Читать книгу "Алый, как снег - Александр Бушков"

Сварог всерьез подозревал: если так пойдет, парочка в конце концов, чего доброго, захватит и честно поделит пополам все до одного Вольные Маноры. Изгнанные со своих тронов прежние властители по сложившейся уже практике слали слезные жалобы Сварогу, как Высокому Покровителю Вольных Маноров. Всякий раз Сварог подмахивал давно заготовленный его канцеляристами стандартный текст: он весьма сожалеет, но старинное право ваганума никто не отменял. Отменить его может лишь Виглафский Ковенант, да и то, если соберет три четверти голосов. Новых жалоб, как правило, не поступало — все прекрасно знали расклад, сложившийся в Виглафском Ковенанте. Тем, кто в поисках правды добирался до Диамер-Сонирила, принц отвечал опять-таки стандартно: такими вопросами не занимается ни Канцелярия Земных Дел, ни сама императрица, они находятся в ведении исключительно Виглафского Ковенанта (в чем с точки зрения писаных параграфов был абсолютно прав). Так что Бони с Паколетом продолжали резвиться, один тешил исконную крестьянскую тягу к приращению землицы, второй боролся со скукой… Имелась, конечно, пара-тройка Маноров, где резвая парочка могла столкнуться с серьезным отпором, — но Сварог не сомневался, что они и с этим справятся, очень уж вошли во вкус и приобрели должную сноровку…

Тетка Чари и Шедарис купили приличный особняк в Латеране, да вдобавок Сварог им отписал имение из королевского домена. Чари из-за крестьянского происхождения, как и Бони, тянуло к земле. В законный брак они так и не вступили — Тетка была привержена церкви Руагату, а Шедарис — Симаргла, и ни один не соглашался проводить обряд по правилам другого. Но им, судя по всему, хорошо и так.

Леверлин давно помирился с отцом, переставшим считать его шалопаем после нескольких имперских орденов и близости ко двору Сварога. Леверлин, закончив полный курс, остался при Ремиденуме «кандидатом факультета» (нечто вроде советского аспиранта) — вот только никто, кроме Сварога и еще пары-тройки человек, не знал, что пишет он не магистерскую диссертацию, а с разрешения Сварога, получив все секретные бумаги, ищет подлинную биографию Асверуса. Книга, конечно, в ближайшие лет двадцать напечатана для широкого читателя не будет, распространение получит лишь в узком кругу, и за облаками, и на Земле, но Леверлин вовсе не одержим честолюбием и не печалится оттого, что не станет известен как автор очередного сенсационного труда, срывающего покровы с тайн прошлого…

Мара… Ну, земная история ее жизни известна превеликому множеству народа, в том числе и непосвященного. Пользуясь суконным языком советских характеристик — перспективная, растущая королева. А ведь, пожалуй что, и Стагар возьмет, что в первую очередь в интересах самого Сварога…

Шарик в левом кармане его камзола запульсировал так, что это почувствовалось моментально. Никому ничего не объясняя, Сварог встал из-за стола и прошел к двери. За дверью стоял верный статс-секретарь, как обычно, невозмутимый. Подал свернутую трубочкой бумагу и вновь застыл в ожидании распоряжений. Прочитав расшифрованную депешу, Сварог поневоле ухмыльнулся, привычным жестом отпустил секретаря и вошел в комнату, в Рыцарский зал, который он специально выбрал для дружеской пирушки. Быть может, не самое подходящее место, чтобы отмечать юбилей свадьбы, но Сварогу этот зал нравился, Яне тоже, да и Странная Компания себя здесь чувствовала как рыба в воде: рыцарские доспехи в нишах, стены увешаны богатейшими коллекциями оружия разных времен с двух планет, выцветшими знаменами и вексиллумами (трофеи прежних королей, как ронерских, так и снольдерских). Сводчатый потолок, светильники в форме старинных факелов, массивный стол из черного дерева, сделанный нарочито грубовато, с простотой давних рыцарских эпох, такие же кресла — в общем, уютное местечко. Особенно когда за столом не придворные кавалеры и благородные жеманницы, а Странная Компания…

— Тишина! — гавкнул Сварог, и моментально воцарилась тишина. — Всем наполнить чарки, есть хороший тост!

Он не хотел, чтобы под ногами путались лакеи — какие бы они ни были надежные и перепроверенные, вечеринка, можно сказать, домашняя, и лишние уши ни к чему. Тем более кое-что из прозвучавшего уже здесь относилось к событиям, о которых большинство людей на Таларе и представления не имели. Поэтому с самого начала роль виночерпия стал исполнять Паколет. Вот и сейчас он проворно прошелся вокруг стола с большой оплетенной бутылью, наполняя чарки отличным таромайским вином, самую чуточку густоватым, темно-алым с черным отливом.

Все, в том числе и Яна, выжидательно воззрились на Сварога, а он, взяв свою чарку, остался стоять. Сказал, улыбаясь во весь рот:

— Кто хочет, остается сидеть, но, думаю, все же следует встать. Выпьем за короля королей Вольных Маноров! — и сделал легонькое движение чаркой в сторону Бони.

Загрохотали отодвигаемые тяжелые стулья, встали все, даже Яна, зазвенели чарки, сталкиваясь. Послышались поздравления во всю глотку. Бони со скромным видом раскланивался.

Когда чарки осушили и все уселись, Сварог покачал над столом бумажной трубочкой:

— Только что пришла депеша… Час назад конница его величества без боя заняла столицу Шотера. Король давно бежал, бароны съезжаются выказать почтение новому властелину, хотя его там и нет пока. Бони, я вот одного не пойму… Тут уточняется: король, убегая, выгреб из дворца все ценное, что только умещалось в повозки, а вот корону со скипетром и все Королевские Печати оставил на прежнем месте… Странно это чуточку… А?

— Да ничего странного, — сказал Бони с хитроватым крестьянским видом. — Еще до того, как мои сорвиголовы поскакали через границу, я ему отправил письмо с гонцом. Сам писал, выучился, а как же, королю положено… В общем, я его предупредил: если только, когда будет удирать, прихватит регалии и королевские печати — под землей найду и самолично… — он сконфуженно осекся, покосился на Яну. — Короче, бяку заделаю…

— Дипломат ты у нас, — сказал Сварог под общий смех.

— Ремесло такое, — потупился Бони.

— И вижу я…

Он вновь ощутил вибрацию шарика, подумал с легкой досадой; ну что за вечер сегодня, непременно должно объявиться что-то срочное, не терпящее отлагательств…

— Сейчас вернусь, — сказал он и вышел в коридор.

На сей раз там стоял Интагар, прямо-таки сиявший от радости — хотя при его бульдожьей физиономии ему следовало бы улыбаться пореже. Он и сам это знал, улыбку обычно пускал в ход на допросах как дополнительное средство убеждения (и отлично действовало, между прочим), но и в обычной жизни не всегда мог сдержаться.

— Ну, что там? — спросил Сварог, уже догадываясь, что произошло нечто интересное (и радостное, несомненно, иначе Интагар держался бы совершенно иначе).

Выслушав короткий доклад, Сварог, как не раз бывало в подобных случаях, бурной радости не ощутил — этакую чуть усталую. Так бывает, когда дело затягивается надолго и успеваешь к успешному финалу перегореть… А поиски шли больше года…

Чуть подумав, он спросил:

— Как он там, хворым не выглядит?

— Ничуть, государь, — сказал Интагар. — Живехонек-здоровехонек, хотя и напуган изрядно, что в его положении не удивительно. Вина просит чуть ли не на коленях…