Читать книгу "Мик Джаггер - Филип Норман"

В конце года Би-би-си запустила новую еженедельную музыкальную телепрограмму «Самые популярные»,[103] где транслировала только фигурантов еженедельных чартов (без особых перемен формата программа выходила следующие сорок лет). «Стоунз» появились в первом же выпуске, и их вокалист еще ужаснее искалечил эту небитловскую песню битлов, которая по-прежнему возмутительно уродовала чартовую «двадцатку». Неподвижный, в профиль, с воротником, застегнутым под самое горло, точно у охотника эпохи Регентства, жаркие и настойчивые слова он произносил отстраненно и рассеянно. Глаза долу, рот раздраженно кривится — будто он разъясняет какую-то нудятину невидимому, однако, очевидно, заторможенному или глухому слушателю. То был сигнал студийной аудитории, бесновавшейся вокруг, прямая цитата из отброшенного «Poison Ivy»: «You can look but you better not touch…»[104]

Теперь все знали, что зовут его Мик, а не Майк, и у него нет ничего общего с Майком Сарном, хоть они и учатся в одном вузе.

Глава 5

«Ах ты, думаю, наглый паршивец»

Суббота, 14 декабря 1963 года: «Битлз» в [Уимблдонском] дворце, «Стоунз» в Эпсоме [в Батс-холле]. Съездила во дворец, но ничего, кроме полиции и еще полиции, не увидела. Рано приехала в Эпсом, а когда увидела «Вход только по билетам», решила, что можно и домой. Но ненадолго осталась, поболтала с 2 модами, а потом этот чудесный, ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ билетер нас впустил. Сразу пошла вперед — и ух! Облокотилась на сцену, посмотрела Мику в лицо, а он посмотрел на меня — по правде! Кит разок глянул, Чарли ни разу, а про Брайана и Привидение [Билла Уаймена] не знаю. Мик смотрит так странно — застенчиво? отчужденно? сексуально? холодно? Не знаю, но точно сдержанно и спокойно… как всегда, [он] притягивал все внимание. В розовой рубашке, темно-синих брюках, замшевых полусапожках [на каблуке] и коричневой вельветовой куртке с запонками из черного оникса. Худой, клевый и осунувшийся. Волосы висят длинными рыжими волнами, и он так резко косился на зрителей (нет — на меня!), что выглядел еще страш [зачеркнуто] отчужденнее и как будто колдун… Когда «Стоунз» ушли, занавес опустился, но мы пролезли внизу и посмотрели, как они стоят сбоку и разговаривают… За кулисы не попала не повезло!

Из дневника Джеки Грэм

Челси лишилось Мика — во всяком случае, на обозримое будущее. Под командованием Эндрю Олдэма и Эрика Истона «Роллинг Стоунз» получали около 20 фунтов в неделю — как большинство крупнейших британских футболистов тех времен. Трое обитателей Эдит-гроув смогли уехать из убогой дыры, где мерзли и голодали, но подпитывали себя идеализмом и товариществом, каких им больше не видать.

По своему обыкновению балансируя на тонкой грани между сатириазом и сексуальным насилием, Брайан Джонс сделал ребенка очередной несовершеннолетней подруге. Мать этого четвертого отпрыска — которому предстояло родиться летом 1964-го — была шестнадцатилетней ученицей парикмахера, по имени Линда Лоренс. Как ни странно, вопреки своему традиционному сценарию Брайан не бросил Линду тут же, но, по всем признакам, планировал содержать и ее и ребенка; еще страннее то, что он поселился с ней в муниципальном доме ее родных в Виндзоре, Беркшир, где Мик поначалу ухаживал за Крисси Шримптон. Лоренсы так полюбили будущего зятя, что в честь Брайана нарекли свой дом «Роллинг Стоун» и приютили белого козла, которого Брайан водил гулять по Виндзору на поводке.

