Читать книгу "Кровь дракона. Остаться в живых - Дмитрий Христосенко"

Насчет дворян Волков не ошибся. К кулачной забаве те, действительно, не имели отношения. Двое обнаженных по пояс молодцов награждали друг дружку мощными ударами, окруженные со всех сторон азартными болельщиками, среди которых значительную часть составляли крепкие парни в униформе дворцовой страже. Мелькнуло и несколько зеленых физиономий. Видимо, в своих блужданиях Глеб забрел в сторону казарм.

Волков остановился в отдалении, чтоб не привлекать внимания. Дрались по-честному – один на один. Зрители не вмешивались, только подбадривали бойцов выкриками. Глеб пригляделся к дерущимся и узнал в одном своего клыкастого вассала, кажется, того самого младшего вождя Кранга. Не удивился. Что-то в этом роде он и предположил, сразу же как только заметил в толпе зрителей и дворцовых стражников, и орков. Стоящие рядом охранники заинтересованно тянули головы, стараясь рассмотреть, кто берет верх.

Распахнувшаяся дверь выпустила во двор еще одну партию болельщиков, во главе с Виттором и Тхангом. Вся эта толпа сгрудилась вокруг бойцов, скрыв от Глеба происходящее. На его долю доставались только малоинформативные выкрики, и о ходе поединка оставалось только гадать. Окончание боя ознаменовалось громкими воплями болельщиков: радостными либо огорченными. Из рук в руки пошли монеты. Разочарованно взревевший Виттор передал довольно щурившемуся Тхангу стопку монет. Из толпы восторженных болельщиков выбрался утирающий куском полотна рассеченную бровь Кранг.

– Развлекаемся? – вышел из тени Глеб.

Солдаты притихли, предоставив отдуваться за все командирам.

– Ага! – радостно подтвердил Рах.

– Виноваты, маркиз! – не отстал от него Виттор, в отличие от орка, помнящий правила игры и не забывающий титуловать Глеба маркизом.

– Правильно! Виноваты, – подтвердил Глеб с ноткой зависти. – Увильнули под благовидным… или каким там еще?.. предлогом от присутствия на балу и довольны. А другие отдувайся!

– Ага! – снова выразил свое согласие одним словом Тханг.

А Виттор дал более развернутый ответ:

– Не могу я там долго находиться, маркиз! Не могу! Все эти недомолвки, переглядки… Кошмар! Юнцы напудренные, накрашенные похлеще девиц. Дамочки, трясущие перед глазами своими сомнительными прелестями.

– Ну, насчет сомнительных это вы того, сэр… загнули, – протянул Глеб, перед мысленным взором которого промелькнули выпирающие из глубокого декольте округлые формы виденных на балу дам.

Эливьетта, мило улыбаясь подданным, царственно прошествовала в небольшое, примыкающее к залу помещение, плотно прикрыла дверь, отгородившись от громких звуков веселья, и только там позволила себе сменить выражение лица. Она почти упала в кресло, не боясь измять праздничный наряд, и с облегченным вздохом сбросила с ног туфельки. Откинув голову на высокую спинку кресла, маркиза устало прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной.

Эливьетта незаметно для самой себя задремала прямо в кресле, пробудившись только от деликатного стука в дверь. Она поморщилась и потерла пальчиками виски, вновь натянула на лицо привычную маску легкомысленной красотки, наслаждающейся веселой атмосферой праздника и восторженными взглядами поклонников, и приятным голоском прощебетала, когда стук повторился:

– Да-да, войдите.

– Не помешаю? – проскользнул в дверь Эрно Альтин.

Эливьетта устало улыбнулась:

– Нет, граф. Вы один из немногих людей, которых я искренне рада видеть. Что-то случилось?

Эрно удивился:

– Откуда такие мысли, Эли?

