Читать книгу "Александр Невский. Друг Орды и враг Запада - Андрей Богданов"

Субэдэй разорил все княжество, включая сдавшиеся города, и двинулся к Коломне. Он выбрал удобный путь для перекочевки по льду Оки и Москвы-реки. Ведь Орда жила в походе, влача с собой юрты на колесах с семьями и хозяйством, огромный обоз под запасы и награбленное, гоня стада скота и толпы рабов. Конечно, самые тяжелые грузы, большие стада и часть семей татары оставили в Степи под должной охраной, но всё равно для передвижений Орды требовался относительно ровный путь по льду замёрзших рек.

У Коломны татары уничтожили сторожевой отряд великого князя Юрия Владимирского. Москвичи, оборонявшие свой город во главе с воеводой Филиппом Няньком, были перебиты "от старца до младенца". Затем татары осадили Владимир. Огромный город был в считанные дни окружен тыном и осадными башнями, к укреплениям сделана наклонная, защищённая от стрел насыпь — примёт, а стены его разбиты таранами. Часть жителей, включая семью великого князя, погибла под саблями и в огне, других гнали по снегу голыми и босыми. В этом тоже был смысл: Орде не нужны были рабы, не способные переносить особо высоких и низких температур, характерных для степей.

Отряды Батыя разорили Суздаль, Ростов, Ярославль, Переяславец, Юрьев, Волок Ламский, Дмитров, Тверь, Городец, Галич Мерский и другие города. Ни один из них не был приспособлен для обороны от мощной осадной техники и даже от серьезного штурма. До той поры споры за город решались битвами в поле, в лучшем случае перед главными воротами. Только они и строились из камня, играя роль триумфальной арки для победителя. Метательные машины можно было подводить к стенам чуть ли не вплотную, стрелковые галереи легко разрушались, рвы засыпались и даже клети деревянных стен часто не забивались камнем и глиной, а использовались как кладовые.

Еще более не соответствовало обстоятельствам поведение князей. После гибели рязанских князей и своих сыновей, князь Юрий Владимирский с соратниками под предлогом сбора войск скрылся в укрепленном лагере на р. Сити, в северном углу своих владений, где они вдавались в земли Великого Новгорода. Ни лет, прошедших с битвы на Калке, ни месяцев с начала нашествия великому князю на подготовку не хватило… Потеряв все, когда монголо-татары уже уходили из сожженного и обезлюдевшего княжества, князь Юрий вступил в бой с гнавшимся за ним отрядом воеводы Бурундая, был окружен и погиб 4 марта 1238 г. После него лишь Мстислав Глебович вступил в схватку с татарами под Черниговом прежде, чем бежать в Венгрию. Более ни один русский князь с оружием в руках в поле перед Батыем не вышел.

"Немилосердно истреблял" неприятеля воспетый в народном сказании отряд Евпатия Коловрата — знатного рязанца, вернувшегося из Чернигова, когда от дома его остался один пепел. Он собрал 1700 таких же отчаявшихся людей, готовых биться "один с тысячей, а два с тьмою", и нагнал врага в Суздальской земле. Воеводы Батыя повернули на Коловрата и были поражены, увидав, что русские способны умирать, не отступая. Окруженные храбрецы сражались столь яростно, что их пришлось расстрелять из камнеметных машин.

Вторгнувшись весной 1238 г. в Новгородскую землю, монголо-татары столкнулись с распутицей и сильным сопротивлением населения. Город Торжок держался против всей осадной техники две недели. Ни князь Александр с дружиной, ни новгородские "золотые пояса" не пытались оказать помощь своему торговому форпосту. Все были "в недоумении и страхе", как писал летописец. Однако, возможно, страх был не столь велик, чтобы не отправить в Орду приличествующие случаю дары. Ведь именно богатейшие торговые города Новгород и Смоленск были оставлены в целости прошедшими рядом татарами…

Не дойдя 100 верст до Великого Новгорода, Бату-хан повернул на юг. О его походе через Смоленское княжество сохранилось предание, что один из отрядов появился под столицей, но был отбит, причем отличились не князь или дружинники, а некий "прехрабрый" юноша Меркурий, позже причисленный к лику святых. Мысль, что у татар, расправлявшихся с большими городами отдельными туменами, "не хватило времени" на грабёж Новгорода и Смоленска, следует оставить. Со всеми, кто не приносил им покорности, они бились до конца.

