Читать книгу "8 декабря 1980 года. День, когда погиб Джон Леннон - Кит Элиот Гринберг"

В выходные Леннон позвонил тете и сообщил о своих планах.

— Приезжай в любое время, — ответила она.

Они посмеялись над былыми днями и тем, как тетя отговаривала Джона от музыкальной карьеры.

— Никогда не думала, что твое бренчание выльется во что-то стоящее, — сказала она. — Но все-таки ты оказался прав.

За последние несколько лет Маккартни стал самым успешным музыкантом в современной истории — только «Yesterday» перепело больше 3500 исполнителей. В 1977 году сингл «Mull of Kintyre», где Пол под волынку воспел свое ирландское происхождение, поставил английский рекорд продаж, разошедшись тиражом больше двух миллионов. С тех пор ни один коммерческий проект не смог взять эту планку. Но Джон ему больше не завидовал. Пол позвонил, чтобы поздравить с выходом «Double Fantasy». Леннон умел различать, когда друг его подкалывает, в этот раз он говорил от чистого сердца.

Былые враги так сильно восхищались друг другом, что даже начали обсуждать возможность совместного концерта «Битлз», как вариант, напротив дома Леннона, в Центральном парке.

Алан Вейс, старший продюсер программ на «WABC News», подъехав к банкомату, снял глухой мотоциклетный шлем. Сунув деньги в карман, он взгромоздился на мотороллер, купленный в свое время каналом, чтобы курьеры во время забастовки водителей автобусов и метро успевали доставлять отснятый материал в студию. Он снова надел шлем, но застегивать фиксатор на подбородке не стал.

Хотя час пик технически кончился, улицы в центре были загружены из-за праздника у Рокфеллеровского центра. Но Алан знал, как объехать пробки. Зарычав двигателем, он поехал на юг к Парк-драйв, дороге через Центральный парк.

— Говорят, есть два типа мотоциклистов — те, кто уже разбился, и те, кто вот-вот разобьется. Но я всегда водил осторожно, — объясняет он.

На Парк-драйв он перестроился в крайний ряд и поехал в сторону Централ-Парк-Соут и Седьмой авеню. Внезапно таксист в средней полосе передумал выезжать из парка и свернул налево, тогда как Алан свернул направо.

— Не надо быть Ньютоном, чтобы знать: два тела не могут одновременно находиться в одной точке, — вспоминает Алан. Переднее колесо врезалось в такси, а сам он полетел через руль, приземлившись на крышу и ветровое стекло.

— Меня тащило по дороге, как камень, пущенный «лягушечкой», — говорит он. — Зря я не застегнул шлем: он слетел, и я несколько раз приложился головой об асфальт. Замерев, подумал: «Я жив. Руки-ноги на месте. Вроде все в порядке». Поднял глаза — по закону подлости на меня несется поток машин во все четыре ряда. Я лежу на дороге, в радикально черной одежде. Ни клочка отражающей ткани. Пытаюсь встать — не работает правая нога. Ну, об адреналине все читали. На одной левой ноге я благополучно упрыгал из-под колес, с дороги на газон.

Таксист повел себя как приличный человек: съехал на обочину и по рации вызвал скорую помощь. Тем временем отовсюду набежали люди и принялись успокаивать Алана.

— Вечно болтают, мол, в Нью-Йорке на улицах сплошь бандиты, — говорит Алан. — Дело было в десять часов вечера, в темном Центральном парке. И меня не ограбили. Наоборот, помогали как могли.

Врачи по приезду сразу определили у Алана перелом бедра. Когда его грузили в скорую помощь, один санитар посмотрел на него и сказал:

— Мужик, повезло тебе. Вечер понедельника, в больнице тишина. В выходные, когда самая стрельба, ты бы прождал там несколько часов.

В Мэдисон-сквер-гарден зрители вскочили на ноги, затопали, заорали. Сегодня здесь проходил бой Всемирной федерации рестлинга. Хлопая в ладоши, на ринг вышла звездная пара — Рик Мартель и Тони Гэриа. На обоих ярко сверкали чемпионские пояса. Шагнув через канаты, они повернулись к фотографам (на огонек заглянуло даже несколько японцев из токийских глянцевых журналов о рестлинге) и стали позировать.

