Читать книгу "Темное прошлое прекрасного принца - Ольга Хмельницкая"

Он набрал номер.

– Але.

– Ой, Рем Яковлевич, – затрещала в трубку Ксения, – как я рада вас слышать, вы даже не представляете. Можно, я таки сегодня спою? Дуэтом?

Фильчиков совершенно обалдел. Челюсть у него упала, левая рука потянулась к сердцу, а глаза выпучились и поднялись к небу, откуда появилось неожиданное спасение. Потом, кое-как сориентировавшись и оторвав дрожащую руку от груди, Рем взглянул на часы. Половина одиннадцатого. Фильчиков недаром был знаменитым музыкальным продюсером и успешным бизнесменом – он быстро оценил ситуацию и подобрался, как лошадь перед прыжком.

– Ксения, девочка дорогая, – сказал он в трубку сладким голосом, – собирайся и поезжай в студию. – Мы с Василисой Николаевной сейчас тоже подъедем.

– Рем Яковлевич, – пропищала Ксения, – но у меня проблемы! Я босиком, в одной ночной рубашке, и у меня тут товарищ на табуретке.

– Бери товарища, табуретку и мчись.

– Он с веревкой на шее.

– Дорогая, я не против, – примирительно сказал Фильчиков, – бери товарища, шею, веревку, табуретку и приезжай.

– Я без машины!

– Возьми такси, я заплачу.

– Рем Яковлевич, я не знаю точно, где я нахожусь.

– А товарищ на табуретке – знает?

В трубке повисла тишина. Фильчиков повернулся и нашел глазами Сусанину.

– Василиса, родная моя, позвони в студию и дирижеру оркестра Диме Шелковину! Пусть не расходятся! Мы сейчас будем.

– Рем Яковлевич, – сказала Дюк в трубку после паузы, – мы скоро приедем. У товарища, с которым я буду петь дуэтом, есть мотоцикл, и прямо сейчас он привинчивает к нему колесо.

У Рема появились нехорошие предчувствия.

– Ты твердо решила, что дуэт – это то, что тебе нужно? – осторожно спросил он. – А товарищ твой новый, часом, не спортсмен опять? Предупреждаю, спортсмены редко отличаются выдающимися певческими талантами.

– Ничего, он поет более-менее, – отозвалась Дюк. – Надо петь с ним дуэтом, иначе никак! А то он повесится.

– Хорошо, – сказал Рем, про себя подумав, что второй голос звукорежиссер легко из записи вырежет. – Пусть поет, танцует, пантомиму изображает, оркестром дирижирует, декламирует стихи, рисует, наконец… Только приезжайте побыстрее.

Он и Василиса вылетели из квартиры, на ходу застегивая пуговицы и засовывая в рот жвачку, призванную заглушить запах дикого перегара, и принялись отчаянно жать на кнопку лифта.

Взявшая на работе отгул и рано вернувшаяся домой, Майя лежала в постели и смотрела в потолок. На потолке была трещина, и Майя думала о том, что надо бы ее как-то замаскировать, а то неудобно. Перед кем ей должно быть неудобно и почему надо стесняться каких-то там трещин на потолке, девушка не знала, а подумать над этими очевидными вопросами ей мешал заедающий быт и боязнь отойти от привычной мыслительной схемы. Роман по-прежнему сидел в соседней комнате и стучал по клавишам. В конце концов, этот монотонный, как китайская пытка, звук вывел Майку из себя.

– Рома! – позвала она.

Стук прекратился.

– Рома, пожалуйста, иди сюда! – крикнула Майя еще раз.

Роман появился в дверном проеме и привалился плечом к косяку.

– Что, дорогая моя? – спросил он. – Ты же мне опять вдохновение спугнешь. Музу. Я пишу оду в память о почившей супруге. Надеюсь зачитать ее на похоронах.

– Рома, ты хоть понимаешь, что произошло? – всхлипнула Майя. – Убили Полину! Кто-то убил ее!

– Не кто-то, а твоя сестра, – назидательно поднял Роман палец вверх.

– Бред! – вскричала девушка. – Ну как она могла ее убить? Как? За что?

– За тебя. Она волновалась за твое счастье, – сказал Рома, с лица которого не сходила довольная улыбка. – А теперь нашей идиллии ничего не помешает.

– А чему ты так рад? – спросила Майя. – Неужели ты тоже рад, что твоей жены больше нет? Хоть бы для приличия изобразил скорбь!

– Во-первых, – загнул палец Рома, – она моя бывшая жена, я сейчас живу с другой женщиной и вполне с ней счастлив; а во-вторых, наш брак еще не считается расторгнутым, поэтому я получу вполне солидный куш из имущества Полины. Чего ж мне расстраиваться?

– Это ты ее убил, – сказала Майя.

– Зачем так сразу меня обвинять? – удивился Рома. – Я об этом и не думал. Просто так хорошо все сложилось. Без моего участия. К тому же в момент убийства я был дома, с тобой. У меня полное, тотальное алиби.

– Я спала.

– Ну да.

– Я спала, а ты поехал и убил ее.

– Отлично, а сережка твоей сестры как туда попала?

– Мы вчера ходили в гости к Алене. Ты вытащил ее из кармана куртки в прихожей, а потом бросил под ванну, чтобы подставить мою сестру. Понимаешь, у Алены не было ключа от квартиры Полины. А у тебя – был!

– Я все отдал, – сказал Рома. – Все, кроме ноутбука.

– А с ключей предварительно сделал копию. На всякий случай.

Улыбка медленно сползла с лица Тряпкина. Майя внимательно смотрела на Романа.

– Я просто сосед, Олег Гондураскин, спортивный врач футбольной команды «Шпалоукладчик», – пояснил Олег. – И попал в число участников этой истории совершенно случайно.

Врач сидел на стуле напротив Чабрецова и спокойно смотрел на следователя. Денис Леонидович отметил, что у его собеседника очень голубые и очень внимательные – до колючести – глаза. Почти такие же колючие и внимательные, как у него, Чабрецова.

– Можно подробнее? – попросил Денис. У него из головы не шло заявление Петра Сусанина о наличии у того внебрачных детей. Впрочем, майор пока не знал, что сидящий перед ним молодой человек – сын любовницы Петра Сусанина.

– Вчера вечером я зашел в гости к своей соседке, Алене Ватрушкиной, разговорился с ней, и девушка любезно согласилась сопровождать меня в лазарет, где лежал Игорь Пуканцев, наш прославленный форвард, за трудным выздоровлением которого наблюдает вся страна. Достаточно подробно?

– Матч со сборной Словакии… Наслышан, – кивнул Денис.

– Нам удалось уговорить Игоря поехать к Ксении Дюк.

– Зачем? – переспросил Чабрецов.

– Ну как же! – воскликнул врач. – Между ними было большое чувство, а потом молодые люди поссорились. В результате пережитого стресса Пуканцев попал на больничную койку. Больше рассказать не могу, врачебная тайна.

– Какая такая врачебная тайна, – вздохнул мудрый Чабрецов, – понятно, что его прохватил ужасный понос. У меня такое тоже однажды было.

– Тс-с-с-с! – прижал к губам палец Олег. – Только прессе этого не рассказывайте.

– Конечно, не расскажу. Так что было потом? После того как Пуканцев поехал к Дюк и поговорил с ней? Он, кстати, остался у Дюк?