Читать книгу "Послемрак - Харуки Мураками"

Проходит пять минут. Мари встает с кресла, снимает кепку «Red Socks», поправляет непослушные волосы. Расстегивает ремешок часов, кладет их на стол. Стягивает джемпер, футболку. Снимает фланелевую рубашку и джинсы. И, оставшись в одной белой майке, забирается к сестре под одеяло. Несколько секунд Мари лежит неподвижно, привыкая к постели. Затем, вытащив из-под одеяла тонкую руку, обнимает сестру за талию. Легонько прижимается щекой к ее груди и долго лежит так, не шевелясь. Закрыв глаза, прислушивается к каждому удару сердца Эри.

Из-под мирно сомкнутых век вдруг выкатывается слезинка, потом еще одна. Очень легко и спокойно слезы сбегают по щекам Мари и капают Эри на пижаму. Одна за другой.

Мари садится на постели и кончиками пальцев стирает слезы со щек. Кажется, будто ей нестерпимо стыдно – хоть мы и не знаем, за что. Словно она сотворила что-то ужасное, чего теперь не исправить. И осознание этого разъедает душу, как щелочь. Слезы капают на ее белую майку – теплые, точно кровь. Мари ловит их ладонью. Каждая упавшая слезинка еще несколько секунд живет теплом ее тела. Мари удивлена. Ей кажется, будто она только что была не здесь, а совсем в другом месте. И не одна, а с сестрой.

На всякий случай Мари еще раз оглядывается. Переводит взгляд на сестру. Во сне Эри потрясающе красива. Хоть укладывай в стеклянный саркофаг и сохраняй для Вечности. Абсолютная красота без единого проблеска мысли. Сознание Эри скрыто от наших глаз. Словно подводное морское течение, лавирует оно где-то в бездне – там, где его не разглядеть никому. Но, возможно, Мари расслышит его потаенный пульс? Она обращается в слух. «Это где-то совсем недалеко, – вдруг понимает она. – И где-нибудь обязательно пересекается с моим течением. Я чувствую это. Совершенно отчетливо. Мы же все-таки сестры…»

Наклонившись к сестре, она губами касается ее губ. Чуть-чуть. Очень мягко, совсем ненадолго. И, отпрянув, снова смотрит на Эри сверху. И уже через пару секунд целует еще раз. Чуть дольше, чуть мягче. Ей вдруг кажется, что она ласкает саму себя. Мари и Эри. Отличаются только первые буквы… Мари улыбается. Ложится, прижимается к Эри всем телом и с облегчением закрывает глаза. Решив отдать все свое тепло за ее пробуждение. «Вернись, Эри! Пожалуйста…» – шепчет она сестре на ухо. И наконец расслабляет каждую мышцу усталого тела. Сон накрывает ее огромной мягкой волной, и слезы унимаются сами.

За окном все светлее. Жизнерадостный лучик пробирается в щель жалюзи. Старое время сдается, отступая туда, откуда не возвращаются. Многие люди по привычке еще говорят вчерашними словами. Но смысл этих слов меняется в лучах нового солнца, требуя новых определений. И пусть эти новые слова проживут лишь до вечера, – без них нам не сдвинуться во Времени и не сделать ни шагу вперед.

Телеэкран в углу на секунду вспыхивает. В недрах кинескопа что-то мелькает. Так, словно кто-то пытается выйти на связь. Затаив дыхание, мы ждем, что дальше. Но уже в следующее мгновенье все исчезает. В кинескопе – мертвая пустота без объема и цвета.

Наверное, то был всего лишь обман зрения. Просто свет из окна отразился в стекле экрана. Вокруг по-прежнему тишина. Но уже не такая тяжелая и густая. За окном слышно пение птиц. Если прислушаться еще внимательнее, можно различить, как шуршат по асфальту велосипеды, негромко болтают люди, а по радио передают прогноз погоды. И даже – как из тостера выскакивает поджаренный хлеб. Обычное утро совершенно задаром вымывает из уголков мира остатки ночной темноты.

