Читать книгу "Рожденный в сражениях... - Сергей Хорев"

Постепенно втянулись в учебу. Незаметно стали все лучше понимать друг — друга. Познакомились и даже завязали приятельские отношения. Среди немцев по возрасту и отношению к учебе выделялись двое — Ханс Хубе и Эрвин Роммель. Прошедшие школу первой мировой, они казались молодым, двадцати — тридцати летним курсантам чуть ли не стариками, хотя надо отдать должное ими не выглядели. Поджарые, сухощавые, с отличной выправкой они способны были многим дать фору во время физических упражнений. И это не смотря на то, что у Хубе вместо левой руки был протез. Разные по характеру и темпераменту оба были фанатиками танковых войск, считали их главной ударной силой в будущей войне. С несколько высокомерным, холодноватым Хубе отношения у Новикова не наладились. С Роммелем наоборот, стали неожиданно теплыми. Один раз Роммель даже показал ему фотографии своей жены и сына, белобрысого мальчишки четырнадцати лет. А для немца, это такой знак доверия, что — о-го-го!

Как и во всех частях Красной Армии, в Казанской школе были партийная и комсомольская организации, но с учетом особенностей совместного обучения. Основным были успехи в учебе и боевой подготовке, скорейшем освоении новой техники. Именно этому были посвящены проводившиеся комсомольские и партийные собрания. Первоначально представители Германского командования относились к проведению этих собраний с большим недоверием и настороженностью. Но после посещения нескольких открытых собраний полковником фон дер. Лит-Томзеном, вопрос был решен положительно, и немецким курсантам было даже рекомендовано посещение собраний посвященных итогам проведенных учений.

Жизнь налаживалась. Но отдыха не предвиделось. Новые предметы, новые задания, новые зачеты и экзамены. Три месяца провели в классах. Только к лету произошло первое знакомство с настоящими боевыми машинами.

В специальном ангаре, освещенные ярким светом мощных ламп стояли танки разных конструкций. Начинал линейку машин, уже знакомый Новикову по КВЖД, легкий танк Т-18. Следом за ним стояли двухбашенные пулеметные танки «Викерс 6-и тонный» и угловатый «Викерс 12-и тонный». Мрачноватыми громадами с непропорционально маленькими башнями, застыли «большие трактора» Рейнметал, Крупп и Даймлер — Бенц. Завершали линейку колесно-гусеничные танки «Кристи». Все что производилось и закупалось Советским Союзом или в опытном порядке производилось в Германии. Грозные для своего времени машины. Первый раз, с трудом протиснувшись в узкую горловину башенного люка Т-18 и разместившись на ремнях сиденья, набив несколько синяков и шишек, Новиков про себя выругался на наркома, своим приказом заснувшим его в эту железную коробку. Запах железа, оружейной смазки и бензина, теснота и торчащие в самых неожиданных местах острые углы, первое впечатление было, мягко говоря — не очень.

А потом был пробег по полигону. Заревел, гулко отдаваясь в металлической коробке корпуса двигатель, боевое отделение сразу наполнилось дымом. С лязгом провернулись и бесконечной лентой полились звенья траков. Помня наставления инструктора Новиков, крепко держался за поручни, но даже на ровной дороге его мотало из стороны в сторону. Само прохождение полигона запомнилось как сплошная череда рывков и ударов. Усиленный пробковыми вставками шлем, и кожаная окантовка командирской башенки служили слабой защитой для бедной головы. Рассмотреть окружающее через смотровые щели оказалось делом чрезвычайно трудным. Перед глазами все прыгало, а стоило придвинуться к прорези поближе, как лоб вступал в крайне неприятное соприкосновение с металлом. С трудом, покинув башню и спустившись на надежную неподвижную землю Новиков, чувствовал себя как после похмелья (хорошая такая пьянка, завершившаяся дракой) тошнит, голова кружится, все тело в синяках и ушибах, кисти рук свело от постоянного напряжения. Ожидавшие своей очереди курсанты смотрели на него с сочувствием, а инструктор и механик-водитель с улыбкой.

