Читать книгу "Просто друзья - Робин Сисман"

Фрея свернула на север — там был уклон, невидимый глазу, но весьма ощутимый для ног. Квартал за кварталом характер местности менялся: от цветов — к мехам, от синагог — к церквам, от бриллиантов — к книжным магазинам, театрам и учреждениям, от бедных — к богатым, потом снова к бедным, и вот дома стали расти, а куски неба уменьшаться. Фрея уловила запах горячих сосисок и расплавленного асфальта и еще лосьона для загара — обычный запах Гудзона, — нефти и воды, уносимый на восток городскими сквозняками. От гранита и тонированных стекол шел жар. Туристы и жители города, делающие субботние покупки, толпились у перекрестков. Молодые водители грузовиков орали, надеясь запугать Фрею, но она лишь упрямо наклоняла голову и жала на педали, не оглядываясь по сторонам. Ее не впечатляла красота девятнадцати небоскребов Рокфеллеровского центра, высокий стройный шпиль Ар-си-эй, зловещий черный куб здания Си-би-си, выросший на углу Пятьдесят третьей улицы, словно гигантский телевизионный экран. Она миновала скульптуры Джима Дайна у Музея современного искусства — три Венеры, безрукие, безголовые и громадные, но с весьма женственными формами. Может, именно так мужчины подсознательно воспринимают женщин? Фрея подумала о соблазнительных округлостях Кэндис, похотливой желтозубой улыбке Бернарда, о плохо скрываемом волнении Джека, когда он спросил ее о свидании, в надежде поразвлечься. Она солгала ему, сказав, что поедет искать квартиру. Она ехала в парк, чтобы побыть наедине с собой и придумать месть.

Потная, запыхавшаяся, но живая, Фрея наконец добралась до парка. Народу было полно — велосипедисты, скейтбордисты, любовники, роллеры, женщины с собаками, мужчины с младенцами, дети, самозабвенно лижущие рожки с мороженым. Фрея съехала на тенистую велосипедную дорожку и, придерживая руль, направилась к озеру. У лотка постояла в очереди, чтобы купить запотевшую, только что из холодильника, бутылку минеральной воды. Опустив бутылку в корзину, где лежал рюкзак, Фрея продолжила путь в поисках относительно уединенного места. Среди искусственно воссозданного уголка «дикой природы», с многочисленными водопадиками, лесочками, ручьями и продуманно расставленными валунами, она отыскала одинокое дерево, перетащила велосипед через кусты и прислонила к дереву. Усевшись на изрядно вытоптанную траву в тени, она глотнула ледяной воды из бутылки и потянулась за рюкзаком. Достав из него ручку и записную книжку, она рассеянно наблюдала за лодками. Ей хватило нескольких минут, чтобы придумать следующее:

«Ты мнишь себя большой шишкой, но ПРЕДУПРЕЖДАЮ — СИЛЫ ТЬМЫ сгущаются. Я знаю, что происходит между тобой и Ею. Если она получит „5“, а я — нет, ты будешь наказан за ОСКВЕРНЕНИЕ принципов морали и за СЕКСУАЛЬНЫЕ пристрастия. Никому не позволено стоять на пути моей ГЕНИАЛЬНОСТИ. Так что будь осмотрительнее. Не то…

Друг».

Фрея перечитала послание и, очень довольная, улыбнулась. Как известно, посещающие семинары по творчеству склонны к паранойе и искаженному восприятию действительности. Фрее стало приятно при мысли, что Джеку придется помучиться, вычисляя автора среди множества подозреваемых. Она сложила письмо вдвое, опустила его в конверт и написала имя и адрес Джека печатными буквами. Затем достала из бумажника марку, лизнула ее и наклеила. В полном изнеможении Фрея прислонилась к стволу и закрыла глаза. В парке творилось бог знает что. Лаяли собаки, вопили дети, надрывались музыканты. К ней то и дело подходили мужчины с бегающими глазами, спрашивали, который час. В кустах хихикали парочки. Рейнджеры время от времени через громкоговоритель предупреждали лодочников о соблюдении правил безопасности на воде. Фрея терпела все это до тех пор, пока горный велосипедист не наехал ей на ногу, потный и исцарапанный. Она жаждала тишины и покоя и знала, где их можно найти.

