Читать книгу "Линкоры Британской империи. Часть 3. Тараны и орудия-монстры - Оскар Паркс"

Автору, обсуждавшему в своё время с покойным главным строителем историю «Имперьюз», удалось узнать от него, что «…все материалы, поступавшие на строительство корабля, взвешивались на специальных весах особым лицом [«Recorder of Weights»] – исключая, конечно, слишком уж большие узлы, взвешиваемые по прибытии прямо на рельсах. Я заметил, что взвешивание материалов для «Имперьюз» не производилось, а регистратор честно признался мне, что получил распоряжение от строителя ничего не взвешивать, поскольку корабль и так уже был перегружен. Строитель настаивал: «Не надо показывать никакого лишнего веса, потому что вес, отпущенный Адмиралтейством, уже превышен». Моей обязанностью было пригласить строителя к Генри Дэдмену, главному строителю верфи, и я могу Вас заверить, что он был сильно возмущён происходящим».

Чтобы как-то компенсировать опасения за остойчивость корабля, его деревянная обшивка по ватерлинии была утолщена со 102 до 254 мм, что дало уширение корабля на фут и увеличение метацентрической высоты на 0,15 м.

Водоизмещение подготовленных для испытаний кораблей достигало 8500 т. Совет проявлял озабоченность в получении хороших результатов пробы под парусами, поскольку для достижения этого пошли на слишком много компромиссов, однако, хотя более тяжёлый и полный «Темерер» показал себя хорошо под парусами, улучшенные обводы и облегчённая оснастка «Имперьюз» не дали ожидаемого. Паруса оказались скорее обузой, нежели помощью. Чтобы заставить его двигаться, был нужен сильный бриз, а стремление корабля приводиться к ветру было так велико, что удерживать его на курсе было крайне сложно. Из рапорта его командира:

«Для полного поворота оверштаг с левого галса ему требовалось 12 минут, а затем ещё 16 для того, чтобы начать движение на новом галсе. Он хорошо держался на ветру, оставаясь долго на одном и том же румбе, но затем получал задний ход до трёх узлов, так что я практически был вынужден лавировать кормой, чтобы его развернуть.

Тщательно подсчитав экономию угля в процессе параллельного использования парусов при различных условиях и эволюциях, вес мачт и парусов корабля, их сопротивление движению судна, когда он двигался под парами против ветра, трудности в управлении рулём под парусами и, следовательно, опасность столкновения [с мателотами] и отсюда необходимость постоянно поддерживать пар в котлах, я решительно полагаю, что сохранение на этом корабле мачт и парусов крайне нежелательно. Я уверен, что они дают минимум пользы при максимуме вреда. По моему мнению его боевая сила также будет во многом подвержена опасности при сохранении даже той оснастки, которая может потребоваться для возможности хотя бы изредка использовать паруса в помощь машине; и хотя отправляясь в бой я предполагаю опустить все стеньги, реи и прочее, находящееся выше марсов, всё равно остаётся большое количество тросов, опасных не только для винтов при свисании их при повреждениях за борт, но также и для жизни находящихся под ними в барбетах артиллеристов и могущих вообще заклинить барбеты от поворота, увеличивая таким образом риск несчастных случаев и аварий. Следует также учитывать и вес рангоута, такелажа и их запасных частей: тот же самый вес, отведённый под уголь (не только как топливо, но и элемент защиты) был бы использован намного более эффективно. Если бы можно было снять мачты, я бы осмелился предложить сильно увеличить в размере [ствол] грузового крана, оснастив последний боевым марсом». Перед лицом подобного рапорта Совет отбросил все предрассудки и сенти-менты, так что тяжёлые мачты были с корабля сняты, а на месте ствола шлюпочного крана между мачтами установили 35-тонную боевую мачту – это в итоге дало экономию в 100 т. С этих пор боевые марсы и прожекторные площадки заменили на мачтах броненосных кораблей прежние «ловители ветра» [т.е. паруса], так что через несколько лет только «Минотавр» и «Эджинкорт» могли служить воспоминаниями прежних дней.

Прежние мачты «Имперьюз» пошли на «Нортхэмптон», однако улучшения ходовых качеств последнего от этого не воспоследовало; рангоут же «Уорспайта» занял место на «Сюпёрбе» в процессе его долгого ремонта, но теперь он нёс только боевые марсы.

