Читать книгу "Возвращение - Леонид Гришин"

…В то время я уже депутатом стала. Что тебе рассказать о депутатской работе и вообще о городской работе в те годы…

Трудно было. Очень трудно. Об этом ещё долго не забудут те, кто пережил злосчастные девяностые годы. Я входила в бюджетную комиссию, но работать нормально не могла – денег не было не то что на дороги, а вообще хотя бы на простое обеспечение удобств городской инфраструктуры…

Город начал освобождаться от ненужной ему собственности. И одной такой собственностью оказалась эта турбаза. Находится она далеко от города, даже не ясно, как она вообще перешла к городу и каким образом финансировалась раньше. В последние годы турбаза, конечно, никак не финансировалась, а потому весь персонал разъехался, потому что жить было не на что – им зарплат не платили несколько месяцев подряд. Да, к тому же, копились задолженности за электроэнергию, за газ, за воду… Пробовали выставить её на продажу за чисто символическую сумму, но с условием оплатить все коммунальные задолженности и погасить долги по зарплатам. Тогда, кроме меня, не нашлось таких людей. А меня очень заинтересовало это место, и я решила посмотреть.

Конечно, я ожидала увидеть полуразрушенные домики, разворованное имущество, перебитые стёкла, но меня ждал большой сюрприз. Оказывается, там числился один «цекашный» домик, куда в былые времена приезжали отдыхать партийные работники. И на моё удивление домик этот, как и другие корпуса, был в относительной сохранности. Позаботились об этом директор и завхоз турбазы – муж и жена. Жили они одни, вернее, не одни: они содержали ещё двух огромных кавказских овчарок.

Меня они встретили как представителя власти. Я представилась депутатом, и директор – Андрей Иванович – стал объяснять мне, как они здесь живут. Он-то мне и рассказал о том, что средства не поступают уже три года, персонал весь разъехался, остались только они с женой. Живут они на пенсию, ведут небольшое хозяйство.

– А как часто сюда приезжает кто-нибудь? – спросила я.

– Иногда, бывает, заедет небольшая компания что-нибудь отметить, но это редко бывает. Мы очень надеялись, что народ будет приезжать, когда нас перевели на самоокупаемость. Но ничего не получилось.

Я прогулялась по территории. Место было просто прекрасное: невысоко в горах, метров 700–800 над уровнем моря. Воздух чистый, почти прозрачный. Я себя совершенно по-другому стала чувствовать после прогулки. Я сразу загорелась желанием купить её. Подсчитав расходы и вложения, я решила, что не так уж и много выходит. Правда, как я буду использовать эту территории, я тогда ещё не знала.

В итоге я оформила покупку на себя. Тогда это было очень просто. Турбазу я купила с землёй. Погасила все долги, заплатила за электроэнергию, за воду. Правда, кое-где пришлось немного поспорить, поскольку комитет управления государственным имуществом (КУГИ) запросили огромные штрафные санкции за просроченные платежи. Но у меня тогда уже были знакомые юристы, которые помогли мне решить проблему.

А здесь, в городе, у меня магазины открывались, ларьки… Я была такая не одна. Покупая места в павильонах, другие бизнесмены занимали секции, которые шли прямо подряд. И каждый устраивал там то, что хотел. В одном из таких павильонов я устроила секцию с пляжными товарами – рядом находился берег, и отдыхающих было много. По соседству со мной какой-то бизнесмен тоже благоустраивал секцию. Я так поняла: там будет что-то винно-водочное… Он приезжал не часто, и всё время его секцию обустраивал один мужчина. Я нередко наблюдала за ним: очень он аккуратно работал – всё у него получалось. Причём работал он в одиночку. Как ни приеду, он всё трудится. Дней десять он работал, и так получилось, что я оказалась тогда, когда он показывал свою работу владельцу. На мой взгляд, всё было сделано идеально – не придерёшься. Но у нас с владельцем, похоже, взгляды были разные. Я занималась делами в своей секции, но стены там очень тонкие, поэтому я слышала каждое слово.

Хозяин секции минут пятнадцать придирался к выполненной работе и высказывал свои претензии, которые, как мне казалось, не имели под собой никакого здравого смысла. Но в итоге он что-то пробурчал и сказал:

– Ну ладно, вот тебе – получай и вали отсюда!

Мне как-то стало интересно. Я вышла и увидела, как этот рабочий взял деньги, посмотрел на них, но было видно, что уходить он пока не готов.

– Извините, но мы договаривались о другой сумме, – сказал он наконец.

– Хватит тебе и того, что даю.

– Извините, но у нас договор был о другой сумме. К тому же, вы говорили, что если я закончу работу раньше, то получу премиальные…

– Ещё чего захотел – премиальные! Скажи спасибо, что за ночлег с тебя не взял. Бездомные, ходите тут! Лишь бы урвать кусок…

– Извините, я не урываю, я просто хочу получить за ту работу, которую я выполнил, ту сумму, которую мы оговаривали заранее.

– Хватит тебе и этого, вали отсюда. Достаточно здесь тварей ходит, которые хотят за чужой счёт поживиться.

– Вы назвали сумму за работу. Я согласился работать. Я выполнил всё, как договаривались.

– Вот я тебе и дал, что полагается за твою работу. Бери, пока я тебя за шею не выпер отсюда!

– Ну что же, то, что вы мне дали, – это не за работу. Здесь хватит, чтобы оплатить мне то, что я здесь сломаю.

Я не сразу поняла, что имел в виду этот человек, но вдруг он, который десять дней аккуратно там всё устраивал, одним движением опрокинул стеллаж. С другой стороны тоже всё стало рушиться… Владелец поначалу опешил, но потом схватил палку и бросился на него. Рабочий развернулся к нему лицом: я обратила внимание на его взгляд – очень собранный, резкий, губы плотно сжаты, ноздри раздуты. Он смотрел владельцу прямо в лицо. А тот всё надвигался на него, он уже замахнулся палкой, но вдруг… почему-то медленно её опустил.

– Да я тебе сейчас! Да я… как раз… собирался заплатить тебе… – молвил владелец.

Я не верила своим ушам, а он отложил палку, полез в карман, достал портмоне и отсчитал деньги. Сделав это, он вновь взял палку и стоял не моргая, смотрел словно сквозь своего работника. Рабочий пересчитал и удовлетворённо убрал их в карман. Затем он подошёл к столику, взял свою сумку, причём очень любопытную сумку: из чистой кожи, с цепочками, карманами и замками… Он стал аккуратно укладывать туда вещи: кипятильник, кружку, какую-то еду. Сложив всё это, он пошёл прочь, кивнув мне.

Владелец, немного постояв как бы в оцепенении, вдруг выронил палку из рук и с тоской смотрел на разваленный стеллаж, будто бы не понимая, кто это всё здесь развалил. Кстати, больше я его там не видела. Секцию эту через два дня приобрели другие люди…

Но я не об этом… Прошло несколько дней как-то утром рано я собралась поехать в Сочи по работе. В дороге я заметила, как на автобусной остановке, на лавочке, спал какой-то мужчина. Шёл дождик, было сыро. Я бы проехала мимо, если бы в глаза мне не бросилась его сумка. Я её ни за что бы не перепутала – это была именно та сумка, с которой несколько дней назад аккуратный работник ушёл, получив из рук владельца плату.