Читать книгу "Клуб одиноких сердец - Крис Манби"

— О, вот и наша тетушка Руби, — засюсюкала Линда сладким голосом.

— Тетушка Руби, — засмеялась Руби. — Такое ощущение, будто мне лет сто.

— Достаточно взрослая, чтобы иметь собственных детей, — процедила бабушка Джонсон.

Линда дала Руби подержать племянницу. Как только малышка почувствовала, что попала в чужие руки, она нахмурилась, все ее личико сморщилось и из нежно-розового превратилось в свекольно-красное. Лорена Джоанна набрала в легкие побольше воздуху и приготовилась заорать.

— Она сейчас заплачет, — предупредила Руби.

— А ты поговори с нашей девочкой, погукай, — посоветовала Линда.

— Ребенок похож на отца, — сказала бабушка Джонсон.

— Она похожа на Линду в детстве, — перебила бабушка Тейлор, — и на меня.

И началось. Склонившись над свертком, родственники пустились в рассуждения об общих фамильных чертах. А Руби смотрела на крошечное личико своей племянницы, на лица старшей сестры и мамы — три поколения женщин, как они похожи — тот же цвет глаз, та же форма носа, тот же склад губ. Руби вспомнила строчку из какого-то стихотворения: «Фамильных черт волшебное зерцало». Наконец она поняла, что это означает.

Вернувшись домой, Руби откопала среди бумаг тонкий коричневый конверт. Впервые за десять лет, прошедшие с той памятной встречи с Амандой Пачули Монстр, она достала свое свидетельство о рождении. На розовом прозрачном листочке имя — Хоуп Мэри Баркер, написанное синими чернилами. И неважно, что Руби носит фамилию Тейлор и вполне ощущает себя членом этой семьи. Если у нее когда-нибудь родится собственный ребенок, у него будет нос Баркеров, и глаза Баркеров, и… Может быть, пора узнать, как выглядят баркеровские носы?

18

Руби лежала на диване в гостиной Лу, разглядывала трещину на потолке и думала, скова и снова, в который раз, о своей семье, о своих настоящих родителях, о том, что где-то в этом мире существует клан Баркеров, к которому принадлежит и она сама. Последнее время Руби часто думала об этом, но к знакомому, ставшему привычным чувству потерянности теперь примешалось и новое — чувство собственной ненужности, появившееся после разрыва с Флеттом.

Руби не могла уснуть. Стоило закрыть глаза, и в голове сам собой всплывал последний разговор с Флеттом. Или, если усилием воли удавалось прогнать навязчивые, как телевизионная реклама, мысли, тут же вспоминался другой идиот — Робин и его дурацкое заявление: «Я ищу кого-нибудь помоложе и посимпатичнее».

Надеясь отвлечься, Руби включила телевизор, пощелкала пультом, но ничего интересного не нашла: либо какие-то невразумительные европрограммы, которые любят показывать в пятницу вечером, либо фильм ужасов по пятому каналу — еще хуже, потом со страху и вовсе не заснешь. Остается одно — читать.

Руби выдернула из груды макулатуры на журнальном столике свежий номер «Хелло». Ей нравилось читать истории о личной жизни знаменитостей, особенно те, где рассказывалось про несчастную любовь и разводы. Сознание того, что слава и богатство не спасают от сердечных трагедий, действовало на Руби успокаивающе.

На этой неделе глянцевую обложку журнала украшала фотография Кэтрин Блэк. Голливудская звезда представляла свою автобиографическую книгу, толстенный фолиант под названием «Мой черный список». Недавняя публикация книги вызвала шумиху в прессе. Актриса с безжалостной откровенностью рассказывала о своих коллегах и раскрывала многие непристойные тайны. Конечно, Руби, как и прочая читающая публика, охала и ахала над пикантными подробностями голливудского закулисья, но по-настоящему ее интересовала другая сторона частной жизни актрисы. Кэтрин Блэк никогда не скрывала, что была приемным ребенком. Но только недавно эта история получила счастливое завершение.

Взлетев на вершину славы, Кэтрин Блэк попала в богемные круги, где быстро пристрастилась к наркотикам. После двух громких скандалов, один из которых закончился судебным разбирательством, Кэтрин легла в реабилитационную клинику, затерянную где-то в дебрях штата Аризона. Она пробыла там шесть дней — больше не позволяло расписание съемок, но аннотация к книге изобразила этот период ее жизни в столь трагическом свете, что казалось, будто актриса провела на больничной койке несколько лет. С помощью психоаналитика и ясновидящей, вступившей в контакт с духами древних индейцев, Кэтрин пришла к выводу: причина ее несчастий кроется не в слабохарактерности и неспособности устоять перед соблазнами жестокого мира шоу-бизнеса, а в глубокой душевной травме. Руби наткнулась на знакомый термин: «синдром ненужности», не позволявший Кэтрин установить нормальные, сбалансированные отношения с внешним миром. И единственным спасением для нее мог стать «адекватный эмоционально-психологический толчок».

Естественно, под «толчком» подразумевалась встреча с родной матерью. Актриса наняла целую армию частных детективов. В поисках информации они рыскали по всей стране. В США не осталось ни одного архива, в котором не побывали бы люди Кэтрин. Во всех газетах, начиная с «Лос-Анджелес тайме» и «Геральд трибьюн» и кончая бесплатными рекламными листками в маленьких городках предгорий Аппалачей, появились объявления о розыске. И мама нашлась — благодаря маленькому объявленьицу в захудалой газетенке штата Луизиана, на страницах которой никогда не появлялось ничего более сенсационного, чем история о пуделе, съеденном крокодилом.

Счастливая встреча происходила в истинно голливудском стиле — в свете юпитеров, под прицелом телекамер и в окружении журналистов. Кинодива уверенной походкой прошествовала по улочке, которую могла бы купить на корню вместе со всеми жителями на свой гонорар за эпизод в последнем сериале, и упала в объятия матери. Женщину заранее поставили на крыльце в окружении детишек, которых она нарожала уже после Кэтрин.

Далее следовала душераздирающая история. Карлина Шмидт потеряла невинность в шестнадцать лет и забеременела в первую же ночь любви. Отцом Кэтрин был некий Гарри Хоббс, парень, которого Карлина любила с детства. На следующий день Гарри ушел в армию, а две недели спустя погиб во время учений, так и не узнав, что Карлина носит под сердцем его ребенка. Впрочем, она и сама об этом не догадывалась, а когда поняла, что произошло, было уже слишком поздно.

«Не то чтобы мама хотела избавиться от ребенка. Она любила Гарри и мечтала иметь от него дитя, — продолжала Кэтрин в слащавом стиле, которым было пропитано все интервью. — Но то были иные времена. Только нехорошие девочки беременеют в шестнадцать лет, и люди отвернулись бы от нехорошей девочки, даже несмотря на то что отец ее младенца — герой, любимый сын города, павший смертью храбрых, — разливалась Кэтрин, умалчивая, впрочем, что Гарри погиб, играя в бейсбол боевой гранатой. — После тяжелейших двенадцатичасовых родов юной матери позволили всего несколько минут подержать на руках свою новорожденную дочку. Лишь взглянув на дитя, Карлина поняла: ее девочку ждет блестящее будущее. Однако Карлина понимала и другое: она не вправе стоять на пути этого будущего; уроки танцев, пения, актерского мастерства — разве сможет бедная девушка дать своей крошке все необходимое. И несчастная женщина совершила великий подвиг материнской любви — отдала долгожданного ребенка».