Читать книгу "Бедная Настя. Книга 6. Час Звезды - Елена Езерская"

— Только по палубе? — в голосе Анны послышалось разочарование.

— Хорошего понемногу, — улыбнулся доктор. — Но не хочу вам мешать — одевайтесь и выходите. Я встречу вас в коридоре, и для начала мы позавтракаем в кают-компании…

Если бы Анна не была одержима мыслью о побеге и возвращении домой, то она была бы, наверное, искренне рада тому вниманию и теплоте, с которой доктор заботился о ней. Буассьер, похоже, устал от аскетического образа жизни экипажа и его капитана. Он был не прочь поболтать и в перерывах между блюдами, сегодня отличавшимися не только разнообразием, но и некоторой изысканностью, с удовольствием расспрашивал Анну о Мартинике, а, представляя одно из незнакомых ей прежде кушаний, поведал, что узнал его рецепт в Центральной Америке.

— Так готовят маис местные индейцы, — сказал он, и Анна поняла, что сфера интересов таинственного капитана «Армагеддона» весьма обширна.

— Вы изучали там секреты народных врачеваний? — словно между прочим поинтересовалась она у доктора.

— И это тоже, — туманно ответил тот, наливая себе из стоявшего перед ним графинчика изумрудную жидкость и залпом выпивая всю рюмку — уже третью за время их трапезы.

— Действительно ли эти варварские народы владели многими искусствами и науками? — старалась Анна поддержать разговор. Она видела — доктор от порции к порции становился все мрачнее, и глаза его заметно затуманились.

— Варварство — понятие не географическое и даже не этнографическое, мадам, — вздохнул он. — И просвещенные люди иной раз проявляют такую необъяснимую склонность к жестокости, что остается только удивляться, откуда берутся в них эти, казалось бы, изжитые со времен язычества качества.

— Вы хотите сказать, что просвещенность и величие духа не обязательно связаны между собой? — удивилась Анна. — Но разве знание не приближает наше понимание Бога и всего сущего?

— Божественность — в незнании, — недобро усмехнулся Буассьер, принимаясь за очередную рюмку абсента. — Поверьте, чем меньше ваш кругозор, тем спокойнее и благостнее ваша жизнь. Да-да, и ваша тоже! Я же вижу, чувствую, что в вас роятся вопросы, на которые вы непременно желаете получить ответы. Но для вашего же блага — умоляю! — убедите свой пытливый ум остановиться. Чем сильнее вы хотите разгадок окружающих вас тайн, тем скорее вы приблизитесь к финалу, который может обернуться для вас трагедией.

— Вы призываете меня смиренно принять участь пленницы и оставить надежду на спасение, на встречу с детьми? — тихо спросила Анна, утратив всякий интерес к еде.

— Я не хочу, чтобы вольно или невольно я стал виновником еще чьей-то гибели, — пробормотал доктор, осушая еще одну порцию напитка, который славился своей сокрушительной силой. — Сейчас ваша жизнь висит на волоске. Проявите благоразумие — смиритесь с тем, что случилось. Уверен, мне удастся постепенно смягчить в дальнейшем ваше заключение, но для этого у меня должен быть повод…

Анна вздрогнула — доктор рухнул головою в тарелку. Тотчас бросившись к нему, Анна приподняла Буассьера, что оказалось не так-то просто. Грузное тело доктора было похоже на бесформенную глыбу, которая никак не поддавалась на попытки придать ему равновесие. Доктор был безнадежно пьян. С одной стороны, это было кстати — теперь никто не мог помешать Анне бежать с корабля. С другой, Анне было жаль этого доброго, но совершенно запутавшегося человека.

