Читать книгу "Девушка из Англии - Кэтрин Уэбб"

– Ах, проклятая мусульманская вера в рок и волю Божью! Мы хозяева своей судьбы, я всегда ему это твердила. Ну да ладно. Спасибо, Джоан. Абдулла, может, и не показывает этого, но арест Салима причинил ему тяжкое горе. Старик отговаривал меня просить вас об этой услуге, но сейчас он вне себя от счастья и рад, что я это сделала.

– Он вне себя от счастья? – с сомнением переспросила Джоан. – Вы уверены?

– О да. Мы живем вместе достаточно долго, чтобы я научилась угадывать его настроение. Поверьте, Абдулла в восторге.

Едва Мод это сказала, вошел Абдулла с чайным подносом. Лицо его было торжественным и непроницаемым, как всегда. Джоан не смогла сдержать улыбку.

– Думаю, вы и сами очень любите Салима, – сказала она. – Что случилось с его матерью?

– Что случилось? – Мод стряхнула несколько крошек, упавших ей на колени, и пожала плечами. – Она умерла. Абдулла растил мальчика здесь, в моем доме.

– Ах вот как. Вообще-то, я пообещала Салиму навестить его еще раз. Если вы, конечно, не возражаете. Он попросил вас написать письмо и рассказать в нем о новостях. Думаю, бедняга очень обрадовался моему приходу.

Мод отвернулась к окну и какое-то время смотрела в него, а потом снова вздохнула.

– У меня нет никого, кроме вас, кого я могла бы об этом попросить, понимаете? Никого, кому я доверяла бы, как вам, и у кого в голове были бы мозги, а не опилки. Но это очень рискованно. Я не могу просить вас пойти туда снова, – заявила она.

Одна из салюки поднялась на лапы и с легким стоном потянулась. Джоан сунула ей под нос руку, чтобы та ее обнюхала, но борзая лишь покрутилась на месте и снова устроилась в своем гнезде. Девушка подумала о Салиме, о том, как достойно он борется с безысходностью и выпавшими на его долю лишениями. О том, как отчаяние гонится за ним по пятам, словно голодная собака. Потом вспомнила о волнении, которое охватило ее, когда она вышла из Джалали, – об ощущении, будто она может сделать все, что угодно, даже взлететь. Отчасти это чувство еще сохранялось, и она задалась вопросом, доводилось ли ей испытывать нечто подобное прежде, достойна ли она этого и не является ли это наградой за хороший поступок, совершенный вопреки страху и волнению. Трудно было поверить, что еще только начало дня. Казалось, с того момента, когда она проснулась, прошло несколько суток.

– Но вы и не прóсите меня, – сказала она. – Я предлагаю сама.

На следующий день Джоан и Рори с двумя слугами отправились на набережную, наняли арабскую лодку хури, похожую на каноэ, и прошли на веслах вдоль побережья к большому мысу, где обнаружили среди скал отличный песчаный пляж. На линии прилива его покрывал толстый слой ракушек и мертвых кораллов. Далее вдоль гористого берега тянулись хижины рыбаков, сооруженные из бочек, пальмовых листьев, глины, кирпичей и обломков кораллов. Несколько небольших рыбацких лодок направлялись к берегу, и над ними вились тучи чаек, наполняя воздух мельканием белых крыльев и криками резких, скандальных голосов. Сидящие в лодчонках люди работали слаженно, не обращая внимания на птиц. В углу бухты, где высадились Рори и Джоан, из песка выступали голые высокие скалы, дававшие достаточно тени, чтобы поставить у их подножия складные стулья, и служившие надежным укрытием для Джоан, чтобы купаться и загорать, не приводя в смятение местных жителей. Девушка надела свободные хлопчатобумажные брюки и блузку поверх закрытого купальника и зачесала волосы назад, под платок. Рори прогулялся вдоль скал и нашел место, где можно было нырнуть. Его тело казалось молочно-белым на фоне синих и коричневых красок, царящих вокруг. Вынырнув, он улыбнулся, шумно отфыркался и откинул с лица влажные волосы.

