Читать книгу "Шепот блуждающих песков - Надежда Мамаева"

– Я с тобой поседею раньше времени. Менее получаса назад мы говорили о том, чтобы ты никуда не лезла, а на деле…

– Не поседеешь, – ляпнула я первое, что пришло в голову, ухватившись за начало фразы. – Ты и так вон какой светлый. Седых волос не видно будет, даже если они и появятся, – утешила я его. – А может, и уже появились.

Сиятельный возвел глаза к пасмурному небу и умоляюще простонал:

– Двуединый, ну почему именно она? Чем я тебя так прогневал?

Небо, не проникнувшись отчаянной речью, плюнуло в нас дождем. Не иначе это означало: «Что было, то и дало. Не привередничай!»

Пришлось срочно забираться в экипаж. Высунувшись из окна кареты, муженек крикнул кучеру адрес, а сам, достав трубку, с наслаждением затянулся, вертя в руках серебряный кругляш. Не монета, хотя и очень похожа.

– Судя по тому, что мы так спешно покинули квартиру, ты что-то нашел?

– Да, – развернутостью ответа Хантера можно было восхититься.

– И?

Сиятельный сделал вид, что не понимает вопроса.

Я начала пристально буравить супружника взглядом. Прямо меж бровей, там где переносица. Представила, как ввинчиваю в него саморез за саморезом. На пятом он сдался.

– Хорошо. Тем более тебя это тоже касается, – с этими словами он кинул мне пластинку.

Я рефлекторно ее поймала и, раскрыв ладонь, начала рассматривать.

Тонкая, но не настолько, чтобы легко прогнуться, хотя до толщины монеты ей было далеко. Я провела подушечкой пальца по краю и чуть не порезалась. Заточенная, зараза. Пригляделась: и правда. Ребро с обеих сторон имело скос. Правда, отчего-то мне показалось, что с одного края он чуть сильнее… Зато стороны округлой пластины оказались разные – это интересно. Я поднесла одну из них ближе к лицу. В нос ударил характерный, резкий запах, чем-то похожий на тот, что бывает от раскаленного на солнце брезента. Вторая же сторона, наоборот, оказалась чуть шершавой. Словно в нее въелись крупинки порошка. Я потерла ее ногтем. И правда – тонюсенький налет. От попавших под ноготь частиц чуть заметно защипало кожу.

– Как думаешь, что это? – задал провокационный вопрос сиятельный.

– Напоминает барьер между двумя веществами… – неуверенно начала я. – Только странный. Похож на тот, что используют в магических зарядах для подрывов.

– И откуда такие познания? – в этот раз кронпринц не появился, но его въедливый голос прозвенел в ушах.

– На юге есть поговорка: «Руны можешь не знать, но уметь заряжать револьвер обязан». А пластины, чем-то похожие на эту, – я повертела в руках серебряный кругляш, – есть во всех взрыв-зарядах. Только они медные и здоровенные, как плошки.

Замолчала. Ну не рассказывать же этим благородным, как я лазала по подземным шахтам с пацанами и там мы наткнулись на схорон бандитов? Помимо честно награбленного, в пещере имелись и ящики с магической взрывчаткой. Я даже парочку прихватила. А потом огребла за это по шее от Хромого Джо, когда тот увидел у меня в руках «игрушку», правда уже разобранную.

– Тэссла, вам никто не говорил, что вы весьма интересная леди? – задумчиво протянул его высочество. – С весьма специфическим образованием.

– Говорили. Например, его высочество только что, – в тон привиденистому язве ответила я. – А вот что это за интересная монета – так никто и не просветил.

– Думаю, что удовлетворю твое любопытство, – усмехнулся Хантер, к которому и был, собственно, адресован мой вопрос. – Ты правильно догадалась. Это пластина-отсекатель (или септум), что используют при изготовлении бомб. Всего в сгоревшей квартире таких нашли четыре. Я решил прихватить с собой одну. По словам эксперта, эта пластина служит перегородкой между концентрированной азотной кислотой и бертолетовой солью. При ударе она смещается, вещества смешиваются, и происходит взрыв. У бомб, изготовленных в империи, емкостей с такими перегородками не более трех, и при ударе мы имеем цепную реакцию. Заклинание, что привязано к такой серии взрывов, получает моментально дополнительную энергию и многократно усиливается. В результате мы имеем не обычный, а гигантский фаербол, который без таких ухищрений создать под силу разве что архимагу.

Я поежилась, представив, что ощутила домоправительница, когда в окно прилетел вот такой вот подарочек, развернувший огненные лепестки. У меня невольно вырвалось:

– Как там миссис Ханна после всего этого?

– Жить будет, хотя полное восстановление займет не один месяц. У нее сильно пострадала спина, зато лицо осталось целым, – нахмурился блондин, а после этих слов и вовсе замолчал.

Мы ехали долго. Я уже сбилась, считая повороты. Вот когти ящеров процокали по булыжной мостовой. Потом звук стал другим, словно камень сменили плашки. Запах свежей сдобы с улицы раздразнил аппетит. Затем послышались удары молота о наковальню. Не иначе, мы покинули престижный район Альбиона и спустились в рабочие кварталы? А когда под колесами зачавкала грязь, а в воздухе, словно сотканном из клубов тумана, засквозил рыбий душок с примесью непередаваемого аромата гниющих водорослей, я поняла, что мы приближаемся к порту.

– Может, подождешь в карете? – решил уточнить сиятельный.

Не поняв причины такого вопроса, я на всякий случай заверила:

– Обещаю вести себя тихо, – и спрыгнула с подножки кареты.

В следующий миг я возрадовалась, что на мне мои любимые сапоги, а не какие-нибудь атласные туфельки. Чавкнувшая под подошвами грязь воплощала в себе представления о земном рае для годовалого борова.

Забрав у меня пластину, Хантер уверенно направился к двери, над которой красовалась затейливая надпись «Веселый приют». Но вот странность: из задорного я пока отметила разве что розовые завитушки. Само помещение оказалось сумрачным и весьма зловонным, пропитанным запахом перебродившей браги и дешевой махорки. В последнем я начала разбираться благодаря привычке Хантера, уважавшего отчего-то только благородные сорта табака.

Несмотря на утренний час, в зале оказалось не то чтобы совсем пусто: пара столов все же занимали матросня и рабочие с верфи.

За стойкой грузный здоровяк елозил засаленной тряпкой в сполоснутой в бадейке кружке.

– Мне нужно увидеть Мардж. – Хантер, обратившись к кабачнику, отпустил приветствие, заменив его золотой монетой.

– Мардж чуток занята, – ловко сграбастав монету, ответил здоровяк, – она это, того… рожает.

В доказательство его слов во второго этажа донесся душераздирающий вопль.

– И давно? – как о чем-то несущественном, типа дождичка накануне, осведомился сиятельный.

Монеты за вопросом не последовало, и кабачник, печально вздохнув, после небольшой паузы ответил:

– Да вот-вот разродиться должна, уже два часа голосит. Это ж у нее четвертый…

– Тогда я подожду. Дай знать, когда она закончит, – и Хантер, играя, провокационно перекатил через согнутые фаланги пальцев еще одну монету, правда, серебряную.