Онлайн-Книжки » Книги » 📜 Историческая проза » Записки рядового радиста. Фронт. Плен. Возвращение. 1941-1946 - Дмитрий Ломоносов

Читать книгу "Записки рядового радиста. Фронт. Плен. Возвращение. 1941-1946 - Дмитрий Ломоносов"

200
0

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 35 36 37 ... 101
Перейти на страницу:

После вопросов о том, где жил, где учился, где работал до призыва, Тесленко сказал:

— Будем учить тебя радиотелеграфному делу, если обладаешь музыкальным слухом. Ну-ка, напой что-нибудь.

Недолго вспоминая что-нибудь из кавалерийской тематики, я запел:


Мы не сынки у маменьки в помещичьем дому,

А выросли мы в пламени, в пороховом дыму.

Никто пути пройденного у нас не отберет,

Мы конница Буденного, дивизия, вперед!

— Отлично, — сказал Тесленко. — Слух вроде есть. Ну-ка, еще что-нибудь душевное!

Припомнив репертуар студенческого хора в техникуме, я пропел, стараясь проявить максимальную «душевность»:


Не осенний мелкий дождичек

Брызжет, брызжет сквозь туман,

Слезы горькие льет молодец

На свой бархатный кафтан…

Полно, брат-молодец,

Ты ведь не девица,

Пей, тоска пройдет,

Э-эх, пей, тоска пройдет…

— Ну, лейтенант Проус, вот вам и запевала во взводе! Итак, как ты относишься к тому, чтобы стать радиотелеграфистом-кавалеристом? Предупреждаю, будет очень трудно. Времени для обучения очень мало, месяца два, не более. На фронте таких специалистов очень ждут.

— Готов, — ответил я, — но должен предупредить, что в мирной жизни я не имел дела ни с лошадьми, ни с радиотелеграфом.

— Ничего, — сказал старший лейтенант Тесленко, — в армии принято так: не можешь — научим, не хочешь — заставим. Лейтенант Проус, принимайте нового бойца.

Проведя меня в большую комнату — зал для занятий, — Проус сказал:

— Ждите здесь, придет наш помкомвзвода, старший сержант, представитесь ему.

Огляделся: небольшая комната, у входных дверей которой стоит, переминаясь с ноги на ногу, дневальный с шашкой на боку. Двери в соседние помещения и у стены, противоположной двум окнам, стеллаж с винтовками.

В разговор с дневальным вступать не стал, думая, что ему, находящемуся на посту, беседовать не положено.

Вскоре появился старший сержант — коренастый круглолицый крепыш.

— Здравствуйте, старший сержант! — сказал я, приподнявшись со скамейки.

Он сначала недоуменно уставился на меня, затем заорал:

— Что? Как ты обращаешься к командиру? Вон! Зайди и представься как положено!

Я вышел, искренне не понимая, что я сделал не так. Вышел, но снова не пошел докладываться. Ведь я лишь поздоровался, ничего более не успев сказать. Этим поступком я навлек на себя не только крупные неприятности, но и заслужил неприязнь к себе помкомвзвода на все последующее время службы в Коврове.

Старший сержант Оноприенко (не уверен, что правильно запомнил его фамилию) был ревностный служака, буквально и постоянно придерживавшийся положений армейских уставов. Он, выслужившийся из рядовых кавалеристов, ведал строевой подготовкой и организацией всей повседневной армейской жизни в радиовзводе. Пожалуй, он был единственным из моих командиров, с которым у меня не наладились отношения. Он органически не воспринимал людей более грамотных, чем сам. Всячески подчеркивая их неприспособленность к крестьянскому труду, что особенно требовалось кавалеристу, он с удовольствием использовал свои права, данные ему уставом. Я, со своей стороны, часто давал ему повод для придирок.