Две юные сестры крепко спят, прижимаясь друг к дружке, в одной постели. И, кроме нас, об этом не знает никто на свете.

06:43 am

Круглосуточный «7-Илевен».

Согнувшись над полками, продавец со списком в руке проверяет товар. В динамиках под потолком резвится японский хип-хоп. Продавец – тот же парень, что принимал у Такахаси деньги за сэндвичи и молоко. Совсем молодой, с ярко-рыжими волосами. Устал за ночную смену и зевает во весь рот.

Неожиданно в крики хип-хопа вклинивается звонок телефона. Продавец выпрямляет спину, озирается. Один за другим осматривает все проходы. Но кроме него, в зале нет надуши. А телефон продолжает звонить. Что за бред? Пометавшись от витрины к витрине, он находит то, что искал, в молочном отделе. Забытый кем-то на полке серебристый мобильник.

Парень качает головой. Это ж каким надо быть разиней, чтобы забыть телефон в холодильнике между пачками сыра «камамбер»? Укоризненно цокая языком, он берет в руки заиндевевшую «раскладушку», раскрывает и нажимает «ОК».

– Алло? – говорит он устало.

– Ты думаешь, это сойдет тебе с рук, – говорит бесстрастный мужской голос. – Но ты ошибаешься…

– Алло! – орет продавец.

– Куда бы ты ни убегал – бесполезно. Теперь тебе крышка, – объявляет трубка.

И после увесистой паузы связь обрывается.

06:50 am

Превратившись в обычную точку зрения, мы зависаем в небе над городом. Огромный мегаполис просыпается у нас на глазах. Электрички всех цветов радуги бегут в разные стороны, миллионы пассажиров перебираются с места на место. Каждый из этих людей – отдельная личность. И в то же время все они, взятые вместе, – безымянная часть огромного организма. Единое нечто, образующее часть чего-то еще. Организованно и эффективно эти люди выполняют Вспомогательную Роль в процессе, который куда важнее их персональных жизней. Уверенно, без сучка без задоринки несут свою утреннюю вахту. Чистят зубы, бреются, повязывают галстуки и красят губы. Следят за новостями по телевизору, болтают с семьей, принимают пищу и справляют нужду в туалете.

С рассветом этот же город наводняют стаи голодных ворон. Их засаленные черные крылья так и блестят в лучах восходящего солнца. В отличие от людей, вороны не интересуются вспомогательной функцией своей жизни. Их главная цель – запасти себе пищи до следующего утра. Мусороуборочные машины не успевают убрать все к рассвету. Слишком велик мегаполис, и слишком много мусора он изрыгает. С торжествующим гвалтом воронье атакует город, как эскадрильи пикирующих бомбардировщиков.

Новое солнце дарит городу новые лучи. Сверкают огромными стеклами небоскребы. В небе – ни облачка. Только вдоль горизонта тянется черная полоска неистребимого смога. Да где-то на западе невысказанным посланием затерялся тоненький серп луны. Репортерские вертолеты снуют в воздухе беспокойными стрекозами, рассылая по радиостанциям сводки о ситуации на дорогах. У въездов на платную кольцевую уже начинаются пробки.

Но в тесных кварталах и переулках еще копошатся мрачные тени. И свежих воспоминаний о минувшей ночи там по-прежнему хоть отбавляй.

06:52 am

Наше внимание переключается на один из районов в пригороде. Двухэтажные дома с миниатюрными двориками. Все похожи друг на друга, точно капли воды. Их населяют люди с одинаковыми доходами и одинаковым семейным составом. Темно-синие «вольво» у подъездов гордо поблескивают на солнце. Тренировочные сетки для гольфа натянуты вдоль газончиков во дворах. Утренние газеты только-только рассованы по ящикам у ворот. В переулках жители выгуливают больших породистых собак. Из окон слышно, как хозяйки готовят завтрак. Разные люди окликают друг друга по именам. Здесь тоже готовятся к началу нового дня. Для кого-то он не будет отличаться от тысяч таких же, а кому-то запомнится на всю жизнь. Но пока и для тех, и для других этот день – лист белой бумаги, на котором еще ничего не написано.