Читать книгу "Отчаяние - Дебби Виге"

Ощущая его магический зов, ведьма с двумя сестрами по ковену явилась на Пудинг-лейн.

Колдун со своей компанией уже поджидал их. Две группы медленно и беззвучно стали сближаться, словно солдаты на поле боя. Люк и Жизель — воины, готовые вступить в сражение, — скрестили взгляды.

Внезапно Деверо выхватил из-под плаща кинжал и с чудовищной точностью швырнул его в голову ведьмы. Та выбросила вперед руку — оружие застыло в воздухе, медленно развернулось острием к хозяину и, подхваченное всей яростью, на которую была способна Жизель, полетело назад.

В этот момент, как по сигналу, в отчаянный бой вступили остальные. Силы соперников были равны. Освещенные луной, сумрачные фигуры метались по улице и выписывали в страшном танце пируэты, доступные лишь тем, кто владеет темной магией.

Люк и Жизель постепенно отходили от основной группы. Неожиданно Деверо повернулся и исчез в темноте. Ведьма побежала за ним. Поединок увлек их соратников в соседний закоулок; Жизель и Люк вскоре остались наедине.

Измотанные, почти обессилившие, противники ходили кругами, выискивая бреши в обороне.

— Я прикончил твою бабку, потом мать, теперь уничтожу тебя!

— А я клянусь Богиней, что вот эта ведьма из рода Каор отомстит за всех. Больше ты не убьешь никого из моей семьи.

Жизель трясло от усталости, но разгоравшаяся в ней ярость придавала сил; руки задрожали от прилива энергии, которую она выплеснула единым криком:

— Incendia![29]

Прямо перед ней возникли огненные шары, ведьма стала швырять их в колдуна. Тот отбивался легко, словно играючи. Несколько штук упали ему под ноги и с шипением погасли в грязи, два угодили в корыто с водой, еще один влетел в окно дома королевского пекаря, а последний Люк отбросил назад в соперницу.

Та вскинула руку — шар замер в воздухе. Секунду он дрожал и гудел под напором с двух сторон, потом взорвался и потоком искр хлынул на дорогу.

— Деточка, шарлатаны — и те показывают фокусы получше, — с ухмылкой проговорил колдун.

— Бедняжка Люк, думал, что извел весь род Каор? Да только не знал, что у Кассандры есть дочь.

— Еще как знал! И уж теперь-то тебе не сбежать.

Она не успела ответить — в окне пекарского дома полыхнул огонь, раздались крики. От женского вопля проснулся весь квартал, повсюду замерцали свечи, наружу стали выглядывать сонные лондонцы — посмотреть, что произошло.

Враги еще целую минуту, глядели друг на друга, потом Люк отвесил издевательский поклон, скрыл себя заклинанием невидимости и исчез.

Вокруг заскрипели двери. Осторожничать было некогда — Жизель подхватила юбки и с криком «пожар!» побежала по улице.

Люди хлынули из домов и помчались на огонь. На ведьму уже никто не смотрел.

Огонь диким зверем бросался от дома к лавке, от лавки к церкви и пожирал все без разбора. Словно одного этого разорения было недостаточно, горожане рушили здания, чтобы задержать пожар, но тот, будто насмехаясь над ними, шел дальше, оставляя за собой остовы жилищ и обугленные трупы.

Священники служили последние мессы, глядя, как пламя подбирается к их храмам. Тысячи людей покидали дома, едва успев прихватить одежду. Стихия наступала безжалостно и неумолимо. Поговаривали, что это десница Божья карает Лондон за бесчисленные грехи.

Адское пламя пожирало все вокруг несколько дней подряд. Дойдя до храмовой церкви, огонь, казалось, почти совсем погас… но пламя лишь собирало силы для последнего страшного удара. Дым и пепел закрыли небо такой густой пеленой, словно горел не город, а весь мир.

Пожар уничтожил тысячи зданий и унес много жизней. Когда все кончилось, Жизель Каор снова пришла на Пудинг-лейн. Она смотрела на руины и не могла поверить, что стоит в том самом месте, где совсем недавно вела бой с колдуном. Подумав о том, сколько людей погибло, сколько домов сгорело, ведьма заплакала.

Деверо больше не искал с нею встреч, да и сама Жизель, глядя на устроенное ими разорение, дала клятву не преследовать Люка — слишком это было опасно.

На следующее утро ведьма с дочерью и двумя новорожденными сыновьями готовилась отплыть в Новый Свет. В Америке она хотела начать новую жизнь под новым именем — от прежнего слишком сильно разило смертью.

Жизель Каор погибла в огне. На борт взойдет Гвен Катерс.

Стоя перед Верховным ковеном, Люк Деверо никак не мог унять дрожь, бившую все тело, — подобного суда не боялся бы только последний глупец.

Глава ковена, Джонатан Мур, зачитывал обвинение, не скрывая ухмылки:

— Люк Деверо, ты сознательно нарушил закон этого сообщества, устроив битву с Каорами на глазах людей, и тем самым подверг всех нас большой опасности.

Важно было то, что колдунов гораздо больше беспокоил риск быть раскрытыми, чем пожар и разрушения.

— По подозрению в поджоге арестованы трое: двое из нашего ковена — те, что совершили большую глупость, последовав за тобой, — а также твой слуга. Мы не можем закрыть глаза на столь безрассудное небрежение к общей безопасности. Роду Деверо не место среди первых людей Верховного ковена. Ты, как глава своего дома, должен покинуть наш Круг.

Люк был ошеломлен — он принял бы смертный приговор, но никак не ожидал, что накажут его семью.

— Я и только я отвечаю за свои поступки. Не наказывайте весь род за то, что сделал один человек.

Мур не принял такого довода.

— Деверо и Каоры враждуют много лет, это известно давно. Однако конец прилюдному явлению магии будет положен немедленно. Доверие, которым некогда пользовался твой род, придется заслужить вновь.

«Значит, еще есть надежда!»

Люк начал лихорадочно раздумывать над тем, как ему лучше поступить, и робко спросил:

— Чем доказать нашу преданность?

Колдуны зашептались, но Джонатан Мур сделал им знак замолчать и ненадолго задумался, прищурив глаза.

— Деверо должны раз и навсегда прекратить публичное явление магии. Впоследствии вы сможете искупить вину, открыв Верховному ковену тайну Черного огня.

Люку стало дурно до глубины его испорченной души. Этот секрет был утерян; без него Деверо не имели шансов восстановить свое положение.

ФИЛИПП

Испанская граница, ноябрь

Настало время сжигать тело Хосе Луиса. По традиции следовало подождать три дня, в течение которых колдун мог воскреснуть; однако тот умер истинной смертью.

Убитый горем Филипп покачал головой и подумал: это ли предвидел его друг.

«Моn vieux[30], через какие битвы мы вместе прошли! Помолись в раю — пусть мне дадут шанс сразиться с тем, кто похитил Николь, и победить».