Джоан отплыла немного, а затем пошла по неглубокому дну, щурясь на далекую громаду Джебель-Ахдара. Гора, казалось, мерцала в мареве дня, неудержимо притягивая ее взгляд. Ни один европеец еще не побывал на ее запретной, недоступной для посторонних вершине. И прямо сейчас люди умирали, штурмуя ее. Она спрашивала себя, станет ли Даниэль первым, кто на нее взойдет, или им окажется Чарли Эллиот. Пионеры по долгу службы. Эта мысль вызвала у нее какое-то странное ощущение, и потребовалось некоторое время, прежде чем она поняла, что попросту завидует им. Это было абсурдно. Джоан знала: опасности, с которыми они сталкиваются, реальны и очень серьезны. Но что, если они, достигнув плато, так и не поймут, как удивителен открывшийся взорам мир, какая привилегия выпала на их долю? Или вдруг забудут посмотреть по сторонам, чтобы поразиться окружающему чуду.

Джоан лежала, покачиваясь на волнах. Морское дно под ней то и дело меняло форму, переливаясь всеми оттенками от темно-синего до лазурного. Ее собственные ноги выглядели ярко-белыми на фоне воды, искрящейся солнечным светом. Рори подплыл к ней.

– Роберт говорил, что море здесь усеяно старинными пушками и обломками судов, оставшимися после многочисленных нападений захватчиков. Возможно, нам нужна лишь маска с трубкой для подводного плавания, чтобы ты могла заняться своей археологией, – сказал он. – Или акваланг.

Солнце сверкало на его мокром лице.

– Почему бы нет? Хотя кораблекрушения не мой профиль, – заметила Джоан и поплескалась в воде. – Разве это не блаженство? Как ты думаешь, тут есть акулы?

– Наконец можно почувствовать себя на отдыхе, – отозвался Рори. – И конечно, акулы здесь есть. Но самые страшные из них держатся подальше от берега.

– Небось спросил у Роберта? Трусишка!

– Конечно. Не мог же я рисковать, что мою суженую съест одна из этих зубастых тварей, – парировал Рори, кожа на плечах которого начинала приобретать розовато-коричневый цвет. – И мы могли выбраться сюда гораздо раньше. Всему виной твои визиты к Мод Викери.

– Ну и что? – перешла к обороне Джоан. – Зато мы подружились.

– Немалый подвиг, судя по тому, что мне о ней рассказывал Роберт. Но вообще-то, тебя трудно не полюбить, – заключил Рори.

Он медленно плыл вокруг нее, и время от времени, когда волны плескали Джоан в уши, его голос становился неразличимым. Но девушка не слишком прислушивалась к его словам, она позволила себе немного погордиться тем, что проявила упорство и одержала победу в борьбе за Мод.

Край гавани Маската виднелся из-за выступающего мыса, закрывшего почти весь форт Джалали, так что вдали маячила лишь угловая башня. Джоан вспомнила о заключенном в тюрьму Салиме, страдающем от жажды и кандалов, не знающем, когда снова увидит небо и увидит ли его вообще. Ее так и подмывало сказать Рори, где она была и что сделала. Желание это не покидало ее с тех пор, как она вернулась, она понимала, что рассказать все – значит сделать произошедшее реальным, тогда как оно уже начинало приобретать фантастические очертания сна. Она понимала, что никто не ждал от нее ничего подобного. Никто и подумать не мог, что она станет навлекать на себя беду, нарушать закон, преступать границы дозволенного. Кто угодно, только не малышка Джоан с ее слабыми нервами. Она и сама от себя не ожидала ничего подобного. Желание все рассказать было подобно зудящему волдырю, так и просящему, чтобы его почесали. Но отнюдь не обещание хранить тайну заставляло ее молчать. Джоан останавливало то, что, введи она Рори в курс дела, тот непременно помешал бы ей отправиться в тюрьму снова. Он бы за нее испугался. Осознал весь масштаб опасности, грозящей со стороны заключенных, со стороны охранников и, наконец, со стороны властей, если бы ее поймали с поличным. Она в красках представила себе, как он станет отчитывать Мод, как отправится поговорить с Робертом, с Даниэлем и, возможно, даже с полковником Сингером. Ей виделось, как ее с позором поведут к судну, отплывающему домой. Джоан не знала точно, что произошло бы, расскажи она ему все, но была убеждена, что не сможет тогда снова отправиться в Джалали. А ей этого хотелось. Страх никуда не делся, но теперь она была уверена, что сумеет снова войти и выйти, оставаясь неузнанной. Раз ей это удалось, удастся и снова. Я знала, что сумею это сделать, и сделала. На ее месте Даниэль поступил бы так же. Ни он, ни ее отец не спасовали бы.