Читать книгу "Крестный папа - Галина Владимировна Романова"

Лариса попятилась. Она попыталась оторвать взгляд от худенькой спины Ивана с торчащими лопатками, которые сейчас заливала кровь, но глаза неотрывно сверлили это место. Мужчина лежал, уткнувшись лицом в цементный пол гаража. Ноги его были разбросаны в стороны. Руки с судорожно сжатыми пальцами, казалось, все еще пытались удержать выскальзывающую из них бутылку.

Значит, он оказался прав?! И этот ужасный человек, из лап которого прежде ей удалось так удачно выбраться, теперь где-то здесь, рядом?! Тихий щелчок в гулкой тишине заставил ее выйти из ступора и кинуться бегом к машине. Что-то вновь щелкнуло рядом с ней пару раз. Трижды в глаза ей попало то ли пылью, то ли штукатуркой. Задумываться о природе этих звуков и явлений вокруг себя Ларисе было некогда.

Дрожащими пальцами она попробовала вставить в замочную скважину поочередно три ключа. Нужный отыскался с четвертой попытки. Ключ зажигания не подвел — нашелся сразу. Машина резко выехала со своего места, задев бампер стоявшей впереди «девятки». Резко выкрутив руль вправо, она развернулась на ручнике почти вокруг своей оси и, стараясь не думать, отчего это вдруг пошло трещинами заднее стекло Аркашиного «Фольксвагена», рванула на бешеной скорости вперед.

Краем глаза она видела, как что-то темное метнулось следом из-за плотного ряда припаркованных машин. Мимоходом отметила округлившиеся глаза дежурного в будке на выезде из гаража. Затем услышала резкий свисток постового на перекрестке.

Подхваченная жутковатым азартом того, что люди привыкли называть инстинктом самосохранения, Лариса мчалась по трассе, стараясь не думать о том, что оставила позади. Был ли то божий промысел либо происки дьявола, но, в очередной раз щелкнув судьбу по носу, она хотела использовать дарованный ей шанс. Как именно, это ей представлялось еще очень смутно, но уверенность в том, что она использует его непременно, крепла в ней с каждой минутой…

ГЛАВА 23

Содержимое кошелька было беззастенчиво проглочено прожорливым баком «Фольксвагена». Пошуршав в кармане парой измятых десяток, Лариса нерешительно потопталась на пороге закусочной и, влекомая требовательными позывами желудка, толкнула входную дверь.

Душная атмосфера грязноватого заведения обрушила на нее мешанину тошнотворных запахов. Что-то кислое вперемешку с подгорелым и прогорклым мгновенно встало в горле отвратительным комком. Бросив взгляд по сторонам, она все же подошла к кассе и уставилась в меню, написанное чьим-то аккуратным почерком на листке в клетку. Неизвестно, что таило в себе качество рекомендуемых к употреблению блюд, но цены ее приятно удивили. Гречка с поджаркой стоила девять рублей сорок копеек, порция пельменей чуть больше. Недолго думая, Лариса взяла омлет, салат из свежих огурцов, стакан кофе и коржик. Еда была неприхотливой, дешевой, к тому же полностью исключала возможность того, что ею будет съеден прародитель или один из ближайших родственников Шарика, кинувшегося ей под ноги на ступеньках.

— Куда путь держим? — напротив нее уселась неряшливого вида официантка и уставилась в Ларисину тарелку с недоеденным омлетом. — Не понравилось? Оно и понятно — яйцам-то третий год пошел. — Отследив ее ошеломленный вид, зычно расхохоталась и пояснила: — Шутка! Куда едешь?

Послать ее куда подальше Лариса не решилась. Кафе придорожное. За столиком одна шоферня. Эта Дульсинея в заляпанном на груди халате наверняка голубит на этой груди каждого второго. Так что она, отставив в сторону едва тронутый кофе, по вкусу напоминающий разбавленный бензин, хорошо приправленный молоком, тихо произнесла:

— Домой…

— Тачка у тебя, смотрю, крутая, — вяло процедила официантка и забросила ногу на ногу. — А одета ты хреново. Да и денег на жрачку особо нет. Угнала, что ли?..

