Читать книгу "В ожидании Догго - Марк Миллз"

– Кто? – спросил я.

– Этого я сказать не могу. Он не знает.

– То есть?

– Не знает, что ты его сын. Я должна сначала поговорить с ним. – Мама виновато покачала головой. – Надо было сделать это раньше. Собственно, я и собиралась, но посмотрела на тебя… и не получилось.

– Мама, ты должна рассказать мне.

И она рассказала – со сдержанным достоинством, совершенно не вяжущимся с ее историей. В конце семидесятых годов общежитие университета Восточной Англии представляло собой рассадник сексуальной распущенности. Я с удивлением узнал, что отец (мой отец?), всегда такой возвышенный, тоже вкусил запретный плод – любовь страстных студенток. Матери приходилось терпеть его плотские забавы – ведь право на единоличные отношения с партнером считалось буржуазным предрассудком, – и в некоторых она даже участвовала. Попробовала пару раз до того, как родилась Эмма, – нехотя, почти покорно, надеясь пробудить в отце ревность и остатки благопристойности. Потом, после рождения Эммы, попробовала еще раз, но не потому, что считала себя обязанной, а просто захотелось.

– Он был особенный. Молодой. Нежный. Очень привлекательный.

Я заметил, что хитросплетения памяти уводят ее от предмета разговора.

– Мама!

– У тебя тот же профиль. Мужчины с твердым профилем редко оправдывают надежды. Кто это сказал?

– Не знаю. Насколько молод он был?

– Писал диссертацию на отделении климатологии.

– Занимается наукой?

– Больше не занимается. Может, так, при случае. Он сделал себе имя в иной сфере.

– Доброе или плохое?

– Зависит от взглядов на политику.

– Университет Восточной Англии в 1982 году? Он, наверное, из левого крыла? Новая трудовая партия? Господи, я плод любви к Тони Блэру!

– Нет, – рассмеялась она.

– Тогда кто?

– Пока я не могу назвать имя. Сначала поговорю с ним. Ты ждал так долго, что еще немного не повредит.

– Ждать и тридцать лет находиться в неведении – совершенно разные вещи!

Услышав мой резкий голос, сидящие за соседним столиком люди подняли головы. Мать тронула меня за руку.

– Ты был плодом любви. Я понимала, что делала, ты появился на свет не по ошибке. Это было безрассудство. Господи, какое безрассудство! Но я хотела иметь от него ребенка. И чувствовала, он хотел того же. Просил меня уйти от твоего отца… от Майкла.

– Так почему ты не ушла?

– Не знаю. Боялась, наверное, боялась, что это его свяжет. Он был совсем молодым, но с большими задатками. И еще Эмма. Не забывай об Эмме. Мы были семья.

– Она в курсе?

– Нет, никто не знает.

– Кроме деда и твоего проклятого Найджела.

– Благодаря проклятому Найджелу мы сейчас ведем этот разговор, так что, будь добр, прояви к нему уважение. Знаю, он не из тех людей, какие тебе нравятся. Однако Найджел – хороший человек, поверь мне, таких мало.

– Прости. – Я опустил голову.

– Ты прощен. Я же на прощение не рассчитываю. Не теперь, может, позднее.

Я был потрясен, мои мысли путались. Но не сомневался в одном: никогда мать не говорила со мной с таким чувством, с такой обжигающей откровенностью. Она даже выглядела по-другому, словно все эти годы ложь, подобно вуали, скрывала ее истинное лицо, а теперь я увидел ее настоящую.

Все прекрасно. Сообщать не о чем.

Нечто подобное я отправил Эди, поскольку обещал написать, чем закончился наш разговор. Правду сказать не мог – она захотела бы все обсудить, наверное, даже предложила бы встретиться после своей поездки в Ричмонд. А мне надо было прогуляться – ощутить под ногами землю, единственно незыблемое, на что я мог положиться.

Ответ Эди проявился в моем телефоне, когда мы с Догго входили в Гайд-парк со стороны «Уголка ораторов». «Отлично, но плохо для моей матери, которая надеялась на большее!»

Не придумав, что ответить, я стал слушать выступающих – обычную чушь, которую несут, стоя на коробках из-под мыла и лестницах-стремянках, свихнувшиеся на религии и всякие другие безобидные психи. Правда ли, что Джона Кеннеди убили, потому что он собирался обнародовать тайну катастрофы неопознанного летающего объекта в Розуэлле? Доказательства получились сомнительными. Ярче всех выступил красноречивый молодой человек, который, ссылаясь на авторитетные источники, заявил, что Саймон Коуэлл[7]возведен в ранг члена нового мирового порядка, зловещего тайного общества масонов, иллюминатов, евреев, иезуитов, банкиров и других неприглядных типов, столетиями тайно правящих миром. Он даже умудрился свалить в одну кучу трагедию башен-близнецов и глобальное потепление.

Было что-то вдохновенное в этом бесконечном нанизывании одной теории заговоров на другую. Истинному параноику подвластно все. И что совсем хорошо: по сравнению со всем этим моя история показалась скучной и заурядной.

Мы с Догго обходили Серпантин, когда у меня неожиданно возникло желание лечь. Растянувшись на спине в тени большого дуба, я смотрел вверх, пытаясь разглядеть в пологе толстых ветвей и веточек узоры со смыслом. Догго тыкался в меня носом и скакал вокруг. Он вел себя так впервые. Неужели захотел со мной поиграть? Или чувствовал мое плохое настроение и пытался подбодрить? Если так, то это ему не удалось.

– Простите, это ваша собака?

На меня сверху вниз смотрела женщина с золотисто-каштановыми волосами. Выражение ее лица не сулило ничего хорошего. Я с трудом заставил себя сесть.

– Извините, не понял?

Она показала на Догго:

– Ваша собака? Она стянула наш мяч.

Я заметил двух девочек с вельштерьером и мужчину, вероятно, их отца, осторожно подходящего к Догго, который держал в пасти теннисный мяч.

– Ну, будь хорошей собачкой – брось, брось мячик. – Догго отскочил дальше. – Мерзкая шавка!

Я пропустил оскорбление мимо ушей – имели право.

– Не беспокойтесь. Я сейчас верну.

Легко сказать. Я все-таки убедил Догго положить мяч, но как только потянулся за ним, он снова схватил его и юркнул у меня между ног. Мужчина сделал выпад, промахнулся и рухнул на колени.

– Догго!

Я долго гонялся за псом и звал по имени, прежде чем он согласился расстаться с добычей. Хозяин мяча остался глух к моим извинениям.

– Вы должны научить собаку слушаться, – заявил он.

Я повернулся к его дочерям.

– Правда, было весело?

– Да! – в один голос закричали они, радуясь, что посмотрели, как одна маленькая собачонка чуть не загнала двух взрослых дядек.