Читать книгу "Звезды – холодные игрушки - Сергей Лукьяненко"

Алешка кивнул, покачивая на ладони пакет.

– Спасибо, дядя Петя. У меня теперь такая коллекция…

– Рад за тебя. – Я вздохнул и сел на кровать. Прислушался –вроде бы сверху никто не спускался. Наверное, дед и рептилоид в курсе, что явошел не один.

– Я побегу, – великодушно решил Алешка. – Вам же собиратьсянадо… А куда теперь полетите?

– Не знаю.

– А…

– Привезу, – пообещал я. – Привезу тебе новый камень. Еслитам будут камни…

Алешка кивнул и, сжимая свой драгоценный пакет, двинулся кдверям. Но вдруг замялся:

– Дядя Петя, у вас неприятности?

– С чего ты взял?

– Ну… кажется.

Я вздохнул:

– Слушай, Алешка… тебе приходилось делать то, чего нехочется? Что кажется совсем неправильным?

Мальчик кивнул.

– Вот… мне сейчас приходится, – объяснил я.

– Вы же взрослый! – сказал Алешка с удивлением.

Я невольно рассмеялся:

– Это не помогает, поверь. Пошли, я тебя провожу до калитки.

Тирана в саду по-прежнему не было. И в доме ведь не слышнобыло… Я слегка насторожился, но вначале все-таки довел пацана до ограды, а лишьпотом прошел по саду. Никого.

А в прихожей меня уже ждали. Маша и Карел. Рептилоидвзгромоздился на перила и выглядел невозмутимым, как всегда. Девушка стояла спистолетом-парализатором в руках. Самое смешное, что и это меня уже неудивляло.

– Что это за мальчик? – резко спросила Маша.

– Не «что», а «кто», – обходя ее, сказал я. – Сосед. Я емусувениры порой привожу.

Маша схватила меня за руку. Прошипела:

– Да ты что, спятил, Петр? Нашел время в игрушки играть!Если бы он увидел Карела?

– То ты бы пальнула в него? – закончил я. Маша замолчала. –А потом счетчик почистил бы ребенку память?

– Не твое дело! – Девушка по-прежнему держала меня. Инаправила пистолет в мою сторону. – Ты рисковал всем! Андрей Валентинович…

Во мне что-то дрогнуло и сломалось. Я перехватил ее кисть,вывернул, заставляя выпустить пистолет. Карел начал пятиться вверх по перилам –молча, не отрывая от нас взгляда.

Несколько секунд Маша пыталась бороться, потом сдалась.

– Это мое дело, – сжимая ее кисти, сказал я. – Это мой дом.Мальчик – мой друг. Андрей Валентинович – мой дед.

– Ты мешаешь… – сказала Маша. Сдавленно, словно я ее загорло держал, а не за руки. – Портишь все…

– Хочешь, испорчу все окончательно? – Я улыбнулся. –Потребую, чтобы ты осталась на Земле?

Ее руки обмякли.

– Извини. – Слишком уж быстро Маша это сказала. – Яиспугалась за успех…

Я отпустил ее и пошел на второй этаж. Карел проводил менямерцающими глазами. Маша стояла, растирая кисти.

Да что же происходит! Мой дом уже не мой дом? Играем взаговорщиков? Ей к психоаналитику надо отправиться, а не в космос!

Не знаю, слышал ли дед нашу перепалку, дверь у него былаполуоткрыта. Наверное, да. Но он ничего не сказал.

Великий шовинист сидел прямо на полу и пролистывалфотоальбомы. Пухлые семейные альбомы, из тех, что наводят ужас на несчастныхгостей. Дед маленький, дед в институте, дед на стажировке в Штатах, дед сбабушкой… давно ее нет в живых… Дед с моим папой. Папа в армии. Папа с мамой… имной в проекте… Я, голышом на пеленках…

Чего он взялся за старые фотографии?

При моем появлении дед резко захлопнул альбом.

– Все прошло нормально?

– Да. Я в экипаже «Волхва», послезавтра старт… Ты не виделсобаку?

– Видел. Маша отвезла Тирана в питомник.

– Что? – завопил я.

– Маша. Отвезла. Пса. В питомник.

Дед с кряхтеньем поднялся.

– Петя, дом будет пустым. Через сутки его опечатают и начнутрыться в документах. Я не хочу, чтобы пес получил пулю, защищая наше барахло.Маша оплатила его проживание в питомнике в течение двух лет. Мы заберем его,вернувшись. Надеюсь.

Как всегда, дед был прав. Но…

– Почему ты не сказал мне? Я бы с ним попрощался!

– Петя, нельзя оставлять кусочек души за спиной. Не нужнылишние прощания.

– Они не лишние… – У меня защипало в глазах. Ну да. Неоставляй ничего позади… Все равно останутся – Земля, Россия, дом… хитрыйпаренек Алешка, для которого я лишь источник сувениров. Я еще никогда неуходил, так четко зная, что могу не вернуться. Даже перед первым, тренировочнымполетом в космос не дрейфил, как сейчас…

– Петр, собаке будет там хорошо. Неужели ты думаешь, я непереживаю?

Я через силу кивнул.

– Дом будут обыскивать, – продолжил дед. – Я уже сжег всесвои бумажные документы и стер информацию на машине. Почисти свой компьютертоже… если там есть что-то личное. Отформатируй диски, и лучше – несколько раз.

Его ноутбук и впрямь был включен, но экран оставался темным,лишь с парой строчек БИОСа. А в камине – очень много легкого белесого пепла.

– Хорошо, дед.

– И возьми эти альбомы, – вздохнул дед. – Вынеси в сад.Сожги. В комнате не хочу, слишком много вони.

Он что, серьезно?

– Не хочу, чтобы чужие руки лапали наши лица, – сказал дед.– Ты уж прости старика. Пленки где-то есть, потом распечатаем все заново… есливернемся.

– Дед…

– Петя, прошу тебя.

Я колебался.

– Или мне самому тащить их в сад? – тонко закричал дед. – А?Самому?

…С грудой альбомов я вышел из дома. Маши внизу уже не было,и рептилоида тоже. Я оттащил альбомы в дальний угол сада, где в детстве жегкостры и строил каждое лето шалаш. Бросил их на жухлую траву.

Что-то чудовищное в этом было, противоестественное. Человекуне стоило придумывать фотографии – зная, что порой их приходится жечь. Сраспахнувшихся страниц на меня смотрели лица – деда, родителей, меня самого,знакомых и незнакомых людей… Вот дед, еще не старый, на каком-то конгрессе. Авот… надо же… с Даниловым! Совсем молодым, но каким-то сжавшимся, неловким,отводящим от объектива взгляд. Не любил я смотреть старые снимки – а зря.

Я достал из кармана спички, которые торжественно вручил мнедед, и тут взгляд упал на фотокарточку родителей. Со мной на руках. Уменьшеннаякопия той самой фотографии, что висит у деда в кабинете.