Читать книгу "Палач. Да прольется кровь - Андреа Жапп"

Изящное лицо матушки снова застыло. Сухим тоном мадам де Госбер напомнила:

– Но Анриетта была любима всеми нами. Более того, мессир, никто из моих духовных дочерей не может говорить с чужаком, за исключением тех, в чьи обязанности входит поддерживать связи с внешним миром.

Затем, выдержав короткую паузу, она продолжила:

– Но из сострадания и уважения к мессиру де Тизану, который помог мне, сам того не зная, так как я была безмерно возмущена убийствами детей из Ножан-ле-Ротру, убийствами, которыми пренебрег этот франт и юбочник. Именно поэтому я могу проявить к вам некоторую терпимость.

Портрет Ги де Тре, который она обрисовала двумя словами, получился весьма нелестный. Гости поспешили рассыпаться в благодарностях за это отступление от правил.

– Посмотрим… Кто не трепещет от ужаса, будто крохотная пташка, и кто лучше всех знал нашу дорогую Анриетту? Мюриетт Летуан, наша сестра-переписчица и архивариус. Очень хороший почерк. Анриетта находила большое удовольствие в чтении… Брюнад де Ливессан, соседка Анриетты по дортуару, моложе ее. Предполагаю, что они хорошо знали друг друга.

С этими словами аббатиса поднялась на ноги, давая понять, что разговор закончен. Двое мужчин последовали ее примеру. Ардуин в который раз удивился, сколько властности буквально излучает женщина, настолько хрупкая с виду, что ее можно было бы принять за ребенка, если не видеть ее лица, на котором годы элегантно оставили свой отпечаток. Неожиданно на ум ему пришла та старая нищенка. В первый раз он увидел ее только со спины и принял за уличную девчонку-сорванца.

– По правде говоря, я не могу назвать вам никого, кроме этих двух девушек. Сейчас я распоряжусь, чтобы за ними послали. Они скоро присоединятся к вам в приемной. До встречи – и надеюсь, она произойдет не при таких печальных обстоятельствах.

И, обращаясь к Тизану, аббатиса добавила более мягким тоном:

– Монсеньор, мои самые искренние соболезнования. В такой момент слова являются очень слабым утешением, но все же я знаю одно: Спаситель с особенной любовью принимает те свои создания, которыми он гордится. Моя… дочь… дочь нас обоих… будет предана земле после полудня и займет место рядом с самыми почитаемыми сестрами. И для меня будет счастьем и удовольствием протянуть вам руку в этот горестный момент.

– Благодарю вас, мадам матушка, – пробормотал смущенный помощник бальи.

* * *

Сестра-посыльная, очаровательная женщина средних лет с розовыми щеками и широкой улыбкой, догнала их, когда они входили в парадный двор, как называлась скромная мощеная площадь, примыкающая к комнате привратника. Она прежде всего давала возможность лошадям и экипажам в дождь как можно скорее добраться до конюшен, не проваливаясь при этом в грязь. Не говоря ни слова, монахиня сделала им знак следовать за ней.

Ардуин Венель-младший восхитился, насколько все хорошо организовано в монастыре. Он не видел никого, кто был бы удивлен их появлением, и в то же время все готовы были выполнять распоряжения мадам де Госбер. Приемная – просторная квадратная комната – была меблирована длинными столами и жесткими шероховатыми скамейками. В знак особой предупредительности перед самым их появлением затопили один из двух громадных каминов, расположенных друг напротив друга.

Сестра-посыльная указала им на одну из скамеек, приглашая присесть, и удалилась, так же молчаливо улыбаясь.

– Могли ли вы когда-нибудь подумать, что матушка аббатиса будет содействовать нашим переговорам с ее духовными дочерьми? – вполголоса осведомился Ардуин.

– Это ее выбор и ее право. Вас это смущает?

– Именно. Чужакам доверяют именно тогда, когда уверены, что их больше не увидят и что те исчезнут со всеми их откровениями.

Ответом ему было одобрительное молчание бальи.

– Мессиры, можно?

Повернув головы, они оба тотчас же встали. Их взорам предстала Брюнод де Ливессан, соседка Анриетты по дортуару. На губах Ардуина заиграла невольная и совершенно неподобающая улыбка, которую он тут же подавил. Вошедшая была просто очаровательна. Край вуали оттенял высокий выпуклый лоб, чуть вытянутые глаза орехового цвета буквально искрились умом, маленький красный рот казался очаровательным спелым фруктом[122].

– Мадам сестра, мы крайне польщены и признательны, что вы согласились поговорить с нами, – произнес, кланяясь, мэтр Высокое Правосудие.

– А к этим чувствам присоединяется благодарность убитого горем отца, – добавил помощник бальи.

Как только она заговорила, мэтр де Мортань понял, что его восторги были преждевременными и чересчур поспешными.

– Мой долг подчиняться приказам нашей обожаемой матушки, мессиры. И, насколько это возможно, мне бы хотелось, чтобы наш разговор был как можно короче. Я была знакома с Анриеттой лишь постольку, поскольку наши кровати стояли по соседству, и, кроме этого, мне нужно очень много чего сделать, не говоря уже о моем недельном дежурстве по кухне.

В ее голосе слышалось такое презрение и высокомерие, что Венель-младший тут же понял, что из этой женщины он ничего не сможет вытянуть.

– Ну, неужели у вас с Анриеттой не сложилось сердечных отношений? – все же настаивал он.

– Какая бестолковая мысль, – почти ироничным тоном возразила монахиня. – Я поступила в монастырь не для того, чтобы завязывать дружбу, а чтобы служить Богу всей душою, обучаясь, изучая и работая изо всех сил, чтобы мое служение Ему понравилось и, если это возможно, было бы Им оценено. И мне, чтобы быть счастливой, достаточно одобрения нашей матушки.

Ошеломленный этой тирадой, полной удивительной черствости, и беспокоясь, что мессир де Тизан почувствует себя оскорбленным и не сочтет нужным этого скрывать, Ардуин попытался еще раз:

– Но ведь… вы обе были девушками из высшего общества, сестрами по ордену; наконец, по ночам вы были соседками, и я подумал, что…

Прервав его быстрым нетерпеливым движением, она бросила:

– Ну и что из этого? Думаете, раз мы спим в нескольких ступнях друг от дружки, так мы должны непременно стать кровными сестрами и конфидентками? Что же касается сословия, то это не меняет общей картины. И потом, я, конечно, прошу прощения, что так грубо касаюсь подобных тем, но известно ли вам, кто такие Ливессаны? Наше благородное происхождение и чистота крови могут сравниться разве что с семейством мадам де Госбер!