Читать книгу "Русский жиголо - Владимир Спектр"

В Москве было еще хуже: допросы, вскрытие и нескончаемые разговоры с ее партнерами и родственниками, панихида, похороны, мерзкая погода. Казалось, тогда все и вся объединились против меня.

Я так и не узнал, что заставило Ирину покончить с собой.

До сих пор она иногда приходит ко мне во снах, сидит рядом, в темных очках, с бутылкой Chivas, и молчит…

– Жаль, – говорит ассистентка и мигом возвращает меня в действительность, – жаль.

Она смотрит серьезно и печально и явно собирается сказать что-то еще, не нужные мне слова, соболезнования и тому подобную лажу, как грозный английский старикан возвращается и, пыхтя, взгромождается на свое место.

– O'key, – только и говорит он и протягивает паспорт со свежей английской визой.

– Thank you, sir, – я выдавливаю из себя подобие улыбки.

20

На следующий день я, наконец, встречаюсь с Егором. Мы сидим с ним в ресторане Bon, что на Якиманской набережной, этот выпендрежник настаивал, чтобы встретились мы именно в нем, он там еще не бывал, представь себе, детка? Вся Москва уже отметилась, а этот тормоз так и не сподобился…

И вот, пожалуйста, за соседним столиком Паша Фэйсконтроль роется в своем ноутбуке, а чуть поодаль Оганезов и Ляпидевский поят каких-то невменяемых америкосов, очень похожих на инвесторов с большими бабками.

– Последнее время мне снятся кошмары, прикинь, приятель, – тяну я, – что за дерьмо?

– Кошмары? – переспрашивает Егор. – Да ладно…

– Вот, например, этой ночью мне такая дикость привиделась, обалдеешь!

– Дикость? – снова переспрашивает мой дружок (это у него манера такая – все переспрашивать, будто сомнению подвергать). – Ага…

– Ты только представь, приятель, мне приснилась какая-то гулянка, типа презентация, вечеринка там или что-то вроде того.

– Ну, тусовочка, одним словом?

– Ну да, ну да, но не то чтобы пафосный эвент, а такой, немного лайт.

– И?

– Ну вот. Короче, приперся я на эту вечерину, стою у бара, бухаю вискарь.

– Вот это правильно, – кивает Егор.

– Бухаю, значит, и тут ко мне подходит телка, вроде знакомая такая, похожа на Ульяну Цейтлину. Мы с ней здороваемся, обнимаемся, целуемся, а она вдруг оглядывает меня критически и говорит: «Ты че, Фил, сдвинулся совсем?»

– Сдвинулся? – опять переспрашивает Егор, хихикая. – Надо же, вы уже столько знакомы, а она это только заметила!

– «Ты че, Фил, сдвинулся?» – значит, говорит она мне. – «Ты че так вырядился-то?!»

– А как ты вырядился? – удивляется Егор. – Без штанов, что ли, припер?

– Да в том-то и дело! Я смотрю на себя, ну все вроде o'k, олимпийка, джинсы True Religion, все нормально, короче. Вот только…

– Что? – Егор делает круглые глаза.

– Да только на ногах у меня не кеды Dior, не кроссовки, там Puma или еще какие, в конце концов, а черные лакированные туфли Bruno Bordese, представляешь?!

– Да, приятель, ну, ты лажанул, ну, ты выдал, – ошарашенно тянет Егор, неодобрительно качая головой, – ну как так, к олимпийке – лакированные туфли нацепить, а?

– Такой кошмар, я там не знал, куда мне деваться, со стыда чуть сквозь землю не провалился. Проснулся в холодном поту под утро и уже больше не заснул.

– Я тебя понимаю, приятель, – говорит Егор, – мне тоже, бывает, такое приснится…

– Типа?

– Ну вот, например, как-то мне приснилось, что у меня не один нормальный член, как у всех, а много, представь себе: целая гроздь маленьких члеников, типа виноградной, сечешь?

– О, господи, – только и говорю я, – да ты совсем больной.

– Ага, – удовлетворенно соглашается мой друг, – это точно.

– Ладно, – говорю я, – забудь об этом.

– Я и не вспомнил бы, если б не ты со своими лакированными туфлями.

Я морщусь, эти дебильные кошмарные сны уже начали меня доставать.

– Ну и как тебе место? – обвожу я ресторан широким жестом, умудряясь при этом помахать Оганезову с Ляпидевским, подмигнуть роскошной блондинке за соседним столиком и подозвать официанта.

– Ну, старик Старк, – говорит Егор и улыбается, – ну так, неплохо, неплохо…

На нем зеленые штаны Maharishi с вышитым на правой брючине драконом, армейские ботинки и черная олимпийка Neil Barrett. Он усиленно шмыгает носом и курит тонкие сигариллы. Перед ним бокал виски-колы. Он заказал спагетти, но есть не хочет, аппетита нет.

– На хрена ты всегда берешь жрачку, приятель? – спрашиваю я. – Ты же постоянно на «первом», и аппетита у тебя никогда нет.

– Когда столько торчишь, – говорит Егор, улыбаясь, – приходится есть через силу, иначе можно умереть от истощения.

На мне все те же Evisu, кеды Dior и тонкий синий свитер D.U.K.E. с дурацкой надписью на спине – «Just Be Bad». Я пью зеленый чай.

– И потом, когда я заказываю жрачку, приятель, то действительно есть хочу, – говорит Егор, – но потом, пока они несут, телятся, тянут, ну, вся эта обычная канитель, ты понимаешь, так вот, за это время я успеваю пару раз в туалет сходить, сделать три, ну, четыре дороги, и вот, аппетита как не бывало, а еду-то приносят. Такая лажа, в самом деле… Ну что, сходим?

– Ой, Егор, – я тут же начинаю ломаться, – у меня же диета…

– Ну и что? Я же тебе не спагетти мои предлагаю, – перебивает он.

– Да ведь я и бухать не могу.

– Так и не надо. Зачем бухать? По одной-две сделаем, и порядок.

– Ага. А потом я буду полночи пытаться заснуть.

– Да ты чего? – он смеется и хлюпает носом и трет его пальцами правой руки. – Да ладно! Шутишь! С одной-двух ты заснешь, как ребенок, этот «первый» спокойный, как героин, я, например, сплю прекрасно, перуанский, с печатью, ну, я же тебе говорю!

– А почему, собственно, перуанский, Егор? Его же производят, вроде, в Колумбии?

– Ну ты и лох, приятель, это же все брендирование, легендирование продукта, сечешь фишку? Нет, ну, скажи я тебе, что он колумбийский, ты бы поверил, а? Всем ведь известно, что колумбийского в Москве нет и быть не может, в лучшем случае такой питерско-колумбийский вариант, да?

– Да, точно, это как таблетки – когда говорили, что они голландские, никто не верил, а вот назови их, к примеру, бельгийскими, уже другое дело, разбирали, как пирожки.

– Точно, точно, или когда я развожу свою Гюльчатай на понюхать, а ты ведь в курсе, что она вечно осторожничает, я ей всегда говорю, что беру у дилера, который в Государственную Думу кокос поставляет, сечешь?

– Да ну?

– Я тебе говорю, она ведется, и все прокатывает на ура.