Читать книгу "Тайна старого пирата - Галина Павлова"

Я не стала оказываться и сменила нашу секретаршу на ее опасном посту. В конце концов, шеф во гневе был угрозой для душевного равновесия нас всех. Приложив ухо к дверному замку, и согнувшись буквой «Г», я сосредоточилась на разговоре, стараясь не думать, насколько прозаичнее выглядят сзади мои внешние данные в сравнении с Верочкиными.

Видеть в замочную скважину мы не могли. Но напряжение, царившее в кабинете, ощущалось почти на ощупь. Кто-то из них ходил по комнате.

– Нахимов и Корнилов сожгли весь турецкий флот в Синопской бухте! Это ли не доказательство того, что российские боевые корабли были современными, а командование талантливым! – в низком густом голосе Артемьева слышалось глубокое волнение.

– А может, легкомысленным? – голос шефа звучал глуховато и иронично – Они прекрасно знали, что союзники Турции англичане и французы, не испытывали трепета перед Российским флотом. А для войны с ними российский флот не годился. Так в чем же заключался талант командования? Разве не было понятно, что бомбардировка Синопа аукнется бомбардировками Севастополя? И зачем удивляться, что ответ на атаку Синопа союзники вошли в Черное море. Дальше было еще интереснее. В Севастополь прибыл английский пароходик и передал наглое требование сидеть тихо. И Нахимов послушался. Союзники устроили базу в Варне – Нахимов сидел. Бомбили Одессу – ни звука. Турки помогали чеченцам – и ничего! И так восемь месяцев. Почему? Нахимов думал, что союзники потрясут кулачками и исчезнут?

– Таков был приказ!

– От талантливого командования, – холодно кивнул шеф. – А когда союзная эскадра начала высадку в Евпатории, терять было уже особо нечего. Самое время принять бой. Потерял бы несколько боевых единиц, но и англичане бы понесли потери. Вместо этого великий талант затопил пять СВОИХ судов на входе в бухту Севастополя еще до похода врагов к базе флота. А войска отправил копать окопы. Синопская победа обернулась трагедией Севастополя и самого Нахимова. Организовывая оборону города и затапливая свои корабли, он уже знал, что город удержать не удастся.

– Так он не дал вражескому флоту приблизиться к Севастополю, – горячо отстаивал своего любимого адмирала Артемьев.

– Да-да. И был произведен в адмиралы. Остальные корабли затопили через год. Нужно было тратить деньги на их строительство? – продолжал холодно бросать слова наш начальник.

– Ну, что там? – услышала я за спиной Володькин шепот.

– Не совсем поняла, но они явно ищут повод, чтобы подраться.

– Вы извращаете историю! – перешел на личности Артемьев.

– Неправда. Я просто рассматриваю эти события объективно. Без подобострастия, – парировал Данил Антонович.

В кабинете воцарилось молчание.

– Мне кажется, сейчас что-то будет! – прошептала я.

– Эх! Посмотреть бы! – исходила любопытством Верочка.

И я не удержалась. Неприкрытая враждебность и явная бессмысленность спора заставила меня постараться все-таки проникнуть взглядом в замочную скважину. Попытка была безуспешной, но во время маневра я несколько не рассчитала угол поворота и стукнулась головой о дверь. Естественно, не беззвучно. В кабинете снова послышались звуки. Но это уже были звуки шагов, и я постаралась отпрыгнуть от двери настолько далеко, насколько можно было за те полторы секунды, спустя которые дверь распахнулась. На пороге стоял мой начальник. Он был несколько бледен, и от него веяло таким морозом, что мне захотелось закутаться во что-нибудь теплое.

– Ах! Вот и Вы! – чугунным тоном отчеканил мой шеф. – Мне кажется, Вы опоздали.

Его холодность немного успокоила меня, хотя, не скрою, немного и разочаровала. Ни одна женщина не бывает счастлива, когда ей демонстрируют безразличие, даже если данный объект охоты ее не интересует. Просто безразличие плохо влияет на самооценку.

– Я пришла вовремя, просто Вы не заметили.

Он кивнул, некоторое время помолчал, а затем жестом пригласил меня войти.

– Мы как раз обсуждали Ваш проект.

Если они обсуждали мой проект, то очень издалека. В ответ на приглашение я смело кивнула, переступила порог кабинета и сразу наткнулась на пронзительный взгляд Артемьева. На его щеках играл румянец, а глаза лихорадочно блестели.

– Вот и наша пропажа! – жизнерадостно изрек он. – А мы Вас ждем!

Что позволено начальству не позволяется его заказчику, возмутилась я. И не смогла удержаться от ответной реплики.

– Не посмела Вас тревожить. Вы так увлеклись обсуждением проекта! Так глубоко копали в дизайнерских и исторических концепциях моего нетленного творения!

– Подслушивать, большой грех! – засмеялся с облегчением Артемьев. Он был явно рад то ли моему появлению, то ли смене темы разговора.

– В этом не было необходимости. Вы дискутировали очень живо.

– Давайте, еще раз согласуем некоторые детали проекта. – голос шефа похрустывал, как снег на тридцатиградусном морозе. – Возможно, после этого Вы согласитесь на некоторые изменения в нем.

Артемьев криво улыбнулся, и мы втроем склонились над чертежами.

– Ну, что там? – услышала я стандартный вопрос Володьки, когда через час вылетела из кабинета начальника в полной растерянности.

– Полный завал, – шеф битый час объяснял, почему в этом виде здание невозможно построить на обрыве. Предлагал другие варианты. Но я же просто тогда пошутила! – я искала сочувствия у моего друга. – Я пыталась объяснить, что эскиз можно воспринимать просто как гротеск на его многочисленные требования. Мне хотелось показать – то, что романтично выглядит на морской глади, совсем не так изящно и грациозно на суше, и была удивлена, что ему понравился этот уродец.

– А Артемьев?

– Он отчеканил, что ценит мой архитектурный юмор. И готов смеяться и дальше. А если проект окажется нежизнеспособным, договором предусмотрены определенные санкции. И слышать ничего не хочет о том, чтобы взять на себя ответственность за строительство. Я не знаю, что мне делать. Мне кажется, что работу я потеряю в любом случае. Но боюсь, это будет самое малое, с чем мне придется расстаться в результате.

– Что ты имеешь в виду?

– Если будут применены договорные санкции, мне может не хватить денег, чтобы выплатить штраф, даже если я продам свой дом. А это сделать непросто.

Володька задумался.

– Может, обратишься к Горнову? Он всегда к тебе благоволил.

И выдам Максиму свое местоположение? Нет-нет. Только если мне пригрозят физической расправой.

– Горнов, конечно, хороший мужик, но это не его проблема. Ты, кстати, продолжаешь делать тот мой первый проект?

– Да. А что?

– Если дело дойдет до суда, предъявим оба проекта. Пускай разбираются, кто из нас непрофессионал, а кто просто капризный заказчик.

– Правильно! – оживился Володька. И спокойно углубился в работу. Я, к сожалению, похвастаться особым спокойствием не могла, но тоже постаралась занять свою голову чем-нибудь более конкретным и конструктивным. А именно, моими прямыми обязанностями. Пусть все будет, как будет. Эта фаталистическая мысль неожиданно помогла. Не сразу, но мои старания все-таки увенчались успехом. Я настолько углубилась в свое творчество, что смогла холодно и еле заметно кивнуть, когда мой обидчик, покидая наш офис, заглянул попрощаться с нами. Хорошо бы мне с ним вообще больше не встречаться.