Читать книгу ""По своим артиллерия бьет..." Слепые Боги войны - Владимир Бешанов"

В Англии в 1860-е годы много экспериментировали с так называемыми полигональными снарядами и пушками. Снаряд представлял собой скрученную по оси овальную (Ланкастер) или многогранную (Уитворт) призму до 6 калибров длиной. Соответствующее сечение имел канал ствола. При этом существенно увеличивались вес снаряда и феноменально — дальность полета. Орудия Джозефа Уитворта с шестигранными снарядами некоторое время состояли на вооружении английской и турецкой армий.

Наконец, специалисты Круппа в 1877 году для ведения снаряда по нарезам применили закрепленные на корпусе кольцевые медные пояски, которые врезались в нарезы при выстреле. Это позволяло обеспечить устойчивый полет снаряда длиной 3–3,5 калибра и упростить процесс заряжания (поскольку отпала необходимость совмещать выступы с нарезами).

И система Кавалли, и система Уитворта были опробованы в России. Причем обошлось это стране относительно недорого: военное ведомство приобретало один-два образца и отстреливало их на полигоне. Испытания показали, что использование полигональных снарядов повышает дальнобойность, но снижает скорострельность, а чрезвычайно сложные в производстве полигональные стволы обладают недостаточной живучестью. Русские артиллеристы приняли крупповскую систему, получившую в конце концов повсеместное распространение и существующую до сих пор.

Казалось бы, тема закрыта. Однако в 1920-х годах к ней вернулся французский инженер Шарбонье. Следует еще раз отметить, что применение полигональных снарядов дает очень привлекательное увеличение дальности и мощности. Поскольку энергия пороховых газов не расходуется на врезание ведущих поясков в нарезы, получается выигрыш в начальной скорости. Однако переход на полигональные орудия означал бы полное перевооружение французской артиллерии, поэтому Шарбонье предложил нарезать снаряды, то есть вернулся к идее Кавалли на более высоком техническом уровне. Опыты показали, что применение гранаты с нарезами на корпусе, совпадающими с нарезами в канале ствола, дает возможность увеличить длину снаряда до 9–10 калибров. Если 155-мм пушка, стреляя штатным снарядом весом 43 кг, давала дальность 20 000 м, то с 60-кг нарезной гранатой — 32 000 м. Тем не менее французы опыты прекратили, так как изготовлять снаряды с готовыми нарезами сложно и дорого, а заряжать орудие таким снарядом долго и неудобно.

В СССР не могли пройти мимо «перспективного направления», тем более когда «из литературных источников» имелась информация, что французская армия якобы приняла на вооружение 155-мм пушку Шнейдера с нарезными снарядами Шарбонье. С 1928 по 1937 год советские конструкторы испытали полигональные пушки и нарезные снаряды почти всех типов и калибров — от 76-мм дивизионок и зениток до 356-мм морских орудий, меняя в поисках «золотого сечения» число граней, крутизну и глубину нарезки, повторили весь путь Уитворта и Шарбонье и уперлись в тот же тупик. Десять лет ушло на то, чтобы подтвердить общеизвестные факты: ожидаемая выгода не окупает издержек.

Параллельно проводились эксперименты с подкалиберными «сверхдальнобойными» снарядами системы Беркалова. Кроме поясковых, были испытаны звездчатые (нарезные) поддоны М.Я. Крупчатникова и турбоподдоны П.В. Махневича. В 1937 году при стрельбе из перестволенных «измаильских» пушек 220/368-мм фугасным боеприпасом с поясковым поддоном (общий вес 254 кг, поддона — 112 кг) была получена начальная скорость 1390 м/с и дальность 120 км — всего двадцать лет потребовалось, чтобы повторить рекорд «Парижской пушки». К тому времени, в связи с бурным развитием бомбардировочной авиации, заграничные теоретики крепко засомневались в целесообразности достижения «сверхдальностей» при значительном рассеивании снарядов и их малой мощности: «Требование беспредельного увеличения дальнобойности артиллерии теряет тот смысл, который оно имело, когда артиллерия была единственным надежным средством поражения противника… по американским взглядам, рационально использовать дальнобойную артиллерию можно только до дальности 40 км. Начиная с этой дальности, выгоднее бомбардировочная авиация, исходя из расчета стоимости взрывчатого вещества, достаточного для разрушения цели (даже при значительных потерях в самолетах)».