После прохождения еще в техникуме курса всевобуча и пребывания в истребительном батальоне я был знаком с основными военными уставами — дисциплинарным и строевым, умел обращаться с винтовкой и ручной гранатой, имел приличную строевую подготовку. Поэтому предстоящее вхождение в армейскую жизнь не казалось мне особенно трудным. Мне казалось вполне оправданным положение, подчеркивающее армейскую субординацию.

Находясь вне строя, но на людях, я, как и полагалось, отдавал честь встречному командиру, заранее переходя на строевой шаг, рапортовал по форме, обращаясь по уставу. В то же время, когда я встречал командира в комнате, где никого, кроме нас двоих, не было, говорил вполне по-штатски: «Здравствуйте» — и не считал нужным рапортовать по уставу. Мне казалось это какой-то неоправданной игрой. И если офицеры взвода относились к этому снисходительно, то помкомвзвода не терпел отступлений от устава, и наряды вне очереди следовали один за другим.

Во время вечерней поверки помкомвзвода вызвал меня из строя, отругал, не стесняясь в выражениях и характеристиках моей личности, и объявил мне один (на первый раз) наряд вне очереди: ночное дневальство по конюшне.

Итак, провести первую ночь в полуэскадроне связи мне надлежало в конюшне. Заступить на смену я должен был вместе с назначенным дежурным по конюшне старшим сержантом одного из сабельных эскадронов, бывалым конником, но так же, как и я, только что прибывшим в Ковров. Вместе с ним мы пришли в конюшню, в которую были назначены дежурить.

Длинный барак с распашными воротами в торце, проход посередине, по обеим сторонам прохода, разделенные висящими на цепях жердями, на дощатом помосте, приподнятом над проходом, стоят лошади, по пятьдесят с каждой стороны, хвостами к проходу. Косят глазами, фыркают, явно недовольные приходом незнакомых людей. Вдоль наружных стен под высоко расположенными узкими окнами — деревянные решетчатые кормушки для сена.

Дежурный ввел меня в курс дела:

— Видишь решетчатые кормушки перед мордами лошадей? Следи, чтобы в них все время было сено. Вот — метла, вот — лопата, совок и вилы. Следи, чтобы под ногами у лошадей было чисто. Вот — тачка, накладывай в нее навоз, вывози наружу и грузи в бричку.

Я был озадачен. Меня всегда предупреждали, что не следует подходить к лошади сзади, она может лягнуть! А здесь нужно все время ходить мимо лошадиных хвостов, да еще проталкиваться мимо них к кормушкам с охапками сена.

Преодолев страх, я принялся за дело. Лошади косились на меня глазами, фыркали. Иногда, когда я проходил с сеном, щипали меня за рукав губами, но не лягались и не кусались.

Всю ночь я, не присаживаясь, возил и возил навоз, таскал сено, подметал в денниках и в проходе. Постепенно я осмелел и, проталкиваясь к кормушке с пуком сена на вилах, похлопывал коня по крупу: подвинься, мол, дай пройти!

К утру бричка была заполнена навозом доверху. Дежурный сказал, что до сдачи дежурства надо запрячь в бричку одну из лошадей и вывезти навоз за ограду конюшен, туда, где было навозохранилище. Запрягать? Но я понятия не имел, с какой стороны взяться за кучу ремней, составлявших упряжь. Пришлось моему дежурному по конюшне взять на себя эту обязанность. Но оказалось, что и он не знал, какая из лошадей может ходить в упряжке, поскольку тоже впервые дежурил в этом полку. Вывел крупного вороного коня, запряг его и передал мне вожжи. Только я тронул вожжи, как конь рванулся обратно в конюшню, потащив за собой бричку с навозом. Бричка застряла в воротах, не давая нам возможности пройти в конюшню, где конь рвался в упряжи…

1 ... 35 36 37 ... 101
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Записки рядового радиста. Фронт. Плен. Возвращение. 1941-1946 - Дмитрий Ломоносов», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге "Записки рядового радиста. Фронт. Плен. Возвращение. 1941-1946 - Дмитрий Ломоносов"