Читать книгу "Отбрось сомнения - Джоанна Лэнгтон"

Хилари повернула к нему голову. Ее серые глаза сияли.

— Ты обманул меня! Затащил в постель, хотя был помолвлен с другой женщиной! Сегодняшнее гнусное поведение Глэдис вполне объяснимо. Если бы я знала, что ты кому-то принадлежишь, ни в коем случае не стала бы с тобой связываться!

— Принадлежу? — возмущенно переспросил Эдвин. — Я что, вещь или морская свинка? — Он с отвращением хмыкнул. — Послушай меня внимательно. Я все объясню. В прошлом году мы с Глэдис заговорили о семейных отношениях и брачных узах. Я сказал, что если и женюсь, то только для того, чтобы в моем доме была хозяйка. Она заявила, что ищет мужа, который бы не смел распоряжаться ее жизнью и не мешал карьерному росту. Короче говоря, мы выяснили, что оба хотим вступить в брак, не основанный на привязанностях, страсти и любви. Мы даже решили заключить своеобразную взаимовыгодную сделку, при которой я не обязан был хранить супружескую верность.

— Что? — не веря собственным ушам, спросила Хилари. — Не могу представить себе, что подобное возможно! Это омерзительно! Чудовищно!

— Тем не менее — это факт, — спокойно ответил Эдвин. — После того как возобновились наши с тобой отношения, я сразу поехал к Глэдис и расторг помолвку. — Он несколько растерянно помолчал. — Признаюсь честно: я чувствовал себя виноватым перед ней. И сказал, что не собираюсь жениться на тебе.

Хилари печально вздохнула.

— А ты ведь и на самом деле не намеревался делать мне никакого предложения. Ты заговорил со мной о браке только тогда, когда узнал о Лили.

Эдвин кивнул.

Хилари ощутила себя беспредельно одинокой, преданной, обманутой. Конечно, преуспевающая красавица Глэдис гораздо лучше подошла бы для роли жены известного бизнесмена, миллионера, представителя старинного британского рода. Она выигрышнее смотрелась бы рядом с ним в обществе — на приемах и банкетах, на обложках журналов. Без труда вошла бы в роль супруги богача — ведь она никогда не бедствовала.

Решающим фактором, побудившим Эдвина изменить планы, явилась вовсе не сама Хилари, а их маленькая дочь, как две капли воды похожая на отца…

— Увези меня отсюда, — потребовала Хилари, поднимаясь со стула и чувствуя приступ отвращения к этому залу, к недавно покинувшим его гостям.

Когда они вернулись домой, Пэг сообщила, что Лили давно спит.

Не говоря Эдвину ни слова, Хилари прошествовала в детскую и улеглась в ней на небольшую софу. Здесь он точно не стал бы приставать к ней с разговорами и никому не нужными объяснениями.

Сон не заставил себя долго ждать.

Она проснулась в тот момент, когда за окном серело раннее утро. В памяти всплыли воспоминания о вчерашнем дне, и на душе у нее сделалось отвратительно.

Алкоголь выветрился, и теперь ситуация, в которой она находилась, казалась безвыходной.

Эдвин был без ума от Лили. Это, наверное, заметил бы самый ненаблюдательный. И Лили полюбила отца. Доставлять ребенку страдания было бы бесчеловечно. Сообщение о том, что свадьба отменяется, явилось бы для Лили настоящим потрясением. Она ждала этого события с огромным нетерпением.

А что будет со мной? — размышляла Хилари.

Как мне жить с человеком, для которого я не представляю никакой ценности?

Ей вспомнились проведенные с Эдвином несколько вечеров в зале, где стоял новый белый рояль. Все казалось тогда настолько глубинным, настолько реальным, думала она… По щекам текли слезы. Когда я научусь быть взрослой, когда перестану жить в мире иллюзий и глупых надежд?..

Она проснулась во второй раз, когда в окно ярко светило солнце. На краю кровати вполоборота к ней сидел Эдвин. Его лицо выглядело мрачным, задумчивым и непривычно растерянным.

Хилари, вспомнив вдруг, что она ложилась спать в детской, огляделась по сторонам и поняла, что находится в своей комнате.

— Как я сюда попала?

Эдвин вздрогнул и повернулся к ней.

— Я перенес тебя сюда. С добрым утром, милая, — пробормотал он мрачно.

Хилари поднялась с кровати, прошла в ванную, приняла душ и, полностью отойдя ото сна, вернулась к Эдвину.

— Мы можем спокойно побеседовать? — спросил он.

Хилари пожала плечами.

— Думаешь, нам есть, о чем разговаривать?

Потемневшее лицо Эдвина напряглось. Залегшая между его бровей складка на глазах углубилась.

— Хорошо, я поставлю вопрос по-другому: ты в состоянии выслушать меня?

Хилари медленно убрала за ухо влажную прядь, прилипшую к щеке. События вчерашнего вечера вновь и вновь оживали перед ее глазами, и она не могла решить, что ей делать. Но о свадьбе с Эдвином уже не желала слышать. Тем не менее спокойно опустилась на край кровати рядом с ним и приготовилась к беседе.

— Я должен во всем тебе признаться, — заговорил Эдвин сдавленным голосом. — В тот день пять лет назад я был так шокирован, увидев тебя с тем парнем, что напился до беспамятства.

Глаза Хилари округлились. Поверить в подобное представлялось для нее просто невозможным. Эдвин Айртон всегда казался ей невероятно сдержанным и благоразумным. Порой создавалось такое впечатление, что у этого человека поистине стальные нервы и железная воля.

— Смерть мамы вообще добила меня, — продолжил Эдвин. — Я так страдал оттого, что мы с тобой не вместе переживаем это горе, что сходил с ума.

Он поднялся и принялся беспокойно расхаживать по комнате.

— Черт! Я ведь собирался жениться на тебе еще тогда! Даже твоя ложь не явилась бы для меня помехой. — Пока я находился здесь, в Майами, все тщательно обдумал и взвесил, и пришел к выводу, что жить без тебя просто не смогу.

Хилари вытаращила глаза. Услышать от Эдвина подобное она ожидала меньше всего на свете.

— Проклятый мотоциклист! — выругался Эдвин, засовывая руки в передние карманы джинсов. — Или… Может, дело было вовсе не в нем. И не в тебе… А в моем ослином упрямстве, в гордыне, которую я даже не намеревался изживать в себе… Я очень сильно страдал… В глазах Хилари заблестели слезы.

— Хорошо, что мне удалось вовремя очнуться, — продолжал говорить Эдвин. — В один прекрасный день я взглянул на отца, который полностью растворился в своем горе, забросил дела, забыл о том, что его жизнь все еще продолжается, и понял, что должен быть более сильным. Тогда же я пришел к выводу, что вступать в брак по любви просто опасно. Мои родители души друг в друге не чаяли, поэтому смерть одного повлекла за собой глубокую и долгую депрессию другого. Это была даже не депрессия, отец иногда напоминал мне живого мертвеца. Он забыл обо всех своих интересах, оградил себя от мирских радостей, от общения, даже от дневного света — до недавнего времени он не раздвигал темные шторы на окнах в своей квартире.

— Ужасно… — пробормотала Хилари, хотя прекрасно знала, что в брак без любви вступать вообще преступно. Ярким примером этого служил ей союз ее собственного отца с Анной.