Читать книгу "Люблю Ненавижу Люблю - Светлана Борминская"

– Сегодня, – обернулся он, – вас будут фотографировать...

– Кого – нас? – промурлыкала Белокурая Мечта. – Сашу или меня?...

– Офис и вас всех – для буклета. – Рейтель окинул хмурым взглядом принтер, кофеварку, снова Мечту и, наконец, посмотрел на меня. – Кофе, Якобсонс! – велел он Белокурой Мечте.

Я тихо чертыхнулась: выходит, опять я напрасно принесла «Бенгал-137», ведь кофе Рейтель пил только с утра.

И я принялась старательно печатать все, что мне свалили с утра на стол агенты по недвижимости, и тут в офис вошли два фотографа – в клетчатых шляпах и с камерами на бычьих шеях.

– Здравствуйте, девушки! – поздоровались они.

И фотосессия началась ровно через семь минут. Я и не подозревала, что у меня на лице застыло такое гнетущее разочарование жизнью – до того самого момента, пока фотограф помоложе, фыркнув, не показал мне парочку моих снимков. Я попросила показать все и с ужасом обнаружила, что лишь одна из семи моих фотографий выглядит хоть сколько-нибудь прилично – на остальных же я была похожа на пожилую растерянную ворону с опущенным носом...

«Вот до чего довела тебя месть, Сашка!» – Не раздумывая, я отправилась в туалет, где за непродолжительное время утопила ампулу с холерным вибрионом «Бенгал-137» в канализации, вылив туда же целый литр хлорки из шкафчика уборщицы.

– Увольняюсь отсюда к черту!.. Просто – к черту, и все, – бубнила я, не подозревая, что на выходе столкнусь с этим чурбаном Рейтелем.

И тут он собственноручно подписал себе смертный приговор.

– С кем разговариваете?... С умным человеком, да-а-а?... – брезгливо улыбнулся Валду Рейтель, пропуская меня в приемную. – Что-о-о?...

– Что-что, господин Рейтель? – вежливо переспросила я.

Вслед за Валду Рейтелем шла Белокурая Мечта. Сперва шли губы, а за ними шла она – сексмагнит девятьсот девяносто девятой пробы.

Она улыбнулась мне, сказав: «Мы на обед, Сашка!», и они вышла из офиса, направившись к ресторану Аронсона по теневой стороне улицы.

– Ненавижу! – тихо и отчетливо сказала я и повторила по слогам: – Не-на-ви-жу, – и добавила им вслед: – тебя, Валду Рейтель!.. Не-на-ви-жу тебя, холеный чурбан!..

К Белокурой Мечте моя ненависть не относилась абсолютно, я – за женскую солидарность всегда, ну, или почти всегда!..

Фотографы еще не ушли, и я решила срочно исправить ситуацию, насколько это было возможно, конечно. Поупражнявшись со своей тоскливой физиономией у зеркала в приемной, я заставила себя сделать оживленное и веселое лицо, и... фотограф снова снял меня, нащелкав не меньше пяти сносных снимков.

– Отлично, – сказал фотограф и приподнял шляпу. – О’кей!

– А то, – фыркнула я. – А те, ну первые, уничтожьте!..

Вечером я по привычке завернула в цветочный, обратив внимание, что дверь магазина все еще открыта. Я и не хотела туда идти, но так уж получилось.

– Что случилось, Анна Рудольфовна?... Вы же закрываетесь всегда рано.

Три розовых рододендрона с опущенными лепестками одиноко стояли в ведре на полу.

– Тихий денек сегодня, – выглянула из подсобки Остальская. – Нет, куда мог деться кот, а?...

– А он так и не пришел?...

– Я совсем одна, Сашка. Переезжай ко мне, а?... – вздохнула старуха, подходя ко мне.

Я очень хотела переехать из казармы, но только не к пани Остальской и молча чмокнула ее в щеку.

– Йозеф вчера спрашивал о тебе... Улыбнись ему, когда будешь проходить мимо. По-моему, он увлечен тобой!

Я вспомнила низенького и хмурого меховщика и промолчала.

– Тут важно, как ты представляешь себя и как выглядишь со стороны, – веско сказала старуха. – Ты поняла?...

Я нагнулась и начала собирать упавшие чеки.

– Не очень, – покачала головой пани Остальская. – Ты – лакомый кусочек!.. Поверь мне... Ну, что за смех?!

Я помимо воли засмеялась, вспомнив свои сегодняшние фотографии.

– Анна Рудольфовна, спасибо, я пойду, хорошо?...

– Если встретишь кота, передай ему, чтоб не озорничал и возвращался. Я его жду!..

– Хорошо. – Я вернулась, чтобы снова поцеловать старушку.

Через два дома меня ждал сюрприз – по брусчатке улицы Пик мне навстречу шел бесшерстный сфинкс с улыбкой Моны Лизы в раскосых глазах. Уши кота висели, хвост волочился...

– Не озорничай, – наклонилась я к коту, тот муркнул и потерся о мои ноги, да так, что полетели искры. Я пошла дальше, а кот свернул к магазину пани Остальской.

До казармы оставалось не более пяти минут быстрой ходьбы, когда сзади меня кто-то окликнул.

Из-под орешины на меня глядел Сенобабин в черных солнцезащитных очках.

Я вздрогнула, потому что неожиданно почувствовала скрытую угрозу, исходившую от него, – он зачем-то держал руку за спиной и хмурился.

– Что, Лева?...

– Я вспомнил, Саш, ты извини меня, ладно? – Сенобабин вразвалочку подошел ко мне. «Я перестала верить людям, причем окончательно», – вдруг поняла я, потому что инстинктивно попятилась.

– Что, Лева?...

– Твой Илья передал мне... за месяц до смерти. Ну, примерно, – быстро пробормотал Сенобабин.

– Что он передал тебе?! – Мне стало нечем дышать...

– Сказал – отнеси в полицию, если что случится... – Сенобабин потер небритый кадык и пожал одним, почему-то левым, плечом.

– Что-о-о случится?...

– Ну так, а я с полицией не дружу, – сморщился Сенобабин. – Ты же знаешь. – Сенобабин протянул мне в зажатой ладони какую-то маленькую штуковину. – Не кричи только, – тихо огрызнулся он и огляделся.

– Что это?... – Я взвесила в руке кусочек пластика.

– Флэш какой-то, – Сенобабин вздохнул.

– Флэшка?...

– Ну, наверное, – кивнул Сенобабин и цыкнул на пробегающего мимо кабысдоха; тот зло ощерился...

Я взяла кусочек пластика и сунула его в карман.

– Там какие-то фото, не потеряй, Саш, – буркнул Сенобабин и наклонился поднять камень, чтобы бросить в кабысдоха. Тот с визгом бросился наутек!

Я кивнула, вдруг потеряв к флэшке всякий интерес: «Ну что там может быть?!»

– Ты старика Стефановича помнишь?... – спросил меня Сенобабин и поглядел почему-то на мои ноги.

– Да, – кивнула я. Стефанович был кладовщиком в воинской части, где служил Илья, и его знали все.

– Он спрашивал о тебе. – Сенобабин закурил и огляделся, мимо шли какие-то люди.

– А что ему надо?

– Пес его знает... Сама зайди и спроси, – буркнул Сенобабин, и я, кивнув, повернула в обратную сторону – к старым домам у реки, решив не откладывать эту встречу, – идти в казарму так рано мне не хотелось.