— С крещением вас, товарищ Новиков, — поздравил инструктор.

— Спасибо, — выдавил из себя Новиков и сплюнул в сторону кровь из прокушенной губы.

В конце дня оптимизма у многих заметно поубавилось. Роммель ходил с классическим кабацким синяком под глазом — попытался на ходу воспользоваться окуляром перископа. Остальные потирали многочисленные синяки и шишки. Но, как известно — «Не боги горшки обжигают», приспособились, приноровились к ритму езды, к реакции машины на управление и встречающиеся препятствия. Окончательно вернули уверенность, в собственных силах посидев за рычагами управления. Послушность машины твоей воле — ни с чем несравнимое ощущение. Опробовали и другие модели танков, что бы получить представление об их возможностях. Большинство курсантов с восторгом отзывались о 6-и тонном «Викерсе». Действительно, этот британский танк выгодно отличался от старенького Т-18, скоростью, маневренностью, мощностью. Новиков, по понятным причинам, относился к этим восторгам скептически.

Да и было от чего впадать в уныние, а не в щенячий восторг. Только представьте себе железную колымагу, поскольку танком ЭТО назвать язык не поворачивается, с сантиметровой броней (толщина стенок трубы какого ни будь газопровода) и мотором слабее, чем у «Жигуля» — 35 лошадиных сил! У танка! К этому надо добавить такие прелести, как почти полное отсутствие обзора, через неудачно расположенные смотровые щели и перископ с мутным, чуть ли не бутылочным стеклом, коротенькую «пукалку» калибром 37 мм, и прицел чрез который можно прицеливаться с таким же успехом, как и через ствол. А на «Викерсе» вообще, всего два пулемета. Причем в раздельных башнях! И все это трясется, гремит, воняет и пытается сломаться при каждом удобном или, если быть точным, неудобном случае. Картина маслом! И на этом надо воевать?!

А ведь уже написана и опубликована работа Триандофилова о глубоком стратегическом наступлении. Глубокий же стратегический прорыв без применения механизированных соединений невозможен. А действия механизированных частей во многом будут определяться взаимодействием родов войск, в первую очередь с пехотой, артиллерией и авиацией. Для осуществления таких операций требовались другие машины — с большим запасом хода, надежно защищенные от артиллерийского противодействия и обладающие мощным наступательным вооружением. Ведь уже созданы и массово выпускаются противотанковые орудия. Уже строятся линии обороны, специально рассчитанные на противодействие танкам. Пехота вооружается противотанковыми ружьями, а в Японии успешно разрабатывается противотанковый пулемет! И всему этому должно противостоять такое убожество.

«Ну а ты тогда здесь зачем? Дерзай!» — так подумалось. А вот как это исполнить. Собственно говоря, идея оформилась довольно быстро. В основе — здоровая наглость и расчет, что Фрунзе сумел адаптировать полученную информацию из будущего. Надо просто подсказать и, заодно, напомнить о своем существовании.

Новиков завел себе тетрадь, куда стал записывать свои расчеты и соображения. Причем делал это демонстративно, во время самоподготовки. И вопросы при этом задавал всякие каверзные. Нет, не преподавателям. Они-то в чем виноваты?! Подзуживал своего брата курсанта. Особенно доставалось Роммелю и Катукову. В итоге, по вечерам, в их классе самоподготовки или в курилке разгорались жаркие споры о будущей войне, о развитии бронетанковых сил и их применении. Только один раз Новиков отступил от своего правила, не приставать с провокациями к преподавателям, когда в их кабинете нарисовался Гудериан. Завести еще не «быстроходного» Гейнца, зная и помня дословно его «Записки солдата», труда не составило. Через пять минут клиент Гудериан был готов.