Читать книгу "Сосны. Город в Нигде - Блейк Крауч"

На вешалке рядом с душем висело полотенце для рук. Итан схватил его, обернул вокруг кисти и встал перед зеркалом.

Замахнулся.

У тебя тридцать секунд, а то и меньше.

Но собственное отражение выбило его из колеи.

О, боже! Он знал, что дело скверно, но чтобы настолько… Поуп превратил его в отбивную – верхняя губа раздулась вдвое, распухший до гигантских размеров нос побагровел, как гнилая клубничина, рассеченную щеку скрепили штук двадцать стежков, а уж глаза…

Просто чудо, что он вообще способен видеть. Черно-лиловые кровоподтеки окружили глаза складками вздувшейся кожи, будто его терзает почти летальная аллергическая реакция.

Некогда на этом зацикливаться.

Итан ударил по нижнему правому углу зеркала и тут же прижал замотанный в полотенце кулак к разбитому стеклу, чтобы то не вывалилось сразу же.

Он нанес безупречный удар – минимальные повреждения, большие трещины. Быстро вытаскивал куски свободной рукой, выкладывая их на раковине, и выбрал самый крупный.

Затем размотал правую руку, погасил свет и ощупью нашел дорогу обратно в спальню.

Ничего не видно, кроме бритвенно-тонкой полоски света под дверью.

Прокравшись вперед, он прижался к ней ухом.

Звук был слабый, но достаточно отчетливый: далекий шум открывающихся и закрывающихся дверей.

Проверяют комнату за комнатой, и хлопки звучат достаточно далеко – наверное, они все еще в главном коридоре.

Итан уповал, что не заблуждается на сей счет.

Интересно, открыты ли до сих пор двери лифта. Если преследователи увидят кабину здесь, то наверняка заключат, что он бежал в цокольный этаж. Им с Беверли следовало отправить лифт обратно на четвертый этаж, но теперь уж этот недосмотр не поправишь.

Опустив руку, он нашарил дверную ручку и ухватился за нее.

Медленно поворачивая ручку, постарался успокоить дыхание, загнать свою ЧСС[14]обратно в диапазон, где не приходится балансировать на грани беспамятства.

Когда щеколда вышла из запорной планки, Итан предельно бережно потянул.

Дверь приоткрылась на два дюйма; петли милосердно не издали ни звука.

Длинный треугольник света упал на шахматный линолеум под его босыми ногами.

Хлопки дверей стали громче.

Держа в руке осколок зеркала, он просунул его между дверью и притолокой, понемногу выдвигая все дальше, миллиметр за миллиметром, пока оно не показало отражение коридора позади него.

Пусто.

Захлопнулась очередная дверь.

Между хлопками слышались лишь шаги ног в туфлях на резиновой подошве, и больше ничего. Одна из люминесцентных ламп поблизости была неисправна и время от времени начинала мигать, попеременно погружая коридор во тьму и озаряя вспышками света.

Тень опередила человека – легкое потемнение на полу поблизости от поста медсестры, – а затем показалась медсестра Пэм.

Остановившись на скрещении четырех коридоров, она замерла абсолютно неподвижно, держа в правой руке какой-то предмет, опознать который с такого расстояния Итан не мог, однако один конец предмета поблескивал отраженным светом.

По истечении тридцати секунд она повернулась и двинулась по коридору Итана, шагая осторожно, целеустремленно, короткими контролируемыми шажками, с улыбкой, казавшейся чересчур широкой, чтобы уместиться у нее на лице.

Через несколько шагов она остановилась, свела колени вместе и присела на корточки, чтобы рассмотреть что-то на линолеуме. Пальцем свободной руки провела по полу, подняла, и Итан с приступом тревоги вдруг сообразил, что это такое и как медсестра поняла, в какой коридор свернуть.

Вода с плаща Беверли.

И она приведет медсестру прямиком к двери через коридор напротив. К Беверли.

Медсестра Пэм встала.

И медленно зашагала вперед, по пути разглядывая плитки линолеума.

Итан увидел, что предмет у нее в руках – шприц с иглой.

– Мистер Бёрк?

Он не ожидал, что она заговорит, и от звука ее восторженного, зловещего голоса, эхом раскатившегося по пустым коридорам больницы, его прямо морозом продрало.

– Я знаю, что вы близко. Я знаю, что вы меня слышите.

Она подобралась уж чересчур близко, и Итан начал опасаться, что она может в любую секунду заметить зеркало в его руке.

Втянув осколок обратно в комнату, Итан закрыл дверь с еще большей тщательностью и точностью.

– Раз уж вы мой новый любимый пациент, – продолжала медсестра, – я намерена предложить вам специальную сделку.

Итан заметил что-то в основании черепа – вдоль позвоночника, через кости конечностей начало распространяться тепло, излучаясь жаркими точками в кончики пальцев рук и ног.

И то же тепло он ощутил позади глаз.

Наркотик начал действовать.

– Будьте умницей, выходите сейчас, и я сделаю вам подарочек.

Ее шагов он не слышал, но голос становился все громче по мере продвижения медсестры по коридору.

– Подарочек, мистер Бёрк, – это анестезия для вашей операции. Надеюсь, вы понимаете, если вас еще не накрыло, что наркотик, который я вам вколола десять минут назад, вот-вот повергнет вас в бессознательное состояние. А если мне придется потратить целый час, обыскивая каждую комнату, чтобы найти вас, я очень-очень рассержусь. А вам не захочется видеть меня очень-очень сердитой, потому что знаете, что будет? Когда мы наконец вас найдем, то отвезем прямиком в операционную. Позволим лекарству, циркулирующему сейчас у вас в организме, исчерпать свое действие. Вы очнетесь на операционном столе. Ни ремней, ни наручников, но вы не сможете и пальцем шелохнуть. Это потому что я впрыснула вам лошадиную дозу суксаметония, а это парализующее средство. Вы когда-нибудь задумывались, что чувствуешь при операции? Что ж, мистер Бёрк, мы устроим представление лично для вас.

По звучанию голоса Итан понял, что она уже стоит посередине коридора менее чем в четырех футах от него по ту сторону двери.

– Единственное движение, на какое вы будете способны, – это моргать. Вы даже пикнуть не сможете, чувствуя, как вас режут, пилят и сверлят. Чувствуя наши пальцы внутри себя. Операция растянется на многие часы, и вы будете живы, в сознании, в полной мере воспринимая каждую ее мучительную секунду. Прямо материал для ужастика.

Итан положил ладонь на ручку двери. Поток наркотика хлынул вверх, охватывая мозг, наводняя кончики ушей. Остается лишь гадать, сколько еще времени он выстоит, прежде чем ноги подкосятся.

Медленно поверни, Итан. Поверни медленно-медленно.