Лишённый прежних мачт «Имперьюз» обрёл совершенно новый вид и, имея водоизмещение 8400 т, завершил ходовые испытания вполне удовлетворительно. Но его с трудом расценивали в качестве броненосного корабля, так что он очень быстро сделался мишенью для сатирических выпадов – причём хор клеветников возглавил не кто иной, как Рид.

Корпус

Стремление проектировщиков обеспечить возможность ведения продольного огня из бортовых барбетов привело к необходимости завала борта в верхней части и использованию спонсонов; упомянутый завал также обеспечивал и сохранение требуемой ширины корпуса по ватерлинии. Если бы завал наружного борта проходил по плавной кривой от носа до кормы, он мог стать основной отличительной чертой внешнего облика этих кораблей, сделав его более благородным; в реальности же общий эффект оказался сильно смазан наличием большого количества вырезов, орудийных портов, шпигатов, спонсонами и огромными якорными нишами в носу. Корабли получились на 3,3 м короче и на 2 м уже, чем «Коллингвуд», имели более полную форму подводной части, широкий развал носа и протяжённый подзор кормы фрегатского типа с галереей, декорированной шестью фальшивыми окнами – украшение из разряда самых несовместимых в паре с форштевнем типа старого «Рипалса».

Вооружение

Четыре 9,2» (233,7мм) орудия располагались на поворотных столах в небольших концентрических барбетах, бронированные подачные трубы которых простирались вниз до самой защитной палубы. Маленькая надстройка служила экраном, прикрывающим боевую рубку и кормовой пост управления от воздействия дульных газов при ведении огня из бортовых орудий в направлении оконечностей, однако продольный огонь из них настолько сильно встряхивал все устройства на палубе, что сектора горизонтальной наводки бортовых орудий пришлось сократить до 140°. После этого преимущество ромбического расположения орудий было низведено до одного уровня с эшелонным, так что единственной альтернативой осталась система «Коллингвуда» -если не принимать в расчёт того, что 9,2» установки «Имперьюз» и «Уорспайт» не были двухорудийными, что могло увеличить их темп ведения огня почти вдвое.

Первоначально планировалась установка 10 6» орудий – и для всех них в бортах уже прорезали порты, однако в связи с соображениями экономии нагрузки корабли вступили в строй лишь с шестью 6-дюймовками. Позднее, когда количество вспомогательных орудий было всё же доведено до штатного, две 6м пушки приходилось в мирное время постоянно держать на берегу, используя их помещения в качестве кубриков личного состава. С апреля 1893 г. в корабельном формуляре «Уорспайта» фигурировало 8 6» орудий и только с марта 1900 г. их число было изменено на 10. Торпедные аппараты в марте 1887 г. подняли на 0,6 м, дабы обеспечить их надводное положение.

Защита

Пояс по ватерлинии из брони-компаунд толщиной 254 мм простирался по длине на 42,7 м (140 футов) в средней части корпуса. Ширина его составляла 2,22 м, из которых 1 м должен был возвышаться над ватерлинией при исходной нагрузке в 7600 т. Края пояса перекрывались торцевыми траверзами в 229 мм и это бронирование расценивалось главным образом как защита машинно-котельных отделений, так что его положение относительно уровня воды признавалось не важным. Пояс перекрывался 51мм палубой и – как и на «Коллингвуде» – поддержание плавучести вне защищенной бортовой бронёй части корпуса возлагалось на броневую палубу, в данном случае утолщённую до 102 мм против 76 мм на линкоре. Пространство между этой палубой [в уровне ватерлинии. – Ред.] и средней палубой выше неё было взамен бортового бронирования тщательно подразделено на водонепроницаемые отсеки, причём протяжённость расположенных здесь по всей ширине корпуса, от борта до борта, угольных ям составляла в нос от цитадели корабля 11,6 м, а в корму – 10,7 м. Второй – верхний – ярус бункеров простирался поверх 51мм броневой палубы цитадели. При полном наполнении всех угольных ям броневой пояс «Имперьюз» практически уходил под воду и защита корабля в этом случае зависела только от бортового слоя угля. В реальности при заведомо малом возвышении бортового бронирования над водой это имело небольшое значение, но чем большее расстояние проходил корабль, расходуя топливо, тем выше поднимался из воды и его пояс, улучшая защиту по ватерлинии. Совет совершенно справедливо счёл увеличение радиуса действия кораблей более существенным качеством, нежели то, насколько пояс выглядывает из воды.