Читать книгу "Мужчины в нашей жизни - Анастасия Соловьева"

Лиза вовсю занималась приготовлением ужина — тушила мясо с грибами, резала какой-то хитрый салат, чистила ароматные весенние овощи. Первобытная кухня на глазах превращалась в кухню дорогого ресторана.

— При таком количестве блюд рядовой ужин грозит перерасти в праздничное застолье!

— Тебе надо сказать спасибо. Когда я в последний раз возвращалась с работы в шестом часу? Даже и не припомню. Так что будем считать, это ты подтолкнула меня на кулинарные подвиги. Надеюсь, поужинаешь с нами?

— Спасибо. — Я поблагодарила без энтузиазма.

Оставаться к ужину мне не хотелось из-за Лизиного мужа Саши. Знакомы мы были мало, но я, тем не менее, ощущала в нем некую враждебность. То ли он недолюбливал меня из-за моего близкого родства с Лешкой, то ли я просто не нравилась ему. Возможно, дело вовсе и не во мне, а в холодновато-презрительной манере держаться, усвоенной раз и навсегда этим человеком.

Но из боязни огорчить Лизу приглашение я решила принять.

— А обычно у нас знаешь какие ужины? Кто что в холодильнике найдет, то и съест! Да ты знаешь, тебе Лена нажаловалась, — весело объясняла Лиза, так же весело постукивая ножом по разделочной доске.

Удивительно, что связывает эту легкую, прелестную женщину с молчаливым, вечно хмурым Сашей? А что связывало ее с Лешкой? Мой брат, хотя и немного повеселей, тоже с целым рядом нелицеприятных качеств. «А что связывает нас с Глебом?» — мелькнула у меня мысль.

Выходило — ничего конкретного. Притяжение, невозможность долго существовать друг без друга, планы на будущее: дом, сын… — вещи все довольно эфемерные.

Исключение составлял, пожалуй, вопрос о доме. Очень скоро, максимум через месяц, из сферы фантазий он переместится в практическую плоскость и тогда… А что, собственно, тогда? Я уже придумала, как разрешить этот вопрос легко и изящно. Пусть господа мужчины рыщут по судам и нанимают самых лучших адвокатов, я прекрасно понимаю, чем вся эта история должна завершиться. Точнее, у нее может быть два финала, в зависимости от решения суда. Если квартиру присудят Глебу (а так, вероятнее всего, и случится), я навсегда перееду к нему и свою часть маминой квартиры подарю Лешке. А если Сергей Юрьевич Капошко сумеет-таки совершить невозможное — доказать, что Глеб вступил в сговор с хромоногой теткой, — мы останемся на Ленинском. Правда, Глеб ужасно щепетилен, он даже сейчас сохраняет за собой съемную квартиру. Подтекст в этом деле такой — ни на что твое не рассчитываю. Но я попробую его убедить. Дам понять, что в нашем доме он — единственный хозяин. А мама меня поддержит. Конечно поддержит, только бы она скорее поправилась.

— Как здоровье Инны Владимировны? — спросила Лиза, каким-то чудом угадав движение моих мыслей.

— По-моему, неважно. Хотя врач уверяет, что самый страшный этап уже пройден.

— А я тут позвонила своим знакомым… помнишь, рассказывала о них?

— Что ж они посоветовали?

— Да ничего конкретного! Говорят, заочные консультации — шарлатанство.

— Как же быть? Я ведь на них очень рассчитывала!

— Давай свозим Инну Владимировну к ним в реабилитационный центр. Хочешь, я с вами съезжу?

— Ничего не выйдет. По условиям контракта пациент до полного выздоровления не имеет права покидать клинику.

— Тогда давай пригласим психиатра к ней.

— Этого они тоже не позволят.

— А мы под видом родственника. Скажем, например, что он ее сын. Лешка ведь ни разу не бывал в клинике?

— Ни разу.

— Вот и отлично. И кстати, Елена рвется навестить бабушку. Когда ей лучше поехать?

— Можно завтра. Но… ты не боишься за нее?

— А что? Очень тяжелое зрелище?

— Тяжелое. Но сочувствие, страх, жалость в данном случае исключены. С мамой надо говорить таким тоном, будто ничего особенного не происходит.

— Такое нашей Ленке явно не по зубам! — покачала головой Лиза. — Может, мне с ней поехать?

— Смотри, как у тебя со временем… И потом, твое присутствие очень смутит маму.

— Ладно, придумаем что-нибудь. Я заметила: нужно постоянно думать над проблемой, и тогда обязательно найдешь лучший выход.

— Ты опять ищешь какие-то выходы? — заглядывая в приоткрытую дверь кухни, с улыбкой спросил Саша. Улыбка у него была эксклюзивная — предназначенная одной только Лизе, и никому другому на свете. Заметив меня, он тут же добавил сухо: — Что-то случилось? Почему ты раньше времени вернулась с работы?

— Можешь поздравить меня с первым коммерческим успехом! — расхохоталась Лиза. — В мои сети угодил жирненький клиент! Я схватила этот денежный мешок в охапку и быстренько поволокла в наш салон!

— Что за жирненький клиент? — Саша удивился вполне серьезно. — Ты что, у метро стоишь, раздаешь рекламные листовки?

— Да ты с ума сошел? — веселилась Лиза. — Просто хозяйка недавно сказала нам, мол, приводите своих знакомых и родственников. Вот я и привела Наталью. А она, представляешь, раскошелилась на клубную карту! За это меня премировали досрочным уходом домой.

— Как в том фильме. — Лизин муж кисло взглянул на меня. — Премировали красными революционными шароварами.

Лиза усмехнулась:

— Иди мой руки, сейчас будем ужинать…

За ужином Саша рассказывал о своем новом проекте. Молодая женщина, приобретя студию в новом доме в районе Кутузовского проспекта, пожелала оформить помещение в японском стиле. При этом функциональные моменты ее не волновали. На вопрос о том, какими она видит спальню, кухню, гостиную, заказчица лаконично отвечала:

— В японском стиле.

Тогда он попробовал зайти с другой стороны. Спросил:

— А что такое, по-вашему, японский стиль?

— Минимум мебели, низкой, желательно стеклянной, максимум свободного пространства и цветов! — в мгновение ока выдала дама. — У меня сестра в японском стиле квартиру переделала. Картинка!

Саша покинул студию, огорченный расплывчатостью требований и собственной некомпетентностью. Он плохо разбирался в восточных стилях — работал в основном с европейскими.

— А что тебя смущает? — спросила Лиза, незаметно подкладывая в тарелку мужа салат. — Сейчас нарисуешь низкую стеклянную мебель, завтра сдашь в производство. Все как обычно…

— Ну ты даешь! — От возмущения Саша даже приосанился. — Где ты видела, например, стеклянные диваны?

— Стеклянные диваны? — Лиза изобразила рассеянность. — Где-нибудь да есть.

— Они же разобьются, если на них садиться!

— Ну пусть будет не стекло, а его пластиковая имитация! По виду то же самое, зато практично.

— Ты понимаешь, что говоришь?

— А что? Понимаю…

— Думаешь, приятно сидеть на пластике?