-за чрезмерного упрощения не один год преследовали систему.

Эти проблемы возникли, скорее, не из-за неаккуратного проектирования, а из-за развивающихся индивидуальных особенностей машины. Карем и его инженеры были заинтересованы прежде всего в создании автономного аппарата. Как инженеры-исследователи и инженеры-конструкторы, воодушевленные возможностью создать нечто новаторское, они сфокусировали внимание на маленьком весе, длительности полета и надежности, а не на том, чтобы предоставить пользователям удобства или приспособиться к большим сетям взаимодействий.

Подчеркивая автономность, инженеры приуменьшали значение наземных станций управления. «Зачем разрабатывать удобный интерфейс, – полагали они, – для аппарата, который, как предполагается, будет работать сам по себе?» На самом деле они считали, что чем меньше человек вмешивается, тем надежнее аппарат. И опять же им казалось более элегантной и легко разрешимой задачей сконструировать автономную систему, а не ту, которая должна работать внутри управляемых человеком систем.

Наземные станции, которые практически без изменений перешли от БПЛА «Эмбер» к «Предейтору», испытывали трудности оттого, что, в сущности, были опытными прототипами. Пользовательский интерфейс «Предейтора» был разработан инженерами для инженеров. Например, бо́льшая часть критически важных полетных данных появлялась на экране только в виде цифр, а не в виде круговой или ленточной шкалы, которыми привыкли пользоваться пилоты. Хотя у пилота была традиционная рукоятка управления, главными инструментами взаимодействия являлись клавиатура и мышь или трекбол, управляющие сложной системой меню до пятого слоя вложенности. Нажмите неверную клавишу в неподходящий момент, и программное обеспечение «подвиснет» или отключится двигатель.

Группа «Большое сафари» быстро и достаточно дешево разработала прототип, пригодный для поставки в вооруженные силы, но БПЛА «Предейтор» потребовались годы, чтобы быть должным образом интегрированным в комплектование военно-воздушных сил и их логистические системы. Громоздкое и неэффективное руководство по летной эксплуатации «Предейтора» составляло более 1500 страниц, и в нем тем не менее недоставало критически важной информации. Стандартные процедуры проверки, разработанные пилотами буквально «на коленке», занимали 198 карточек.

Чтобы совершать вылеты на «Предейторе», военно-воздушным силам требовались пилоты. В 1995 году они воссоздали временно бездействующее соединение – 11-ю разведывательную эскадрилью (которая управляла дронами во время вьетнамской войны и в 1970-е годы) – именно для этой цели. Оно было укомплектовано имеющими звания летчиками (звания на авиационном жаргоне означали квалификацию экипажа: и пилотов, и других специалистов, таких как штурманы). По иронии судьбы 11-я эскадрилья размещалась на авиабазе военно-воздушных сил США «Неллис» в Неваде, которая была эквивалентом знаменитого военно-морского училища Top Gun.

По контрасту с этими элитными пилотами новый набор 11-й эскадрильи состоял в основном из пилотов самолетов-заправщиков и транспортных самолетов, которые волей-неволей «вызвались» летать на «Предейторе». Они, оторванные от своего обычного окружения, чувствовали себя изгнанниками в пустыне. Многие из них понятия не имели о БПЛА, пока не получили свои новые назначения. У них не было доступа к руководствам, спецификациям или инструкциям по управлению от General Atomics. Они обнаружили, что их тренируют пилоты военных вертолетов, которые узнали, как управлять системой.

Отсутствие официальной документации и порядка процедур придавало всему этому делу хаотичный характер и не способствовало повышению боевого духа. У входа на свою базу неподалеку от Лас-Вегаса экипажи 11-й эскадрильи повесили плакат «Колония прокаженных».

Невооруженное тактическое наблюдение и разведывательные миссии и без того имели низкий статус в ВВС США, и беспилотные полеты на «Предейторе» только опустили их еще ниже на лестнице социального престижа. «Предейтор» по-прежнему казался чем-то вроде игрушки. Большинство пилотов хотели только отбыть время на базе и вернуться к своим самолетам. Военно-воздушным силам приходилось заманивать их летать на «Предейторе», обещая «лакомые» назначения в следующий раз, но даже при этом многие летчики ставили крест на своей карьере и увольнялись из ВВС, чтобы только избежать «беспилотных» полетов. Немногие из тех, кто летал на «Предейторе», вернулись на свои пилотируемые аппараты.

Кадровые проблемы возрастали из-за напряжения по поводу распределения ролей и конфликтующих моделей восприятия этих полетов. Придерживались ли пилоты «Предейтора» великой традиции военно-воздушных сил, полагаясь на умения, храбрость и способность командовать? Или они следили за системами, пялясь на экраны компьютеров, нажимая на кнопки и наблюдая за отсчетом километров из удобных кресел?

Это были не просто философские вопросы; они наносили реальные удары по карьере и платежным ведомостям. Формулирование требований к подготовке и норм приема на работу было отложено на годы из-за разногласий по поводу того, должны ли пилоты «Предейтора» считаться «летным экипажем» или «операторами летательного аппарата». В субкультуре военно-воздушных сил летным экипажем считались пилоты, которые получали летную денежную надбавку и дополнительную оплату за время выполнения боевой задачи, тогда как «операторы летательных аппаратов» таких надбавок не получали. Разница между «настоящими» солдатами, действующими на переднем крае, и тысячами специалистов обеспечения в военной социальной структуре была значительной. «Предейтор» подточил это разграничение, создав «удаленных солдат».

Военные пилоты воспринимали компьютеризацию и технические изменения как нечто само собой разумеющееся. В действительности их работа едва ли отличалась стабильностью с тех пор, как во время Первой мировой войны появился восхваляемый образ летчика-аса, созданный пропагандистской машиной. В 30-е и 40-е годы ХХ века появились автопилоты, компьютеризированные бомбовые прицелы и радионавигации. Реактивные самолеты 1950-х принесли с собой целый ряд электронных штуковин типа демпфера рыскания, системы повышения устойчивости и даже наземного контроля истребителей-перехватчиков. Все это распределило задачи пилотов между другими людьми и машинами. В 1970-е усовершенствованный радар F-15 и цифровые компьютеры изменили роль пилота: из человека, который управляет самолетом с помощью рукоятки, он превратился в того, кто обрабатывает информацию. Стало ясно, что если вдруг пилот F-15 визуально обнаружит вражеский самолет, значит, он находится уже слишком близко к нему и ему грозит реальная опасность.