Их ждал легкий бой.

Противники Афа и Сика, «Дикие самоанцы», выбежав на противоположный угол ринга, стали трясти канаты и корчить рожи, а их менеджер, «Капитан» Луи Альбано, что-то шептал им на ухо.

Мартель, загорелый франко-канадец с белоснежной улыбкой, любил работать с «самоанцами» — те умели в единый миг взбудоражить зрителей. Для таких крупных мужчин двигались они на удивление быстро. Били жестко — шлепки по мясу разносились по всему зданию, добавляя правдоподобности. А, встретившись с бойцом уровня Мартеля, «продавались» не думая — падали на ринг, изображая боль, когда он пробивал им ногой в прыжке или цеплял бедрами за шею.

— Я бился с «самоанцами» по всей стране, — вспоминает Мартель, — округ Вашингтон, Филадельфия, Портленд, Мейн. Людям нравятся наши матчи, потому что по «самоанцам» видно — они ребята суровые. Скажем, в Монреале Сика на моих глазах гулял босиком по снегу. В рестлинге у каждого свой образ и набор трюков. Но Афа и Сика — настоящие бойцы. На голову выше прочих.

Зазвонил гонг, и Рик сцепился с Афой. Хрюкая, тряся буйной шевелюрой, самоанец свернул противнику нос и вдавил пальцы в глаза. Толпа сердито гудела, рестлеры были довольны.

Таким был Мэдисон-сквер-гарден в тот холодный зимний вечер. Не считая праздника зажжения гирлянд, в Нью-Йорке царила тишина.

Электричка, прогрохотав по эстакаде через Бронкс, выехала из города в округ Уэстчестер. В обычной ситуации Адам Шэнкер, бармен из пивной «Кникербокер», постеснялся бы на людях читать «Плейбой». Но интервью Джона и Йоко заворожило его.

Когда репортер Дэвид Шефф попросил Леннона описать, какими он мечтает видеть восьмидесятые, Джон ответил: «Мечтайте сами… Не ждите, чтобы Джимми Картер, Рональд Рейган, Йоко Оно, Боб Дилан или Иисус Христос поделились с вами своей мечтой. Решайте за себя… Я не могу вас пробудить ото сна. Вы сами можете себя пробудить ото сна. Я не могу вас исцелить. Вы сами можете себя исцелить».

Лишь потом заметят извращенную иронию происшествия, имевшего место во время интервью. Когда Джон с Йоко обдумывали вопрос Шефа, с улицы раздался грохот обратного выхлопа.

— Снова перед Дакотой кого-то пристрелили, — пошутил Леннон.

Глава 14

Восстановить их было невозможно

Марк Дэвид Чепмен сидел в арке Дакоты. Сердце его трепетало. Тут на перекрестке показался лимузин и замер на светофоре. Чепмен почувствовал, что его миг близок.

— Я четко понимал, что сейчас совершу, — будет он вспоминать. — Пускай мной руководила навязчивая идея, но в голове было ясно как никогда.

Сильный ветер дул ему в лицо, но он не ощущал холода. Его охватило абсолютное спокойствие.

— Давай же, — требовал внутренний голос. — Убей! Убей!

Лимузин подкатил к дому. Заедь он во двор, и Чепмен не встретил бы бывшего кумира. Но Джон с Йоко привыкли выходить на улице и здороваться с фанатами.

Привратник Хосе Пердомо стоял на тротуаре, в упор не замечая Чепмена. Таксист, высадив пассажиров, остался ждать на обочине. Лифтер Дакоты глядел мимо Чепмена, на улицу. Йоко, довольная сегодняшней записью, шла впереди мужа. Она предвкушала встречу с сыном. Джон, со студийными пленками в руках, расслабленно брел в тридцати футах за ней. Увидев Чепмена, узнал поклонника и посмотрел в глаза.