Читать книгу "Дешевле только даром (сборник) - Светлана Алешина"

Тарантас поморщился.

– Согласен! Я уже сказал – летчик на моей совести. Может быть, мне за него гореть в аду. Может быть, он каждую ночь мне снится – откуда вы знаете? Я неверующий, но по-своему стараюсь замолить этот грех – детям помогаю, старикам. Уже много лет я честно работаю, ненавижу насилие…

– В самом деле? – иронически сказала я. – Обернитесь! За вашей спиной гориллы с автоматами…

– Это правила игры, Ольга Юрьевна, – терпеливо произнес Тарантас. – Вы сейчас опять скажете про Чижову… Как было дело? Ее взяли на работу – я ее случайно увидел, проходя через зал. Во мне все перевернулось. Память у меня отличная, к сожалению. Признаюсь, я дрогнул. Мне показалось, что все рушится, весь мир тычет в меня пальцем. Скажу вам по секрету, из моих людей почти никто не знает о моем прошлом. Я приказал эту женщину уволить и все о ней выяснить. Я потребовал, чтобы она исчезла из этого района. Меня поняли слишком буквально. Согласен, я поступил опрометчиво. Но, когда вы пришли ко мне, я одумался. Наверное, вас послал сам бог. Теперь мы все поправим, Ольга Юрьевна!

– Да, мне тоже так кажется, – согласилась я, размышляя над тем, удалось ли Кряжимскому связаться с Могилиным и убедить того принять срочные меры. Сейчас мы особенно нуждались именно в таких мерах. Тарантас был не прочь поболтать, но вряд ли он станет это делать до бесконечности.

– В вашем голосе я слышу иронию, – с осуждением заметил мой собеседник. – Что это значит? Вы не хотите принять мое предложение?

– Вы знаете, – ответила я, – у меня тоже имеется предложение. По-моему, оно более разумное, чем ваше.

– Вот как? Интересно, – скептически произнес Тарантас. – И в чем же оно заключается, позвольте узнать?

– Вы идете в милицию и пишете признание, – сказала я. – Учитывая ваше искреннее раскаяние, срок давности и прочее, вы сможете рассчитывать на снисхождение суда. Зато тогда ваша совесть может быть совершенно спокойна. И люди, которые от вас пострадали, вздохнут с облегчением. Ну как, нравится вам мое предложение?

– Абсолютно не нравится! – резко сказал Тарантас. – И вы напрасно испытываете мое терпение. Для вас имеется только два выхода – или взять у меня деньги, или…

– Или что? – полюбопытствовала я. – Вы отправите меня на тот свет как нежизнеспособный экземпляр?

– Вы угадали, – издевательски улыбнулся Тарантас. – А как ваше раскаяние, новая жизнь, положение в обществе? Вы готовы все это отбросить?

– Нет, это вы хотите все у меня отнять! – жестко сказал Тарантас. – Но я вам этого не позволю!

– Неужели вы будете настолько глупы, что решите нас всех убить? – изумилась я.

– Я уже решил, – сухо ответил Тарантас. – И не обольщайтесь. Это не глупость, это риск. Но риск оправданный. – Он вдруг обернулся и крикнул одному из своих людей: – Запускайте фургон! А эту «Ладу» отгоните куда-нибудь в глушь. Чтобы духу ее здесь не было!

Молодой человек побежал открывать ворота. Тарантас опять повернулся ко мне, и наши глаза встретились. У меня пробежал по спине мороз. На мой вкус, этому типу больше бы подошла кличка не Тарантас, а Тарантул – глаза у него были совершенно паучьи.

– Наделали вы ошибок, Ольга Юрьевна! – с удовлетворением заметил он, покачивая головой.

– Это я-то наделала ошибок! – возмутилась я. – Ничего себе! Вы бы на себя посмотрели!

– Я борюсь за свою жизнь, – серьезно сказал Тарантас. – А вы просто суете нос в чужие дела. Это большая разница.

Тем временем в открытые ворота въехал небольшой фургон с обтекаемым кузовом, в котором не было ни единого окошка. В кабине рядом с водителем сидел суровый и неприступный помощник Тарантаса – Александр Николаевич. Впрочем, думаю, если покопаться хорошенько в его биографии, то он тоже оказался бы каким-нибудь Шарабаном, а вовсе не Александром Николаевичем.

Помощник спрыгнул на землю, а из кузова выбрались наружу еще четверо крепких парней. Мне стало совсем нехорошо.

– Зря вы это затеяли, – не очень уверенно сказала я Тарантасу. – В редакции знают, куда мы поехали.

– Ничего страшного, – холодно заметил он. – Ими тоже займутся. Попозже. Там у вас и людей-то осталось – раз-два и обчелся. А кроме того, вас будут убивать не здесь, Ольга Юрьевна. Вас отвезут в один дальний карьер и там глубоко закопают… Пока суть да дело, мы тут что-нибудь придумаем…

Подошедший Александр Николаевич остановился рядом и очень внимательно слушал своего шефа. На меня он только мельком взглянул.

Кто-то из этой шпаны сел за руль моей «Лады» и выехал за ворота – только я ее и видела. Тарантас повернулся к Александру Николаевичу и веско сказал:

– Всех в фургон – и отвезете, куда договорились. Там еще два пацана в бане, не забудьте! Дом перед отъездом спалить!

– А с этим что делать? – негромко спросил Александр Николаевич, показывая глазами на Виталия.

– Вместе с этими! – сердито ответил Тарантас. – Кругом засветился, сволочь!

Они разговаривали так, словно меня уже не было, и я решила напомнить о себе.

– Между прочим, я еще не все сказала! – заявила я. – О ваших художествах мы уже поставили в известность милицию!

Тарантас посмотрел на меня мертвым взглядом и издевательски усмехнулся.

– Тем более, Ольга Юрьевна! – сказал он. – Тем более нужно спешить!

Он повернулся и неспешно зашагал к «Мерседесу». До сих пор я еще на что-то надеялась. Но теперь моя уверенность разом улетучилась и закрался настоящий страх. Я поняла, что, если не произойдет ничего чрезвычайного, нас действительно отвезут в какой-то карьер и там закопают. Одновременно меня взяла страшная досада на Кряжимского, на Могилина и вообще на весь свет, который слово начисто забыл о нас.

А вокруг происходило то, что напомнило мне кадры о войне, видимые во множестве фильмов, – зондеркоманда СС проводит зачистку населенного пункта. Сначала я увидела, как к ничего не подозревавшему Виталию подошел сзади молодой человек с автоматом и деловито, безо всяких эмоций нанес ему сокрушительный удар по черепу. Рухнувшее наземь тело подхватили другие ребята и, сноровисто обыскав, оттащили в фургон.

Кто-то отпер внутреннюю дверь бани и вывел наших мальчишек. Но что у них был за вид! Ромку я вообще не узнала: лицо его, покрытое синяками и засохшей кровью, даже близко не напоминало нашего жизнерадостного Ромку. Не лучше выглядел и Игорь Чижов. Руки у обоих были связаны веревками. Их тоже повели к фургону. Я невольно с криком устремилась к ним, но меня отшвырнули в сторону. Прижавшись спиной к стене бани, я с замирающим сердцем наблюдала, как мальчишек заталкивают в фургон.

Двое мордоворотов тем временем подняли с земли Виктора и тоже поволокли к машине. Он шел с трудом, приволакивая ногу. Но лицо его сохраняло обычную невозмутимость, словно Виктор был уверен, что ничего плохого с нами произойти не может и выход обязательно найдется.