– Ну-у-у… – протянула Эливьетта, придав лицу задумчивое выражение, но не выдержала и, весело хихикнув, закончила уже совсем другим тоном: – Граф, вы так редко заходите просто так, что сейчас я просто теряюсь в догадках… Раскрыли новый заговор?.. Нет?.. Ну же, Эрно, не томите, мне больше ничего в голову не приходит.

– Я здесь с сугубо практической целью, – Эрно Альтин подстроился под предложенный собеседницей тон и отвечал в той же полушутливой манере. – Вы отсутствуете уже больше часа, вот я и зашел убедиться, что с вами все в порядке.

Эливьетта встала и прошлась по комнате. Жесткие, упругие ворсинки ковра приятно щекотали и массировали босые ступни.

– Хорошо-то как! – вырвалось у нее непроизвольно. Заметив несколько оторопелый взгляд графа, она пояснила: – Нет, Эрно, это я не вам. Просто, знали бы вы, как тяжело весь праздник ходить на этих высоких каблуках.

– Да уж, этого я точно не знаю, – хмыкнул граф. – Такой опыт как-то прошел мимо моих интересов. У меня на уме все больше темницы, цепи да пыточные застенки… Ах да!.. Еще целый сонм подчиненных, которых все время приходится проверять, контролировать, а то такого наворотят, что и за сто лет не разгребу! Так что сами видите – нет у меня времени на эксперименты с каблуками! Но в я полностью доверяю вашему мнению и буду отстаивать его так же твердо, как если бы оно было моим.

– Эрно, Эрно… Я ждала от вас сочувствия, а не сарказма, – укоризненно вздохнула Эливьетта. – Ладно, выкладывайте, зачем пришли.

– Эли, я же говорил, что обеспокоен вашим долгим отсутствием.

Эливьетте было стыдно признаться, что она просто задремала и позабыла о своих обязанностях хозяйки. Она была очень ответственной девушкой и никогда раньше не позволяла себе так явно их игнорировать. Не собиралась и в этот раз. Хотела отлучиться минут на десять-двадцать, чтобы дать роздых ногам. Да и голова к тому времени гудела, как медный колокол. Все же участвовать в праздновании на правах хозяйки – совсем не то же самое, что на правах гостьи. Требуется постоянно быть собранной и, находясь в центре внимания, следить не только за каждым словом, но и за каждой нотой в голосе, за каждым жестом, не выпуская наружу ни одной эмоции, быть со всеми одинаково вежливой и приветливой, даже если какой-то гость крайне неприятен, но оставить его без приглашения было никак нельзя. Это тяжелый труд. И только с детства привитое чувство долга позволяло ей выдержать. Но и это чувство может дать сбой! Эливьетта осторожно спросила:

– Пока только вы или остальные гости тоже?..

Эрно Альтин был доверенным лицом ее родителей и немало помог ей самой, когда на ее плечи свалился огромный, размером с герцогство, груз ответственности, поэтому она наедине не скрывала от него своих эмоций. Вот и сейчас в голосе маркизы отчетливо прозвучала надежда, что, может быть, гости как-нибудь обойдутся без нее.

Старый, опытный граф все понял и ответил:

– Только я. Остальные гости, по крайней мере большинство, сейчас добрались до той стадии, что вряд ли заметят чье-то отсутствие. Трезвомыслящее же меньшинство само сейчас покидает торжество и с пониманием отнесется к вашему отсутствию. Еще и благородно спишет его на государственные дела-заботы. Или, менее благородно – на любовную интрижку.

Эливьетта прошлась к выходу и, приоткрыв дверь, сквозь узкую щель осмотрела зал. Граф был прав: бал действительно достигло той стадии, когда гости, больше ни о чем не задумываясь, окунаются в веселье с головой, а любой устроитель торжества с чувством исполненного долга, со словами: «Дорогие гости, я с глубоким сожалением вынужден вас покинуть, но праздник на этом не заканчивается. Прошу вас, продолжайте без меня. Пейте. Отдыхайте. Веселитесь», покидает праздник без всякого сожаления, но с огромным облегчением.