Читать книгу "Таинственный двойник - Юрий Торубаров"

– Алладин?

– Нет. Алладин – тряпка. Вот младший у него сынок – огонь! Один ездил на каракала и взял его. Каракал чуть было не порвал парня, но справился с ним Осман.

– Вот молодец!

– Да, он такой. Вся надежда отца.

– Смотри-ка. Ты угощайся. Возьми-ка, – и он подал кусок жареной баранины на кости.

Ели молча. Закончив грызть кость, Фодых подолом рубахи вытер масляный рот, руки и взял крупный мандарин. Разломив его, дольку сунул в рот. Расправившись с фруктами, еще раз вытер рот и спросил:

– Ты мне не сказал, где султан прячет своих воев. Завтра скажу Осману, пусть съездит и поглядит.

– А! Да! На Большом ключе. Знаешь?

Фодых отрицательно покачал головой. Хозяин стал объяснять.

– Выйдет из ворот и повернет налево. Проедет. Справа будет лес. Пусть едет вдоль него, пока не кончится. За лесом, в долине, увидет султаново войско. Если кто остановит, пусть скажет, что хочет стать султановым воем. Понял?

– Понял. Ну, мне пора.

Они выпили еще на дорожку, и Фодых, не очень уверенно держась на ногах, простился с хозяином.

Не успел гость скрыться за поворотом, как Гейсал бросился в другую сторону. Несмотря на свою солидность, он несся по улице во весь дух, очень боясь, что визирь может лечь спать. Сообщение Фодыха о том, что здесь находится сын Эртогрула, вмиг пробудило в сознании Гейсала непреодолимое желание заработать на этой тайне. «Вот это возможность! Ее послал сам Аллах за мои мольбы. Она поможет осуществиться давней мечте: иметь двухэтажный дом», – думал он.

Гейсал хорошо знал нравы своих владык. Визирь уже готовился ко сну. Страж, узнав непрошеного гостя, открыл ему ворота. Визирь был сухоньким старикашкой, но с молодыми горящими глазами. Знал Гейсал, как с ним надо вести дела.

– В Никее может появиться Осман, сын Эртогрула, – шепотом, чтобы придать больше таинственности, сообщил Гейсал.

Визирь сразу оценил обстановку.

– Десять тысяч акче.

Гейсал вздохнул.

– Может и не появиться.

– Двадцать.

– Наверное, долго ждать придется.

– Тридцать.

– Ох, ноги болят, еле дошел. Следующий раз и не дойду.

– Сорок.

– Тучи на улице. Промокну. Ой, спина болит.

– Пятьдесят… и все.

– Ждите его завтра. – И он все рассказал.

Домой он шел радостный, перебрасывая из руки в руку мешочек с деньгами. Это был решительный шаг к осуществлению его мечты.

Наутро братья еле разбудили Фодыха. Он принялся громко стонать, жалуясь на разные боли и беспрерывно попивая воду. Наконец он собрался, и обоз опять направился в сторону города. Проводив обоз до рынка, братья решили продолжить свои вчерашние действия. Санд, свистнув Клыкастого, вскоре исчез из вида. Осману пришлось задержаться, чтобы подтянуть подпругу. И благо, к нему подбежал запыхавшийся Фодых.

– Вспомнил, вспомнил, – вопил он.

И все рассказал про вчерашний разговор с Гейсалом. Осман зло зыркнул на него:

– Придется ехать одному, хотя Санд может обидеться. Но где его сыщешь? Не буду терять время, потом объясню. Он поймет.

Осман вскочил в седло, в сердцах хлестанув Фодыха.

Санд вернулся, когда рынок почти опустел. Османа еще не было. Они подождали его какое-то время и решили ехать на свое место, ибо рынок закрывался. Стемнело, а Османа все не было. Тогда Санд оседлал Рыжего и ускакал с волчонком в город. Они обшарили все улицы, но нигде его не нашли. С тяжелым сердцем возвращался Санд. Он почувствовал что-то неладное. Хотя надеялся, что приедет и увидит его. Но все надежды были напрасны. Османа не было.

Все давно спали. Фодых сладко посапывал, чему-то улыбаясь во сне. Санд вышел на дорогу, тщательно вглядываясь в темноту лунной ночи. Но дорога была пустынна.

– Не видать? – спросил подошедший страж.

– Нет. Ты на базаре никуда не отлучался?

– Нет, а что?

– Осман надолго задержался после того, как я уехал?

– Да как сказать. Его окликнул Фодых. И они о чем-то говорили, а потом он поскакал.

Санд бросился к Фодыху. Еле его растолкал. Не обошлось и без воды. Наконец тот пришел в себя.

– Ты зачем вернул Османа? – Санд встряхнул «купца».

– Подожди. А… да… вспомнил.

– Говори!

И тот все рассказал. Санд понял, что исчезновение Османа связано с этим Гейсалом.

– Дом Гейсала найдешь? – грозно спросил Санд.

Фодых утвердительно кивнул. Он тоже стал понимать, что сын хозяина исчез не просто так.

Когда они подскакали к дому, Санд приказал «купцу» ждать, а сам, подхватив Клыкастого, поставил его на каменную стену. Перемахнув ее, он взял волчонка и шепнул ему: «Взять!» Собаки, почуяв чужого, подняли было лай. Но появление Клыкастого загнало их в угол, где они издавали только жалобное пищанье.

Гейсал спал в комнате один. Он лежал на спине, разбросав руки. Лунный свет падал прямо на его лицо. Ему, видать, снилось что-то приятное. Его толстые губы порой сладко почмокивали. Санд, не церемонясь, пнул его под бок. От удара он поднялся.

– А? – раздался его вопросительный глас.

Бегающий взгляд говорил, что он ничего еще не понимает.

– Тихо, – согнувшись, шепнул ему на ухо Санд и приставил нож к горлу.

– Где Осман? – шепотом спросил он.

Гейсал попытался было вырваться, но холодная сталь заставила его подчиниться. Пришлось все рассказать. И он назвал место, где находится Осман.

– Пошли!

Гейсал почувствовал под левой лопаткой холодное жало и безропотно подчинился.

– Деньги возьми! – приказал Санд перед уходом.

О каких деньгах шла речь, Гейсал смекнул сразу. Как тяжело было ему это сделать. Улетала мечта. Но… жизнь дороже. Пришлось вскрыть тайник.

В воротах Санд чуть свистнул, и через какое-то время к нему бросился Клыкастый. Когда они подошли к ожидавшему Фодыху, Санд связал Гейсалу руки и, схватив за жирные бока, поднял его вверх.

– А ну подвинься, – крикнул он Фодыху и плюхнул Гейсала на конскую спину перед Фодыхом.

С такой силой Фодых еще не встречался. Такого жирного здоровяка и так легко бросить на конскую спину! От удивления он раскрыл рот, а расширенные глаза долго не закрывались. Его привели в чувство слова Санда:

– Он предал Османа, и тот в темнице у визиря. Я попробую его освободить. Ты езжай назад и стереги этого гада. Упустишь, перережу глотку. Скачи! – и хлестнул его коня.

Подойдя к Рыжему, Санд положил левую руку на его холку, а правой перекрестился.