Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

Ребята привели меня на объект – складское помещение супермаркета. Там надо было налить полимерный пол. Меня поставили на замес. Работа заключалась в том, чтобы выливать содержимое пластиковых канистр в стальные ведра, где находился другой компонент, а затем это все тщательно перемешивать электрическим миксером. Получившуюся смесь Дима с Боянычем затем равномерно растаскивали зубчатым шпателем по полу и прокатывали пластиковым валиком с торчащими из него иголками.

Работали допоздна, так что в общагу вселился уже ночью. На следующее утро поехал опять на тот же объект, где работал вчера. Ребята сказали, что, вроде бы, там работы будет еще на неделю. На объекте с угрюмым видом одиноко курил Бояныч. Димы видно не было.

Похоже, задница, – едва ответив на мое приветствие, мрачно произнес он.

В чем задница?

Дима пропал. Сначала трубку не брал, а сейчас, вообще, недоступен.

Так он, наверное, в метро сейчас, – предположил я.

Ни фига, – ответил Бояныч, – я ему уже два часа звоню.

Может, с ним что-то случилось?

Ага, случилось, – зло сплюнув и грязно выругавшись, процедил он.

И Бояныч принялся излагать все, что думает о своем пропавшем товарище. История оказалась долгой и весьма занятной.

Дима был настоящим игроманом, в смысле, ярым поклонником компьютерных игр. Именно эта его зависимость и явилась причиной ухода сначала из института, а затем и с нормальных работ. Он играл до глубокой ночи, а утром не мог встать на работу. Опаздывать ему было стыдно, поэтому он просто отключал телефон и пропадал на несколько дней.

Как я понял из слов Бояныча, у Димы был совершенно явный комплекс неполноценности. Ему все время казалось, будто его недооценивают. Что он вынужден заниматься всякой фигней, хотя на самом деле способен решать мировые проблемы. Когда-то Дима у себя в Молдавии занял первое место на республиканской школьной олимпиаде по физике, участвовал в международных олимпиадах по этой дисциплине. Потом учился в Физтехе. И то, что сейчас работал на стройках, воспринимал, как совершенно незаслуженное наказание.

Выслушав эту поучительную историю, я подумал, что, воистину, каждый сам кузнец своего счастья. Если нет у тебя силы воли, то будь ты семи пядей во лбу, успеха в жизни не добьешься.

Я предложил Боянычу сделать работу вдвоем, но тот сказал, что это совершенно нереально. Дима был асом в своей области, и так равномерно растаскивать материал по полу у Бояныча просто не получилось бы.

То, что не удалось сегодня ничего заработать, мягко говоря, расстроило. Но тут уж ничего не поделаешь, такова жизнь. Поехал в общагу не солоно хлебавши.

Ни Бояныч, ни Дима мне так больше не позвонили.

В общежитии нашел соотечественников, от которых пахло хроническим перегаром, что не мешало им быть востребованными на строительном рынке труда. Имен их я сразу не запомнил. Один откликался на Михалыча, имел невероятной синевы глаза и седую щетину. Второго звали Жориком. Сорокалетний, смуглый, то ли от природы, то ли от грязи, выпивоха. Михалыч и Жорик были людьми семейными. У одного была жена, которая, судя по его рассказам, охотно разделяла с мужем алкогольные радости. У другого дочь и внучка. Но семьи жили в других городах.

Они оказались неплохими ребятами, правда, имеющими один принципиальный недостаток – повышенную тягу к алкоголю. Как я понял, именно эта их черта и не дает им подняться по жизни.

Тут стал очевидным еще один «минус» строителей.

После недели проживания в общежитии у меня из комнаты вытащили заначку. Я пришел к выводу, что это сделал кто-то из жильцов комнаты. А, казалось бы, все свои, нормальные ребята. После этого завел банковскую карточку и почти все заработанные деньги стал сразу же класть туда. Паспорт постоянно носил с собой, на объектах перекладывал в спецодежду, а по ночам клал под подушку. Совсем скоро я понял: долго жить в этих общагах не смогу. Во-первых, постоянно меняющийся контингент создает нездоровую атмосферу, способствующую кражам. Необходимость постоянно быть начеку – как бы у тебя что-нибудь не сперли – очень сильно напрягает. Вынужденное совместное проживание с людьми, непреодолимо отличающимися по своему мировоззрению, неизбежность выслушивания разговоров с абсолютно далекими от меня темами – просто невыносимая мука.

Но даже это не главное.

Важнее осознание того, что в такой обстановке у меня не будет условий для достижения поставленных целей, то есть мести за смерть моей жены и дальнейшей разработки открытого мной эффекта. Значит, главной задачей на ближайшее будущее является улучшение жилищных условий.

О том, чтобы снять квартиру без нормального постоянного дохода, не могло быть и речи. Даже аренда комнатки в квартире какой-нибудь старушки не представлялась возможным вариантом. Московские старушки нынче пошли слишком жадные. Видимо, со сдачи одной комнаты хотят сразу решить все свои материальные проблемы. А чем еще объяснить то, что за комнатку приходится платить сумму до трех четвертей стоимости аренды отдельной однушки?

Самым оптимальным по стоимости и эффективности вариантом была бы аренда трешки на троих. Но для этого нужно было бы найти трех адекватных компаньонов. А это, как я очень быстро понял, являлось непростой задачей. И в любом случае, для того, чтобы начинать снимать какое-то жилье, нужен запас денег. Обычно хозяева квартир сразу брали за два месяца вперед – сумма месячной аренды считалась страховым депозитом, она же являлась оплатой за последний месяц. Еще был необходим некоторый резерв, хотя бы на два-три месяца жизни, чтобы скомпенсировать непредсказуемость дохода, неизбежную при такого рода деятельности.

Пожив в строительном общежитии пару недель, я уже мог прикинуть, что мне нужно будет работать не менее трех месяцев, чтобы накопить требуемую сумму. И то, при условии более или менее нормального дохода и очень экономной жизни. А пока придется маяться по общагам. Выбор небольшой. Главное, что задача на ближайшее будущее поставлена, и определены пути для ее выполнения.

Как я очень быстро выяснил, основная причина непредсказуемости такой жизни даже не в том, удастся, или нет найти работу. Работу можно найти всегда. Главный вопрос – заплатят или нет по ее окончании.

Первый раз с кидаловом я столкнулся на четвертый или пятый день после приезда в Москву. Кто-то из ребят узнал, что на строительство офисного центра в районе Таганки набирают подсобных рабочих. Оплата весьма неплохая – тысяча в день, и платить обещают в конце каждого дня. Стройкой командовал тучный парень лет двадцати пяти, ездящий на новеньком баварском кроссовере последней модели. Вид его машины меня насторожил и вызвал вполне резонный вопрос: неужели у какого-то там прораба или начальника участка настолько высокая зарплата, что он может позволить себе такой автомобиль? И тут же решил, что парень вполне может быть просто сынком какого-нибудь папаши – владельца всей этой стройки.

Поработав день и придя за зарплатой, мы услышали, наверное, самое распространенное в подобных случаях слово – «завтра». Кое-кто из нас сразу махнул рукой, и, сказав, что это полное кидалово, отказался выходить сюда на следующий день. Мне и еще двоим ребятам из тех, что пришли вместе со мной, было жаль потраченного дня. Решили рискнуть – прийти завтра.