Читать книгу "Я вам покажу! - Катажина Грохоля"

— Тетя, это была не моя футболка… — захныкал Петрек, — Камиль сказал, что я ни за что не осмелюсь ее надеть, это Камиль во всем виноват…

— Камиль тебя подставил, да? А ты что, безвольное существо, да? А теперь он посмеивается над тобой в кулак! Петрек! Завтра со всем разберешься… сам, не сваливая ничего на Камиля.

— Я извинюсь, тетя…— прошептал мальчуган, и я увидела, какой он еще маленький, совсем ребенок.

— И обещай, что уже никогда не будешь вести себя так по-дурацки.

— Обещаю… — безропотно согласился он, я вышла и оставила его одного.

— Ма-ма-а!

Тося появилась на кухне, где я лепила, наверное, уже сотый вареник.

Мои не такие вкусные, как у мамы, но я решила одним махом разделаться с готовкой на ближайшие три дня. Тем более что стряпня немного успокаивает.

— Слушаю тебя, — произнесла я. А что же еще можно сказать собственному ребенку?

— Не будь такой жестокой с Петреком, у него не был выхода.

— Да? — Я повернулась к Тосе и просыпала муку на пол. — Я не ослышалась?

— Ну да. Понимаешь, Камиль принес эту футболку в школу. И спросил, найдется ли смельчак, который ее наденет. Петрек клюнул, потому что разговор слышали девчонки из класса.

— И что из этого?

— А то, что Агатка тоже слышала.

— Ну и что? — Сто второй. Еще штук пятьдесят, и можно отдохнуть.

— И Петрек был вынужден.

— Тося, помилуй! Ничего он не был вынужден.

— Потому что ты, мама, никогда не была мальчиком, которому почти двенадцать лет! — обиделась Тося, а я как громом была поражена этой истиной. Не была и не буду — могу смело подтвердить. — А Агата обещала, что встретится с ним завтра после школы.

— Какая Агата? — поинтересовалась я, и у меня от всего этого голова пошла кругом.

— Ну та, в которую влюблен Петрек, понимаешь? Поэтому не будь с ним слишком строгой.

Постепенно до меня дошла суть дела. Мой племянник влюблен и нуждается в особом подходе. Но я тоже влюблена, однако же не заметила, чтобы кто-нибудь в связи с этим проявил обо мне заботу.

Вечером мы в полном согласии ели вареники. На ужин к нам заскочила Уля, воспользовавшись случаем, что я не у компьютера, а, как настоящая тетка, наготовила вареников. У Ули на них особый нюх.

— Тетя! — Петрек подал голос, который он опять обрел. — Если тебе по жребию выпадет вручение кому-то подарка, а ты захочешь поменяться, что ты сделаешь?

— Не говорят «вручение кому-то подарка», а «надо сделать кому-то подарок», — немедленно поправила я, и тут на меня нахлынула волна стыда. Бедный ребенок обратился за советом, а я суюсь со своими правилами. Ребенок слышит, как говорят по телевизору, как же ему еще прикажете выражаться? — Я бы поменялась.

— Петреку по жребию выпал Артур, — вклинилась Тося.

— Тося, подай помидоры, — попросила я дочь.

— Не ешь помидор, об него вытерли лапки мушки, — сказала Тося. — А ты не можешь поменяться с кем-нибудь, кому выпала Агата?

— Я хочу помидор. Не могу. Потому что Агата выпала Люсе, а Люся не любит Артура.

— Тогда Артура поменяй на кого-нибудь еще, а потом того другого поменяешь с Люсей на Агату.

— Я хотел. Но мальчишки хотят меняться только на Анджея. Будь у меня Анджей, я бы мог попросить Томека, чтобы он взял Артура, потому что у Томека Эва, а Эва дружит с Асей. И тогда Ася, которой выпала по жребию Карина, наверное, могла бы поменяться на Зау, а я бы поменял Карину на Люцину, потому что у Люцины Бася, а она ее не любит. Если бы у меня была Баська, то Люся поменялась бы на Агату, потому что она дружит с Басей.

— Если ты знаешь, что делать, то почему не делаешь? — У меня замельтешило в голове от имен.

— Потому что Эва сегодня не пришла в школу, она заболела. И что же мне теперь делать?

— Может быть, она придет завтра, — подсказала Уля.

— А если ее не будет завтра? — вздохнул мальчик.

— Тогда купишь подарок Артуру. Разве это так важно? Ты же любишь Артура.

— Ну да, но я не знал, что не будет Эвы, и вчера поменял Артура на Анджея. А Анджею это не понравилось. Он сказал, чтоб я сваливал. Не хочу оставаться с Анджеем!

Я не закричала: «Как ты выражаешься?!» Мне это было знакомо. Несколько раз в своей жизни я тоже не хотела оставаться с мужчиной, который был мне неприятен. Однако я сильно усомнилась в своих способностях разобраться в проблемах мальчика-подростка.

— Тося тебе поможет, — ловко вывернулась я и стала убирать со стола.

Уля по-хозяйски принялась мне помогать. Тося с Петреком остались в комнате, держа совет на тему миколаек, а мы отправились на кухню. Я заварила вкусный чай, вымыла тарелки, зажгла небольшую настольную лампу. И наконец почувствовала себя дома. Из комнаты донесся голос диктора: «Не разогревшись, Печка выбежал на поле!»

Если бы здесь был Адам… Они бы втроем смотрели по телевизору какой-нибудь матч, а мы бы с Улей спокойно сидели на кухне. Совсем как сейчас. Только вот Адама нет, а потому и наше сидение на кухне уже не в радость.

— Когда у Тоси день рождения? — спросила подруга, и мне сделалось неловко, потому что Тося хотела отпраздновать день рождения в узком семейном кругу, и хотя Уля почти как родная, но тем не менее она не родственница.

— Двенадцатого декабря, — спокойно сказала я и сделала глубокий вдох. — Но мы решили пригласить только близких родственников, ты не обидишься?

— Да ты что! — ответила подруга. — И очень мудро. Ися потребовала на день рождения снять ей клуб. Задумала устроить шумное веселье, но без родителей, — вздохнула Уля. — У тебя лучше. И дешевле, — добавила она чуть погодя.

— Тетя, а если я поменяю Анджея на Юрека, и тогда Оле выпадет… — Петрек ворвался в кухню, не обращая внимания на то, что я беседую с Улей о важных вещах.

— Петрек, уволь, — вздохнула я. — Делай как хочешь

— Ты что, влюбился в Агатку? — полюбопытствовала Уля, и я заметила, как Петрек залился краской.

— Я? — фыркнул он как кот (простите за сравнение). — Я???

— А тогда почему ты хочешь, чтобы тебе непременно по жребию досталась Агата? — рассудительно спросила Уля.

— Потому что у меня есть для нее подарок, — промямлил Петрек. — Мне Тося дала. Только поэтому. Я не люблю девчонок, они глупые. Просто я смогу таким образом сэкономить на подарке, вот и все! А для Анджея у меня нет подарка, к тому же он дурак!

Петрусь вышел и прикрыл за собой дверь. Я взглянула на соседку, но обижаться на нее трудно. У нее ведь дочери.

— Влюблен, — тихо сказала я, — но об этом вслух не следует говорить.