Ни один снаряд с поддонами, ни одна такая система на вооружение РККА не поступили. Работы по подкалиберным фугасным снарядам оказались тупиковым направлением, а до подкалиберных бронебойных снарядов наши «кулибины», в отличие от немецких, не додумались.

Первым образцом динамореактивной пушки было простейшее устройство, предложенное в 1916 году приват-доцентом Московского университета, основателем Аэродинамического института Д.П. Рябушинским, которое представляло собой гладкую трубу, открытую с обеих сторон и укрепленную на треноге. Пороховой заряд, упакованный в гильзу из сгорающей ткани, помещался посредине трубы и воспламенялся электрозапалом, калиберный снаряд вставлялся с дула. При выстреле пороховые газы разгоняли снаряд по каналу ствола и одновременно создавали тягу, уравновешивавшую силу отдачи.

Выгода очевидна: система не требует использования лафета и противооткатных устройств, допуская стрельбу с легкой треноги или даже с плеча. «Пушка-миномет» Рябушинского, имея калибр 70 мм, весила всего 7 кг, дальность стрельбы составила 300 м. К недостаткам орудия относится мощная струя истекающих назад газов, которая, поднимая облако пыли, демаскирует орудие и небезопасна для находящихся в «задней полусфере», а также большой расход пороха. Примерно тогда же в Аэродинамическом институте проводились испытания боевой пневматической ракеты генерала М.М. Поморцева, в двигателе которой впервые было использовано сопло Лаваля, разгонявшее газовый поток до сверхзвуковых скоростей.

В конце 1918 года, после превентивного ареста Петроградским ЧК, Д.П. Рябушинский сделал правильные выводы и эмигрировал во Францию. А в 1923 году недоучившийся студент физмата, неуемный изобретатель, «поражавший ученых остротой ума и знаний», Л.В. Курчевский и сотрудник отдела военных изобретений при ВСНХ С.А. Изенбек подали заявку на динамореактивную пушку собственной конструкции. Орудие состояло из нарезного ствола (на первых образцах у обычной пушки просто отрезали замок) и затвора с соплом Лаваля. Заряжание производилось с казны обычным унитарным выстрелом, в гильзе которого проделывались отверстия для воспламенения заряда и выхода газов в сопло. Соответственно и в сдвигаемом затворе имелось два отверстия. Подобная схема — с нагруженным внутренним давлением стволом — обеспечивала приличную дальность и точность стрельбы, но была тяжелее и стоила значительно дороже, чем открытая труба. Независимо друг от друга безоткатными орудиями в СССР занимались Комиссия особых артиллерийских опытов и Газодинамическая лаборатория.

Еще в 1927 году М.Н. Тухачевскому продемонстрировали стрельбу из безоткатного орудия. Михаил Николаевич отнесся к новинке благосклонно, порекомендовав конструкторам в месячный срок ликвидировать негативное действие раскаленной газовой струи. Курчевский в это время новаторствовал в Соловецком концлагере, куда загремел за растрату казенных денег. В январе 1929 года он был досрочно освобожден и немедленно развернул бурную деятельность по внедрению своих пушек, обещая за полгода спроектировать и запустить в серийное производство линейку из дюжины систем. Особый интерес у военного руководства вызвали обещания Курчевского сделать ДРП любого калибра автоматическими. Орудия должны были работать на сжатом воздухе, а заряжание осуществляется с дула унитарными патронами с гильзами из нитроткани. Уже в январе 1930-го Леонид Васильевич был откомандирован в Подлипки на завод № 8 для создания опытного образца динамореактивной пушки, а в 1932-м возглавил Особое конструкторское бюро ГАУ.