Читать книгу "Самая коварная богиня, или Все оттенки красного - Наталья Андреева"

Как чужие. А чего он, собственно, ожидал?

– Тебе не принести краски, мольберт, холсты? Из окна открывается прекрасный вид. Да и в саду красиво. Не хочешь что-нибудь написать? Пейзаж, например? Я видел твои рисунки. Это просто чудо! Тебе надо учиться. Я позвоню Эрасту Валентиновичу, он приедет. Давно хотел с тобой познакомиться. Это известный искусствовед, критик, друг моего… нашего с тобой отца. Так как? Сходить за красками?

– Нет!

– Но почему?

– Я… Настроения нет.

– Как же ты похожа на свою маму! Я имею в виду девушку со знаменитого портрета в розовых тонах. Ну, просто одно лицо!

– Да. Все так говорят. В смысле, что похожа.

Она чуть не плачет. Сидит, уставившись в окно, плечи вздрагивают. Что он такого сказал?

– Майя?

– Да?

– Ведь тебя Майей зовут?

– Откуда вы знаете?!

Странно, но она почувствовала облегчение: наконец-то! Конец вранью! Это не ее амплуа, она не авантюристка.

– Эдик сказал. Он встретил в поезде настоящую Марусю Кирсанову.

– Я знаю. Она забыла в поезде сумочку с письмами отца и его фотографией, а у меня на вокзале украли все документы. Вот Нелли Робертовна и подумала, что я – это Маруся. Мне вещи собирать? – Она привстала.

– Куда же ты пойдешь?

– Если дадите денег на билет, поеду домой. Я вам вышлю, клянусь! Я работаю. Зарплата, правда, маленькая, но я накоплю! Я все верну!

– Постой… Не могу прийти в себя… Зачем же ты врала?

– Я думала, что вы за лечение платить не будете. А у моих родителей денег нет. И мама больше никогда не отпустит меня в Москву, если узнает.

– Далась тебе эта Москва!

– Вы не понимаете… Только тут и есть настоящая жизнь. Здесь все: театры, лучшие университеты, музеи, выставки. Красная площадь, Александровский сад, Третьяковская галерея. Когда едешь в поезде, кажется, что он уносит тебя не куда-нибудь, а в сказку. Я виновата… Не подумала… Сама не ожидала, что могу жить в чужой семье, откликаться на чужое имя. Хотя, мама всегда называла меня Марусей.

– Вот она, провинциальная наивность! Ты хотя бы понимаешь, что ты сделала?!

– Да… Отпустите меня, пожалуйста!

Георгий Эдуардович всерьез задумался. Потом сказал:

– Майя, мы пока никому ничего не скажем. До завтра. А завтра я что-нибудь придумаю. В конце концов, тебя сбила наша машина, и Миша виноват.

– Это я виновата, я! Дуреха, растяпа. И врушка к тому же…

– Майя, а как же портрет?

– На портрете моя мама. Это правда.

– Не понимаю… А как же мать Марии Кирсановой? Что, у отца в том провинциальном городе был не один роман, а два?

– Не знаю. Мама никогда ничего не рассказывала.

– Послушай, а ты не знаешь, где настоящая Маруся Кирсанова?

– Не знаю. Они сорвали стоп-кран и сошли с поезда. Эдик и Маруся.

– Какой мерзавец! Ну, ничего, я найду на него управу! А ты отдыхай и пока никому ничего не говори. Сиди в своей комнате.

– Спасибо вам. Вы хороший.

– Да и ты славная девушка. Надо было с самого начала рассказать всю правду Нелли. Она тоже не злодейка, не оставила бы тебя без помощи.

– Я все равно бы призналась. Не выдержала бы. Хотелось только немного подлечиться.

– Я все понял. Отдыхай.

Он вышел, вздохнув с облегчением. Славная девушка, жаль, что она не Маруся Кирсанова. Майя это сделала не со зла, просто растерялась. Все еще можно исправить. Надо крайне аккуратно поговорить с Нелли, она добрая, она поймет. А вот остальные… Собственно, из-за них и придется молчать до завтра. Дамы, обе бывших жены и мать, способны закатить скандал. Георгий Эдуардович вновь поморщился: тут без поддержки Нелли не обойтись.

Потом он вспомнил о старшем сыне и пришел в ужас. Если Эдик взял в оборот настоящую Марию Кирсанову, покою в семействе Листовых придет конец. Будет скандальный раздел наследства, будут бесконечные суды, ссоры, а как же новая любовь? Как же женщина, которую он рассчитывает ввести в семью? Разве она выдержит это? Наконец-то встретилось доброе, чистое существо, а главное, бескорыстное, разделяющее его идеал скромного существования в уединении, в работе над новой книгой, на этот раз действительно гениальной. Господи, дай силы! Как все запуталось! Отец, зачем ты это сделал?..

– …Ты все поняла, мама?

– Эдик, но как же так?

– А вот так. Он, похоже, все знает.

– Что же будет?

– Наша позиция сильная. Я справлюсь, не переживай. Ты пока попробуй все это переварить, а мне надо позвонить. Марусю нельзя оставлять без присмотра.

Немного нервничая, он набрал знакомый номер. Черт, что ж она так долго не берет трубку?!

… – Алло-о?

– Привет, дорогая. Как ты? Не скучаешь?

– Эдик? Куда ты запропастился?!

– Как ты там? Что делаешь?

– Жду тебя. Тоска смертная! Ты скоро приедешь?

– Завтра. Займись чем-нибудь.

– Можно я схожу в магазин?

– Зачем? В доме полно еды.

– Я куплю краски и холсты. Где тут у вас магазины, где можно разжиться истосковавшемуся по работе художнику?

Краски! Как же он об этом не подумал! О наркотиках подумал, а о том, что можно поступить гораздо проще и загрузить ее работой, не догадался. Она бы сидела целыми днями дома и писала, писала, писала… Художница, мать ее! Талант! А он лох. Все варианты предусмотрел, кроме этого.

– Послушай, Маша, ты заблудишься. Тебе лучше дождаться меня.

– Язык до Киева доведет, корнет. На свете полно симпатичных мужиков, которые с радостью укажут мне дорогу. Сомневаешься?

– Нисколько.

Не надо было уезжать надолго. Девица непредсказуема и абсолютно неуправляема. Чего доброго, и впрямь улизнет!

– Корнет, ты чего такой? Проблемы?

– Типа того. Я должен задержаться и ночевать не приеду.

– Как? Еще не поженились, а ты уже не приходишь домой ночевать?

– Дела, милая. Между прочим, не столько мои, сколько твои. Так что постарайся меня дождаться.

– Не бойся, не убегу. Если, конечно, не встретится мужик круче, чем ты. Но это вряд ли. В постели ты – супер! Я крепко соскучилась по мужской ласке, предупреждаю!

Надо было посадить ее на наркотики!

– Маша, я завтра уже приеду. Постараюсь пораньше. Целую. Крепко. И позвоню еще. Ближе к ночи.

– Проверяешь? Ту ти, ту-ту-ту. Пока, корнет!

В трубке молчание. Чертова девица! Вот если бы на ее месте оказалась Майя, все было бы гораздо проще. Та просто в рот ему смотрит, как очарованный кролик. И хорошенькая к тому же. Не такая броская, как Маруся, но зато на любителя, цветочек. На сто процентов девственница. А может?.. Тьфу ты! Какая глупая мысль! Если бы можно было навсегда оставить ее Марией Кирсановой! Зачем только сказал отцу правду? Поистине, гнев – плохой советчик.