Надо ли говорить, что Мик и Кит продолжали жить в одной квартире. Однако, по обыкновению балансируя на тонкой грани между авторитетом и почетным членом группы, Эндрю Олдэм предположил — или же объявил, — что ему следует жить с ними. Свенгали требовалось быть как можно ближе к Трильби, дабы лепить его день за днем.

В результате Трильби переехал из модного Челси в прозаичный район Уиллсден, на севере Лондона. Новая квартира состояла из двух скромных спален на втором этаже дома 33 по Мейпсбери-роуд, целой улице одинаковых домов 1930-х, в которой было еще меньше шарма, чем в Эдит-гроув, зато несравнимо больше чистоты и тишины. Формально квартиру снимали Мик и Кит, а Олдэм приходил и уходил, живя то там, то поблизости, у овдовевшей матери в (более желанном) Хэмпстеде.

Обычно соседи рок-музыкантов обречены жить в чистилище, но с Джаггером и Ричардом Мейпсбери-роуд повезло. В основном они мотались по гастролям, а вернувшись, спали по двенадцать или четырнадцать часов подряд. Их поклонники не имели представления, где они живут, и никому еще недостало смекалки выяснить. Ни буйных ночных веселий, ни ревущих машин или мотоциклов, ни взрывов оглушительной музыки, ни звона бьющегося стекла. Тогда еще не было никаких наркотиков, да и пили не особо. «В их квартире полбутылки вина — это уже было событие», — вспоминал потом Олдэм.

Поскольку Мика целиком поглотила эта новая звездная жизнь, в Дартфорде он почти не появлялся, и о его занятиях и местонахождении родители узнавали только из все менее лестных отзывов в прессе. Когда Олдэм подмял под себя «Стоунз», ему не пришлось мучиться, как Брайану Эпстайну с «Битлз», и уламывать родню музыкантов, выставляясь ответственным менеджером; Олдэм даже не познакомился с Джо и Евой Джаггер, и все дела с ними поначалу вел Тони Калдер. «Как-то раз, — вспоминает Олдэм, — в конторе раздался звонок, и мужской голос очень вежливо произнес: „Меня зовут Джо Джаггер. Я так понимаю, мой сын теперь довольно знаменит. Если нужна любая помощь, пожалуйста, обращайтесь“. Мне каждый день звонило столько злобных истериков… Я ушам своим не поверил, когда услышал такой вежливый голос».

Связи с Джо и Евой укрепились, когда Олдэм нанял семнадцатилетнюю Ширли Арнольд, давнюю и верную поклонницу «Стоунз» клубных времен, рулить растущим общебританским фан-клубом. Ширли присоединилась к анклаву Олдэма в офисе Эрика Истона на Пикадилли, в конторском здании под названием Рэднор-хаус. Среди сотрудников был также пожилой тесть Истона, некий мистер Борэм, который консультировал клиентов по вопросам долгосрочного финансового планирования. Ширли вспоминает, как изумлялся мистер Борэм, проконсультировав Мика. «Он говорил, Мик спрашивал его, сколько будет стоить фунт на валютном рынке через несколько лет. В то время о таких вещах в шоу-бизнесе никто не думал».

Отныне Ширли сообщала Джо и Еве все новости об их сыне — «очаровательные люди», говорила она, никогда ничего не требовали для себя и не рассчитывали нажиться на его успехе. «В браке главенствовала Ева, очень переживала, что другие подумают, и вообще не знала, как все эти заголовки понимать. А вот отец Мика всегда очень спокойно реагировал».

Брайан Джонс, конечно, эффектно смотрелся со своим козлом на улицах Виндзора, но в любых других декорациях ему все сложнее было переключать на себя столь желанное внимание. По иронии судьбы, переход «Стоунз» под профессиональное менеджерское управление, которого Брайан так отчаянно добивался, почти разъел его могущество и статус основателя группы, ее главной движущей и творческой силы. До прорыва Олдэм и Истон дорожили Брайаном — он был их союзником в рядах музыкантов и как таковой мог добиться особого отношения, лишних денег, комфортных гостиничных номеров. Но теперь, когда группа взлетела на вершину, судьба Брайана была, в общем, предрешена.