Читать книгу "Убийство в кибуце - Батья Гур"

Глава 10

Михаэль позвонил в «Хилтон» еще раз из кабинета полицейского психолога Элроя. Аарон Мероз уже ждал его в своем номере. Он не стал возмущаться, когда Михаэль предупредил его, что опоздает еще немного, а просто со вздохом сказал: «В любом случае мне уже идти некуда».

Медленно набивая трубку табаком, Элрой взвешивал каждое слово, избегая любой конкретики. Он уже в который раз настаивал на необходимости проверить все версии. Несмотря на стремление казаться важным и постоянно выделяться, Элрой, как считал Михаэль, делал вполне профессиональные выводы. Отношения их носили деловой характер, а в личные так и не переросли, хотя и холодка между ними не было.

— Вежливость никогда не бывает лишней, — сказал однажды Михаэль своему коллеге Денни Балалти, когда тот пытался подшутить над Элроем, передразнивая его манеру чистить трубку и предупредительно открывать посетителю дверь, — а его профессионализм вообще безупречен!

— Это правда, — признал Балалти, стирая с лица улыбку. — Этого у него не отнимешь.

Элрой без особого любопытства стал расспрашивать Михаэля про новое место работы и про то, как ему там служится. Тот что-то буркнул в ответ, но Элроя это вполне удовлетворило, и, услышав, по какому поводу Михаэль пришел проконсультироваться, он спросил:

— А что он принимает?

Михаэль посмотрел в записи и сказал:

— Двести миллиграммов мелларила ежедневно и пятнадцать миллиграммов халдола. Но я понятия не имею, что лечат эти лекарства. Она сказала, что ему показано амбулаторное лечение. Они стараются в таких случаях не исключать людей из членов кибуца. Я хочу узнать, не могут ли больные с таким диагнозом однажды стать агрессивными?

Элрой отложил трубку, чтобы собеседника ничего не отвлекало, и, чеканя каждое слово, ответил:

— Такую возможность исключать нельзя. Конечно, большинство душевнобольных не являются буйными. Если бы ты сказал, что у него маниакально-депрессивный синдром, например, то я бы ответил, что такую возможность можно исключить. Такие больные представляют угрозу только для себя. Но если ты говоришь, что ему поставили диагноз параноидальная шизофрения, то, если он перестанет принимать препараты…

— Но он принимал. Каждое утро он являлся к ней за своими лекарствами.

— Кто поставил такой диагноз, — спросил Элрой, выражая явное сомнение.

— В больнице. Он дважды лежал в больнице. И там уверенно поставили диагноз.

— Проходил ли он какое-либо лечение, помимо медикаментозного?

— Было время, когда он посещал психиатра из межрегионального центра…

— Я знаю их. А сейчас?

— Последние несколько лет он отказывался посещать психиатра, поэтому они решили просто приглядывать за ним повнимательней в кибуце. А почему ты спрашиваешь? Ты сомневаешься в диагнозе?

— Нет, он соответствует выписанным лекарствам, но вопрос в том, принимал ли он эти лекарства? То, что он приходил к ней за лекарствами, еще ничего не доказывает. Ей достаточно было отвернуться, чтобы он взял таблетки под язык, а потом их выплюнул. Я работал в больнице и знаю много трюков, на которые горазды больные.

— Хорошо, предположим, что он не принимал лекарства, — нетерпеливо произнес Михаэль.

— Если он не принимал лекарства, то болезнь могла бы перерасти в параноидальный психоз, он бы страдал от мании преследования, ну и так далее. Лекарство остается в организме только в течение сорока восьми часов. Если пропустить прием хотя бы один раз, то больной будет испытывать напряжение, которое может закончиться опасным приступом.

— Если все так, как ты говоришь, то отравление паратионом можно выбросить из головы, поскольку он должен, скорее, напасть на свою жертву, ведь так?

Снова начались манипуляции с трубкой, снова медленные, нарочито подчеркнутые жесты, снова тихий голос, ровное произнесение слов и осторожная формулировка фраз.

— В принципе ты прав, но в данном случае я бы не был таким категоричным. Параноик, принимающий такие дозы лекарств, может быть опасен. Я не понимаю их, — произнес он после небольшой паузы голосом, в котором уже присутствовали эмоции.

— Кого ты не понимаешь? — спросил Михаэль.

— Кибуцников, которые всегда хотят, чтобы больные оставались дома. Они играют с огнем. При тех лекарствах, которые были прописаны, ему бы лучше лежать в больнице. Мне вообще непонятен этот случай.

— Что тебе непонятно? — удивился Михаэль.

— В свое время я занимался научными исследованиями, — сказал Элрой с нескрываемым чувством собственной значимости, которое он вряд ли ощущал сам, — с различными пациентами, в том числе склонными к агрессии. Для армии я однажды выполнил работу по сравнению агрессивности кибуцников и других людей. Это было большое исследование, и я могу тебе дать копию основных выводов.

— Буду рад любым материалам по этой теме, — произнес Михаэль, — а сейчас просто скажи мне, что тебя насторожило.

— В кибуце агрессия его членов чаще всего направлена против самих себя, и это одна из причин, почему в кибуцах убийства происходят так редко. Я написал статью об этом для одного профессионального журнала. Где-то у меня даже есть копия… — Он повернулся и стал перекладывать стопки книг и бумаг за стеклом книжного шкафа. — Где работает этот душевнобольной? — спросил Элрой.

— На фабрике. У них большое производство косметики. Там есть канадец, который уже десть лет живет здесь, вот он с ним и работает. Этот канадец сам довольно странный, поэтому они и подружились. Я с ним еще не говорил.

— Я постараюсь узнать, известно ли этому душевнобольному что-нибудь про паратион и какие у него были отношения с погибшей женщиной.

Михаэль рассказал ему о беременности. Элрой слушал очень внимательно, кивал, а потом сказал:

— Хорошо, проверь все это. Любопытно, откуда в кибуце вообще мог появиться параноидальный шизофреник, — весело произнес он, выбивая в пепельницу содержимое трубки. — Дело в том, что проводилось сравнительное изучение душевных расстройств в кибуцах и городах, в результате которого было сделано заключение, что, хотя в основном статистика совпадает, есть одно исключение: в кибуцах не встречается шизофрения. Тебе не кажется это интересным?

— Ну и как это пытались объяснить? — спросил Михаэль.

— Этот факт требует дополнительного исследования. Но мне кажется, сами члены кибуца внутренне убеждены, что весь кибуц для них — это большая семья. В параноидальной шизофрении есть элемент наследственности. Что ты говорил о его родителях?

— Я знаю не так много, кроме того, что его мать — тоже не подарочек. Она и ее сестра появились в кибуце после войны в Европе.

— Ага, — произнес Элрой, как будто отныне ему стало все ясно, — синдром второго поколения. Это многое объясняет.

— Что именно? — спросил Михаэль.