Читать книгу "Наш маленький Грааль - Анна и Сергей Литвиновы"

– Consolidation, – ехидно подсказала я.

И грешным делом подумала: «Эх, если б все мои конкуренты оказались такими простушками!»

Весь день накануне и половину дня сегодняшнего я старательно создавала себе имидж преуспевающей дамы и отрабатывала уверенный вид. Позвонила парочке однокурсниц из числа новоявленных бизнес-леди и арендовала у них дорогую, с золотым пером, ручку и даже еженедельник с изысканной монограммой – только странички в него свои вставила. Накрахмалила блузку, нагладила костюм, отполировала туфли – не в сапожищах же, они у меня из серии «Прощай, молодость!» – на собеседование являться!

Посетила дорогущий салон и с дрожью в сердце выложила изрядную сумму на прическу и маникюр (от педикюра, который мне навязывала администраторша, решительно отказалась: его американцы не увидят). Ну, а уверенный вид особо и тренировать не пришлось: я все-таки преподаватель. Умею, если нужно, прикинуться настоящей стервой.

И теперь с удовольствием ловила на себе завистливые взгляды. Что приятно, ими меня одаривали не только прочие соискатели, но и секретарша, из американок, которая то и дело выскакивала из аудитории и, ужасно коверкая фамилии, вызывала на ковер очередную жертву.

…Моя очередь подошла только к шести. Самоуверенности к этому времени у меня слегка поубавилось, потому как несколько девчонок после собеседования вышли в слезах, да и панические настроения коллег по очереди достигли своего пика.

Но когда я услышала свою фамилию, спину не ссутулила. И в аудиторию вплыла королевой: походка от бедра, кожаный портфель нежно ласкает юбку из чистой шерсти, десятисантиметровые каблуки лихо цокают по паркету…

С удовольствием увидела: во главе комиссии восседает не противная тетка, как в прошлом году, а вполне элегантный – совсем не по-американски! – мужчина. Лет сорок пять, ухоженная бородка, и даже, кажется, ногти покрыты бесцветным лаком. Мы бы шикарно, абсолютно в одном стиле, смотрелись рядом. Известный профессор и талантливая ассистентка. Ура, со своим имиджем я, кажется, угадала!

И вопрос мужчина – он представился Николасом Бейли – тоже задал абсолютно человеческий, совсем не чета тем помоям, что выливала на меня прошлогодняя комиссия:

– Скажите, Masha, каковы ваши научные интересы?

Сказка. Когда вчера я тренировалась перед зеркалом «в уверенном виде» – именно на этот вопрос и отвечала. Следила за мимикой, подбирала наиболее емкие и выигрышные фразы…

Сегодня оставалось только повторить.

Я рассказала про свою диссертацию, про спецсеминары, что веду на нашей кафедре, прорисовала пунктиром, чем собираюсь заниматься в Америке…

Мой вдохновенный, минут на десять, монолог американцев явно впечатлил. Профессор – или кто он там – Бейли ласково кивал головой, прочие члены комиссии тоже слушали с интересом. Только секретарша, особа моих лет, облаченная в бесформенные джинсы и вся в мелких прыщиках, поглядывала сердито. До чего же приятно, когда тебе жители преуспевающих стран завидуют!

– Что ж, исчерпывающе, – похвалил господин Бейли, когда я наконец выдохлась. – Ваши научные изыскания, безусловно, будут очень интересны самому широкому кругу людей.

Его подчиненные верноподданнически закивали головами, а профессор задал новый вопрос:

– Напомните, с какими результатами вы сдали экзамены…

– GRE – 710, [11] TOEFL – 270, [12] – отбарабанила я. И тонко улыбнулась: – Не максимальный, конечно, балл, но…

– В прошлом году ваши результаты были гораздо хуже, – вдруг подквакнула вредная секретарша.

И попала точно в молоко. Потому что профессор Бейли широко улыбнулся и похвалил:

– Большой прогресс, Маша. Проделали за этот год огромную работу. Вы молодец.

Я еле удержалась, чтоб не показать секретутке язык, и смущенно пролепетала, обращаясь к профессору:

– Спасибо.

– У меня все, – просиял ответной улыбкой он. И приказал подчиненным: – Спрашивайте вы.

В нашем институте на кафедре, если заведующий доволен, то и подчиненные молчат. Но американцы – не из таковских. Тут же зашевелились, зашуршали бумагами… И вопросы посыпались градом, особенно тетки старались:

– Вы живете в Москве?

– Да.

– С кем?

– С родителями и братом.

– Вы снимаете квартиру или это собственное жилье вашей семьи?

– Собственное.

– Сколько вам лет, Маша?

– Двадцать восемь.

– Скажите, вы собираетесь замуж?

– Собираюсь. Только не сейчас.

– А когда же?

– Лет в тридцать пять. Этот возраст мне кажется самым оптимальным.

– В таком случае вы вряд ли успеете родить детей. Вы их не хотите?

– Хочу. Но современная медицина позволяет рожать как минимум лет до пятидесяти.

– В Америке – да. Но не в России.

Ага. Пошли подколки.

Защищать Россию нельзя – я уже в прошлом году на этом погорела. А скажешь, что в Америке буду рожать, еще хуже. Подумают, что я к ним собираюсь не на учебу, а эмигрировать, они этого как огня боятся. Придется выкручиваться…

– Я не жалуюсь на здоровье и надеюсь родить без помощи врачей даже в сорок! В крайнем случае в Израиль поеду, там, говорят, медицина чудеса творит.

– Похвальная уверенность, однако… – кинулась в бой моя оппонентка. Но профессор Бейли ее остановил:

– Все, хватит, Синтия…

И обратился ко мне:

– Masha, спасибо за чрезвычайно приятную беседу. Разговор с вами заряжает оптимизмом и оставляет чрезвычайно благоприятное впечатление…

– Увидимся в Америке? – осмелилась пошутить я.

Члены комиссии шутку оценили, заулыбались. Улыбнулся и профессор – только не весело, а скорее виновато. И произнес:

– Боюсь, что нет, Masha.

– Нет?! – искренне опешила я.

Да как же так?! Я ведь вижу: я им очень понравилась! Всем!

– Нет, – твердо повторил он.

– Но почему? – Я, кажется, начала стремительно терять лицо.

– Я не обязан вам объяснять, но все-таки объясню, – произнес профессор. – Дело в том, что задача нашего фонда – помогать именно тем, для кого мы – последняя надежда. Кому сложно себя проявить в России. Кому в Москве негде жить и работать. А у вас, как мы поняли, все хорошо. Вы – кандидат наук, успешно преподаете, у вас собственное жилье, и вообще – вы красивая и уверенная в себе девушка…