На Черниговщине татары потеряли до 4 тыс. воинов, 7 недель штурмуя героически оборонявшийся Козельск, и нарекли город "злым". Лишь к концу весны Батый ушел в степи и провел там более года. А князь Александр поехал из Новгорода через руины Торжка. Твери и Переяславля в сожженный Владимир, чтобы принять участие в княжеском съезде, избравшем его отца на великокняжеский престол.

Конкурентов из наследников Юрия у Ярослава не было — все погибли в боях с татарами. Получив власть, энергичный великий князь Ярослав выделил сыну, кроме Новгорода, ещё Дмитров и Тверь, а сам занялся восстановлением разрушенных городов. Всё, что он мог сделать, — это наладить управление и просто латать дыры. Восстановить богатейшие земли Европы в прежнем облике после Батыева нашествия было невозможно. Хозяйство и культура были подкошены не на десятилетия — на века; десятки ремесленных специальностей исчезли, потому что все мастера и ученики были убиты или угнаны в рабство.

Летописи не сообщают, как Ярослав Всеволодович собирал и восстанавливал почти начисто разгромленные военные силы княжества. Опираясь на свою выведенную из-под удара дружину, он заново формировал дружины и городские полки — не столь могучие, как прежде, но всё же достаточные и для обороны от не столь сильных врагов, как татары, и для продолжения усобиц. Их появление на поле брани стало неожиданным для соседей, как увидим ниже, в части 3.

Не стоит думать, что только владимиро-суздальские князья были озабочены в разгар татарского нашествия укреплением своей власти. Уже знакомый нам князь Даниил Романович в том же 1238 г., воспользовавшись отвлечением соперников нашествием, снова овладел богатым Галичем, передав Волынь брату Васильку Романовичу.

Не дремал тем временем и Субэдэй. Отдельные его отряды, не встречая организованного сопротивления на Руси, разорили в 1239 г. на севере Муром и Гороховец, — некогда некогда грозный Переяслав Южный, Чернигов и Глухов, Дружины могучих и славных в усобицах черниговских князей свою землю не защитили, а в большинстве — и не пытались. За землю бились бояре, смерды и жители городов. Но у князей и их дружин тоже не было времени спокойно почивать.

Разгром Черниговского княжества побудил Даниила Романовича Галицкого к захвату Киева. Тамошний князь Михаил Всеволодович Черниговский благоразумно сбежал в Венгрию, устрашённый появлением войск племянника Батыя, Менгу-хана. Однако и бежать было нелегко: по пути жену Михаила (сестру Даниила) захватил князь Ярослав Всеволодович; заодно бодрый отец Александра взял и Каменец.

Менгу-хан, однако, не стал брать Киев, ограничившись любованием им с другого берега Днепра. Тогда на свободный "стол" прискакал с дружиной из Смоленска князь Ростислав Мстиславич, но Даниил Романович налетел в большей силе, схватил его и занял Киев для себя. Конечно, не для того чтобы оборонять. При вести о приближении врага князь ускакал восвояси, оставив в городе воеводу[72].

Осенью 1240 г. Батый из облюбованных им низовьев Волги и Дона двинул Орду на запад. Киевляне под предводительством воеводы Дмитра сутки сражались на разбитых таранами стенах, а наутро продолжили битву у Десятинной церкви. Раненого Дмитра монголо-татары "не убили ради его храбрости". Разрушив город до основания, завоеватели направились в Галицко-Волынскую землю, где им впервые пришлось отступить перед хорошо укрепленным Каменцом. Жители Владимира-Волынского и Галича были истреблены, другие города, "им же нет числа", взяты штурмом или обманом.