Читать книгу "Солнечный ястреб - Касси Эдвардс"

— Даже ради чудных, небывалых вееров из перьев, — тихонько засмеялась она. — И ради всего остального, любовь моя. Пусть идут в другие места и там ищут, чем бы поживиться. Я верну их подарки и скажу, что мы не будем для них охотиться.

— Они легко не сдадутся, — предупредил Солнечный Ястреб. — Они видели твои слабые места и постараются их использовать.

— Могут стараться сколько хотят, они увидят, что я более сильный правитель, чем им показалось сегодня! — его любимая гордо вскинула голову.

— Я хочу тебя, Цветущая Долина, — хрипло прошептал Солнечный Ястреб.

У Цветущей Долины перехватило дыхание, когда он заключил ее в объятия, страстно поцеловал, а потом стал медленно поднимать подол ее платья.

Она прикоснулась рукой к его восставшей плоти. Сердце Солнечного Ястреба затрепетало. Вся их вражда растаяла без следа.

23

Уж лучше сразу же пропасть,

И вмиг вкусить небытие,

Подобно птице, что змее

Мгновенно попадает в пасть.

Альфред, лорд Теннисон

С самодовольной улыбкой на лице полковник Грин вошел в кабинет. Он снял мундир и вешал его на спинку стула, когда в комнате появился Пьер Дюсо.

— Как прошел Совет в индейской деревне? — спросил Пьер, усаживаясь в мягкое кожаное кресло перед камином.

— Не Совет — чистое золото, — довольно хмыкнул полковник Грин. — Я мог говорить этой скво что угодно, она заглотнула наживку вместе с леской и поплавком. Откуда ей знать, что я брошу форт, как только набью кладовую мехами. И что я не собираюсь заплатить ей, что это пустые обещания.

— А как она выглядит? — Пьер молча кивнул и взял протянутую полковником сигару.

— Как картинка, — Джон откусил кончик сигары и сплюнул его через плечо. — В жизни не видел такого совершенства.

— Красотка, да? — Пьер наклонился к камину и раскурил сигару, затем снова развалился в кресле, пуская клубы дыма.

— Я же говорю, красивая, как картинка, — повторил полковник Грин, не вынимая сигару изо рта. — Смешно, конечно, но сразу видно, что-то есть между белым вождем Солнечным Ястребом и вождем Цветущей Долиной. Хотя они совершенно расходятся во мнениях.

— Белый вождь? — Пьер приподнял бровь. — Малость странно, а? Белый строит из себя вождя?

— Мне приходилось слышать и о белых воинах индейцев. — Полковник Грин пожал плечами. — Я думаю, тут хватает смешанных браков между белыми и краснокожими.

Он улыбнулся:

— Но ты же не возьмешь скво в жены, а, парень? Ты не прочь наложить лапу на эту хорошенькую скво, но не для того, чтоб тащить ее в постель. Верно?

— У меня достаточно причин желать ее смерти. — В голове Пьера уже созрел план. Если окажется, что эта скво-вождь — та самая сбежавшая баба, то ее запросто можно будет выследить.

Завтра надо подобраться поближе к деревне и поглядеть. Если она будет там, то со своей смазливой рожей будет выделяться среди других, как некий экзотический цветок. Потому что все эти индейские женщины были для Пьера на одно лицо.

— Я сегодня встретился с протестантским проповедником, — сказал полковник Грин, стряхивая пепел с сигары. — Сомневаюсь, что его надолго хватит. Он очень болен. По глазам видно.

— Но с ним пришли и другие. Достаточно, чтобы завлечь сюда поселенцев?

— Отец Хершел Дэвидсон, этот проповедник, по-моему, главная причина того, что они пустили здесь корни. — Полковник Грин вспомнил, как другие сидели и молча слушали, пока старик вел беседу. — Когда отец Дэвидсон умрет, остальные, наверное, уйдут в другие более населенные места.

— Так почему выбрали именно это место для постройки церкви? Я начинаю подозревать, что его привело сюда что-то очень личное.

— Время покажет, — пожал плечами полковник Грин.

Пьеру надоело ждать. Скоро он начнет действовать — и тогда здесь останутся одни трупы.

24

Любовь хитра, — нужны ей слез ручьи,

Чтоб утаить от глаз грехи свои!

Уильям Шекспир

Властно и жарко целуя любимую, всем телом ощущая шелковистость ее кожи, Солнечный Ястреб мгновенно забыл обо всем, что разделяло их. В мире существовали только он и она, двое влюбленных, с такими усилиями пытавшиеся сохранить свою любовь, свою независимость, свою гордость и свое право быть любимыми.

Он мощно и ритмично двигался в ней, заставляя ее выгибаться дугой и стонать от наслаждения. Он все глубже погружался в нее, толчки становились все яростнее, все неистовее, приближая их обоих к сладостному взрыву.

Чтобы продлить мгновение волшебной близости, Солнечный Ястреб пытался сдерживаться, он нежно касался губами ямочки между ключицами, целовал соски и впадинку между грудями.

Сердце любимой неистово колотилось, лоб покрылся капельками испарины. Чтобы слияние было еще полнее, она обхватила его ногами, чутко отвечая на каждое движение его раскаленного тела. Глаза, затуманенные восторгом, были полуприкрыты.

— Пожалуйста, любимый, пожалуйста… — лепетала она.

Он нежно отодвинул со лба ее влажные волосы, легко коснулся лица.

— Я люблю тебя, — шептал он. — Я никогда не смогу насытиться тобой.

— И я тебя люблю… никогда не думала, что можно так сильно любить. Если мы снова начнем ссориться…

— Ш-ш, — Солнечный Ястреб нежно прикрыл ее губы рукой. — Давай просто наслаждаться этими минутами, скоро обязанности призовут нас.

— Я не уверена…

И снова он не дал ей говорить, закрыв рот поцелуем.

А потом его рука сжала ее грудь, большой палец дразнящими прикосновениями начал ласкать сосок… она затрепетала и прерывисто вздрогнула.

Когда он, наклонив голову, провел языком там, где только что был палец, она всхлипнула, закрыла глаза, а он легко посасывал сперва один сосок, потом другой… Когда же он еще углубил свой неистовый танец, девушку захлестнула новая волна блаженства.

Желание безудержно разгоралось в ней, как лесной пожар. Еще, еще, сейчас она достигнет вершины.

Она едва дышала.

Солнечный Ястреб не мог ни о чем думать, он был весь во власти жаркого пламени страсти.

Он прижался губами к ее уху и, задыхаясь, шептал:

— Чувствуешь, как я хочу тебя? Знаешь ли, что я твой навеки?

— Ай-у, и я твоя, любимый, — шептала она в ответ. Мысли ее были затуманены страстью, но она знала, это правда. Она принадлежала ему. Да, у каждого из них был долг перед своим народом. Да, еще многое разделяло их, но все будет хорошо, иначе и не может быть.