Здесь прохладно и тихо. Высокие потолки с карнизами. От паркетного пола исходит приятный запах мастики. На стенах картины Гейнсборо, Ромни, Рейнолдса, Хогарта — спокойствие и размеренность жизни Англии восемнадцатого века. Когда-то в этой комнате располагалась столовая. Теперь особняк превратился в музей, а эта комната — в уголок старой Англии. Оазис в пустыне аристократизма, называемый Верхним Ист-Сайдом. Отсюда до парка рукой подать, Фрея нисколько не устала. Проезжая мимо почтового ящика, опустила письмо для Джека.

Музеи удивительным образом действовали на Фрею — здесь она чувствовала себя в безопасности, уверенно и спокойно. Возможно, потому, что еще в детстве, с отцом, часто бывала в музеях. Коллекция здесь никогда не менялась, только картины менялись местами и давно стали похожи на старых друзей. Она любила здесь бродить в одиночестве, не подгоняемая и не отвлекаемая ни гидами, ни спутниками, наслаждаясь красотой комнат и компанией Эль Греко, Тициана, Вермера и Хольбейна. Они успокаивали ее и давали ей силы.

Обычно она проходила мимо зала Фрагонара с его мебелью в стиле рококо и приторно-слащавыми изображениями юных влюбленных в роскошных нарядах. Но сегодня она почему-то решила заглянуть в этот зал. Внимание ее привлекла серия из четырех крупных живописных полотен, известных под названием «Фонтан любви». История до боли знакомая. На первой картине юноша протягивает розу девице, застигнутой врасплох в цветущем саду. Два купидона наблюдают за ними, стоя на фонтане в форме фаллоса, исторгающего воду. На второй картине молодой человек, одетый в красное — цвет страсти, — взбирается на стену, чтобы встретиться со своей робкой возлюбленной. На третьей картине она поддалась на его уговоры, позволяя ему целовать шею, у ног ее лежит маленькая собачка — символ верности. И наконец венец любви: триумфальное обладание под бескрайним небом. Счастливая пара улыбается с полотна, вся в символах верности и счастья.

И вот оно — «Конец», как в старых фильмах, где это слово всегда появляется после заключительного поцелуя. Фрея сложила руки на груди и поджала губы. В наши дни, кажется, все не так просто. Фрагонар изобразил любовь как игру юных и невинных созданий, игру по правилам. Но теперь любовь превратилась в игру без правил. Невинных не осталось, все осторожны и циничны, заботятся о запасных вариантах, боясь попасть в ловушку и остаться ни с чем.

Так в чем же секрет любви между мужчиной и женщиной? Секс, конечно же; романтизм, в идеале; домашняя стабильность, вероятно. Что-то еще? Фрея пожала плечами и зябко поежилась — кондиционеры работали на совесть. Быть может, она просто недостойна любви? Поэтому все ее бросили. Ей стало жаль себя.

Прежде чем уйти, Фрея еще раз окинула взглядом картины, обратив внимание на розовые щечки и пышный бюст девушки. Как бы иронично она ни относилась к Фрагонару с его слащавостью, она не могла не почувствовать тайной зависти к цветущей девице на картине — где ее, Фреи, юный оптимизм и энергия? Она словно во сне бродила по залам, потом вышла во двор, посидела там, любуясь прудом, растениями и классическими архитектурными формами особняка. В который раз она прочла себе нотацию, убеждая саму себя, что она должна быть приятнее в общении, более открытой, менее критичной. Направляясь к выходу, она заметила размер гульфика на панталонах господина с портрета Бронзино: возможно, дело в набивке или аналоге XVI века теперешней компьютерной ретуши фотографий, но размер тем не менее впечатлял. Улыбаясь, она вышла на Семидесятую улицу и тут обнаружила, что у Росинанта спустилась шина.