Оглядевшись, Анна нашла в кают-компании кувшин с чистой водой и, увлажнив ею льняную салфетку, протерла лицо доктора. Потом, опасаясь, что под тяжестью собственного тела он все равно рискует упасть и разбить лицо, Анна привязала его руки парой других салфеток к спинке стула, добившись таким образом устойчивости положения. И лишь тогда она поднялась на палубу — надо было спешить. Анна не знала, когда вернется экипаж и его пугающий своей истовостью капитан, и сколько в ее распоряжении времени. Конечно, убегая, она обрекала доктора на обещанную ему «мессиром» страшную кару, но ее собственная жизнь находилась в не меньшей опасности. И вряд ли еще представится другая такая удачная возможность для побега.

Оказавшись на палубе, Анна огляделась — от левого борта на пристань (неширокий естественный выступ в скале) спускался раздвижной металлический трап. Наверное, это его скрип она слышала в ту ночь, когда «Армагеддон» натолкнулся в заливе на почтовый пароход, догадалась Анна, обнаружив ручку, вращая которую ей удалось удлинить трап, чтобы его первая ступенька оказалась у самой кромки скального выступа. Потом, замерев от страха и с ужасом глядя в воду, которая, судя по цвету, была здесь довольно глубока, она спустилась по трапу на узкий козырек причала, который вел вглубь скалы. Внутри нее был выдолблен проход в человеческий рост.

Пройдя по тоннелю, Анна оказалась на площадке, от которой одна тропинка вела вниз, на берег, где лагерем стояли матросы с корабля. Анна увидела разведенные костры и много сильных, хорошо вооруженных мужчин, которые упражнялись в стрельбе и фехтовании. Как будто они готовились к скорому бою, подумала Анна.

Вторая тропинка спиралью поднималась от площадки вверх, и Анна, не мешкая, бросилась по ней, вскоре оказавшись на самой оконечности скалы, откуда был хорошо виден весь остров. Остров! Это был остров — маленький, скалистый, и до самого горизонта — ни малейших признаков земли! Анна почувствовала, как силы оставляют ее, — все напрасно! Все совершенно напрасно! Отсюда нет выхода, и вот что означали слова Буассьера: ей некуда бежать, ей надо принять свое положение как данность и оставить нелепые надежды на спасение. Анна покачнулась — голова от волнения закружилась. Анна потеряла равновесие и соскользнула вниз.

Глава 7

Старый друг

Анна очнулась от прохладного ветерка — он пробивался к ее лицу сквозь ветви одинокого можжевельника, невероятным образом примостившегося на краю скального выступа, близ которого лежала Анна. Усталость и напряжение, вызванные очевидной безвыходностью попытки побега, не принесшего ничего, кроме нового разочарования, буквально подкосили Анну. Потеряв сознание, она упала, соскользнув по тропе, по которой стремилась наверх, но на ровном участке падение остановилось. Анна перевернулась на спину, и ее глаза, утонувшие в бесконечном, безоблачном небе над головою, закрылись…

Сколько она пролежала, Анна не знала, но, по-видимому, прошло немного времени: солнце стояло высоко и светило так ровно и ярко, как это обычно бывает в хорошую погоду пополудни. Анна не сразу вспомнила, где она и что с ней произошло, но потом оперлась рукою о землю и попыталась встать — ушибленное падением тело плохо слушалось ее. Тогда она подползла к выступавшему рядом краю скалы и, держась за эту естественную стену, повторила попытку подняться, до крови обдирая ладони, то тут, то там упиравшиеся в мелкие острые края каменной породы. Наконец ей удалось встать, и Анна, с облегчением вздохнув, прислонилась к холодной поверхности скалы и только тогда огляделась.

Она стояла на маленькой площадке природного грота, когда-то давно заросшего невесть как проросшим здесь можжевельником. Утром, торопясь подняться на скалу, Анна его не заметила — пробежала мимо, думая лишь о том, чтобы как можно скорее достигнуть вершины и увидеть ответы на свои вопросы. И вот теперь она все знала: незнакомец-капитан привел свой таинственный корабль в тихую бухту на маленьком острове-скале, откуда было два выхода — в море вниз головой или в каюту уже известного ей судна.