Читать книгу "Что скрывают красные маки - Виктория Платова"

— Вот что, Женя. Если вы обнаружили какую-то ценную информацию, не мешало бы ею поделиться. Давайте встретимся и поговорим.

— Когда?

— Через пару часов, на Петроградке вас устроит?

— Да.

— Тогда в «Идеальной чашке», напротив метро «Горьковская». Сетевое кафе, как вы любите.

…Бахметьев выдвинулся на Петроградку сразу же, чтобы два раза не вставать, как сказал бы Ковешников. До встречи с Мустаевой он решил заглянуть в психоаналитические бездны на Австрийской. Яна Вайнрух упорно продолжала оставаться вне зоны действия сети, и это не нравилось Бахметьеву все больше и больше. Пост на Фейсбуке — пусть его, отчитываться перед подписчиками вовсе не обязательно. Но есть люди, с которыми ты просто обязан оставаться на связи, — родные, близкие, работники правоохранительных органов…

Родные и близкие работники правоохранительных органов, хех.

— Хех, — четко сартикулировал Бахметьев и нажал на уже знакомую клавишу с номером 4.

Как и в прошлый раз, в недрах домофона что-то крякнуло и зашипело.

— Назначено! — как и в прошлый раз, рявкнул опер.

— Приема нет, — отозвался домофон голосом вайнруховской помощницы Лилии.

— Лилия?

— Сегодня приема нет.

— Не знаю вашего отчества, уважаемая, — включил дурака Бахметьев. Или, что вернее, — включил Ковешникова.

Для Ковешникова не существует никаких преград, вскрыть любую дверь для него — плевое дело. На согнутом заскорузлом пальце следователя болтается кольцо с кучей отмычек. «Уважаемая» — одна из них. Звучит вежливо и угрожающе одновременно.

— Лилия Геннадьевна.

— Я вчера заходил к вам. Капитан Бахметьев, уголовный розыск.

На этот раз Лилия беспрекословно открыла дверь, и спустя тридцать секунд Бахметьев снова оказался в маленьком зальчике с диванами из кожзама.

— Добрый день. — Опер был сама вежливость. — Мне бы с Яной Вячеславовной переговорить. Никак не могу до нее дозвониться. По тому телефону, который она мне дала.

— А какой она вам дала? — Лилия начала перекладывать бумажки на столе, стараясь не встречаться взглядом с Бахметьевым.

Бахметьев достал визитку, полученную накануне от Яны Вайнрух, и ногтем отчертил номер мобильного:

— Вот этот.

— Все правильно.

— Яна Вячеславовна второй день вне зоны доступа. Что же тут правильного? Вы вон визиты пачками отменяете…

— Я действую согласно указаниям.

— Чьим?

— Неужели непонятно?

— Непонятно, — честно признался Бахметьев. — Зачем составлять рабочий график на два месяца вперед, чтобы затем с легкостью его нарушить? Это непрофессионально.

— Не вам судить, молодой человек.

И почему ему до сих пор казалось, что вместо лица у Лилии Геннадьевны основательно затертая восковая табличка, надписи на которой сложно разобрать? Никаких особых сложностей нет, напротив, вполне явственно читается: «Не зуди! Хромай отседова!»

Не дождешься, старая карга.

— Так как я могу связаться с госпожой Вайнрух?

— Все телефоны указаны в визитке, — бесцветным голосом произнесла Лилия.

— Может быть, есть еще какие-нибудь каналы? Неофициальные, так сказать?

— Мне о них ничего неизвестно.

— Послушайте, Лилия Геннадьевна. — Бахметьев решил зайти с другого конца. — Я сюда не просто так завернул, по собственной прихоти. Показания вашей начальницы важны для следствия. В ее интересах выйти на связь… Иначе…

Что случится в противном случае, с ходу придумать не удалось. И потому Бахметьев ограничился насупленными бровями и громким втягиванием воздуха в ноздри. Как ни странно, это произвело впечатление, и Лилия Геннадьевна несколько смягчилась.

— Я понимаю. Но помочь не могу. Во всяком случае, сейчас.

— А когда сможете?

— Когда Яночка… Яна Вячеславовна отзвонится или пришлет сообщение.

— А раньше никак не получится?

— Вы же знаете. — Яночкина помощница пожала плечами. — Она вне зоны доступа.

— Такое уже бывало?

— Такое случается. Нечасто. Я работаю здесь восемь лет и могу по пальцам одной руки пересчитать подобное. В основном это касается последнего года.

Последний год — это интересно.

— Давайте тогда последние по времени. Столько? — Бахметьев наугад выкинул перед собой два пальца.

— Плюс один.

— Угу. С учетом нынешнего раза?

— Без. Без учета.

— Итого — четыре. Как Яна Вячеславовна объясняет эти… мм-м… внезапные исчезновения?

— Никак. Сначала она сообщает, что будет отсутствовать несколько дней. Затем, по прошествии этих дней, — что появится такого-то числа. Ближайшего, как правило. Согласно указаниям, я должна переформатировать график приема.

— Клиенты, надо полагать, не очень довольны?

— А куда им деваться? Относятся к происходящему с пониманием. В конце концов, Яна Вячеславовна — крупный специалист в своей области. Непререкаемый авторитет.

— И что вы говорите клиентам?

— Ну… В подробности я не вдаюсь. Просто сообщаю о переносе времени и дня визита — этого бывает достаточно.

— Как долго она отсутствует?

— Два-три дня максимум.

— Странно. Неужели нельзя дотерпеть до выходных? Или до ближайших праздников? Чтобы не возникало накладок и лишних неудобств?

— Вы у меня спрашиваете? — почему-то разволновалась Лилия Геннадьевна.

— Это риторический вопрос, — успокоил ее Бахметьев. — А близкие?

— А что — близкие?

— Ну, там… Родители, братья-сестры. Муж-дети. Друзья-приятели.

На пальце у Яны Вайнрух не было обручального кольца, Бахметьев помнил это точно. Более того, его не покидало ощущение, что стоит только закрыть глаза, как он воссоздаст облик психоаналитика в мельчайших подробностях. Маленькая родинка у виска, тонкая морщинка над левой бровью — еще не укоренившаяся окончательно, а так — рассеянно блуждающая. Обручального кольца не было, но были другие. В виде распустившегося розового бутона и в виде сильно уменьшенной копии круглого стола, за которым восседали король Артур и его рыцари. Середину ониксового диска-столешницы занимал внушительных размеров бриллиант, а россыпь бриллиантов помельче усыпала скругленные бока; дорого-богато, да.

Муж-дети. Друзья-приятели.

— Яна Вячеславовна не замужем. — Лилия Геннадьевна поджала губы. — Ну а родители… Они живут где-то в Африке.

— Очень интересно, — воодушевился Бахметьев. — Прямо-таки в Африке?