Лихо! Вот так вот сразу, без переходов…

— Нет, — Лариса отрицательно качнула головой и принялась крошить в тарелке коржик, выпеченный явно на прошлой неделе. — А с чего вы взяли?

Официантка ничего не ответила. Покачивая белой пухлой коленкой, она инквизиторским взглядом рассматривала сидящую перед ней девушку, определенно давая понять, что не верит ни единому слову говорившей.

— Знаешь, девонька, сколько я таких птичек видела-перевидела, — нарушила та затянувшуюся паузу. — Приблизительно представляю себе, на каких тачках должны ездить такие, как ты. Так что давай не умничай и колись: где взяла машину?

Лариса опасливо оглянулась. В их сторону почти никто не глядел. Ну разве что лопоухий долговязый паренек с глазами осоловевшего от курения кролика. Он сидел через ряд от них и определенно нервничал. Во всяком случае, спичечный коробок, который он вертел в руках и то и дело ронял на пол, явно свидетельствовал о том, что паренек взволнован.

— Этот лопоухий — твой подельник? — решила пойти напролом Лариса и хитровато ухмыльнулась. — Сколько?..

— Ишь ты! — хмыкнула официантка. — А сидишь тут и дурочку из себя корчишь. Я же сразу догадалась… Как всегда, разве тебе не говорили?

— Меня это не устраивает, — отрезала она, совершенно не представляя, куда заведет ее эта игра вслепую. — Три…

— Чего?! — Покачивающаяся нога соскользнула и грохнула об пол подкованным каблуком растоптанной туфли. — Офонарела?!

— Мне бабки нужны позарез. — Лариса постаралась быть как можно убедительнее. — Я в бегах, понимаешь.

— И чего? — официантка нагло ухмыльнулась. — Раз в бегах, тем более не выпендривайся. Ладно, сиди здесь. Я сейчас… Мне нужно поговорить кое с кем…

Она подняла свое крупное тело со стула и поплыла в сторону обшарпанной двери с надписью: «Помещение для обслуживающего персонала». Нервный парнишка сорвался следом. Причем злополучный коробок выпал из его рук трижды, прежде чем за ним закрылась дверь в подсобку.

Быстро оглянувшись и не заметив ничего подозрительного, Лариса вскочила со своего места и, с трудом заставляя себя идти спокойно, осторожно проскользнула в подсобку.

Начиналась та крохотным тамбуром с осклизлыми стенами. Далее в проеме брезжил свет, и оттуда доносились приглушенные голоса. Лариса сделала пару шагов и замерла. Первый сердитый голос принадлежал официантке.

— Ты что, придурок, обкурился?! Я сколько раз буду тебе говорить, что на работе ни-ни?!

— Так чего она раньше времени приперлась? Мы же ночью только работаем, а до ночи еще пять-шесть часов, — заплетающимся языком оправдывался парень.

— Мне насрать на твои рассуждения, — плевалась огнем официантка. — Мне с каждой тачки процент идет, и немалый, и с него я тебе еще, идиоту, отстегиваю, хотя твоя роль — только тачку отогнать! Как же ты ее погонишь теперь, скотина?!

— Пусть до ночи постоит, — упрямо бубнил тот.

— Удавить бы тебя, да жалко — дите мое все же, — печально выдохнула та. — Здесь ее оставлять нельзя. Машина засвечена еще и тем, что баба эта в бегах. Не успеешь оглянуться, как легавые подкатят. Ее фотки небось на каждом столбе висят. В общем, слушай сюда. Я с этой дурой сейчас по-своему покалякаю. Три штуки захотела, ни хера себе! Припугну ее малость. А ты машину отгони в Лаптево.