Читать книгу "Плащ душегуба - Крис Эллиотт"

– Кхм. Мои познания в истории не столь сильны, мистер, ведь в школу я никогда не ходил, да и не очень-то хотелось, но все же я уверен, что Панамский канал будет построен только в 1914 году.

– Зашибись! Просто какое-то мычание ягнят!

Цыпочка резко наклонился, ударил копьем, но юркая добыча ускользнула.

– Зашибись… Интересно, и какого хрена я только что так выразился?… И еще про мычание ягнят… И… это странное имя – Дельмо. Оно так и крутится у меня в голове. Я не помню никого с таким именем, однако оно кажется мне знакомым.

– Эй, а ну-ка ты попробуй! – сказал главарь Замарашек, протягивая копье чужаку. – Дождись, пока он окажется прямо возле тебя, а потом…

– Есть!

Бродяга метнул копье в реку, пронзив громадного черного угря. Он вытащил его и бросил взгляд на извивающуюся тушу, издав при этом пронзительный вопль, словно разъяренная банши. Чужак выскочил из воды, его набедренная повязка упала, отчего он споткнулся и ничком рухнул на землю. Бутуз – полупес, полудикобраз – ухватил его лохмотья и умчался прочь. Цыпочка поднял гарпун и осмотрел превосходную добычу.

– Тут жратвы на неделю! – воскликнул он и посмотрел на голозадого бродягу, который, пыхтя, взбирался на берег под всеобщие одобрительные восклицания.

– Эй, чужак! – окликнул Цыпочка. Толстяк наконец выбрался на берег и рухнул на гравий, распластавшись как выброшенный на сушу кит. – Воистину ты обладаешь духом Замарашек. Эй, Медуз!

– Да, сэр!

– Сделай ему тату.

Медуз, шести с половиной лет, был с младенчества слепым – стараниями одной гуманитарной организации. Предназначением этих филантропов было лишать зрения бедных сирот, чтобы потом они не страдали от отсутствия окон в их спаленках. Медуза держали в банде, поскольку отсутствие зрения обострило все остальные чувства, особенно иронию, вспыльчивость и жестокость к животным – все, что составляло для Замарашек основу добродетели. Но самое главное, он был великолепным художником: его выполненные вслепую каракули смотрелись в девятнадцатом веке ничем не хуже, чем творения Ротко или Поллока в веке двадцатом; вот он-то и был призван для торжественного нанесения на тело чужака фирменной татуировки Замарашек в духе абстрактных импрессионистов.

В течение следующих двух часов вся округа, вплоть до улицы Кешью (западная часть), оглашалась жалобными воплями чужака, над спиной которого трудился Медуз, орудуя ржавой иглой, заполненной дегтем и углем.

– Вы меня убьете! Пожалуйста, хватит! – молил толстяк. – Клянусь, я не знаю, когда кавалерия пойдет в атаку!

Его спина представляла собой беспорядочную мешанину красного и черного – крови и чернил, – в которой отдаленно угадывались невидимые птицы, порхавшие в воображаемом лесу.

– Я лишь скромный пехотинец! Вам стоило бы заняться майором Ливингстоном. Вот кто вам нужен!

Молли Фря, Бамбино и Резвушка топтались поблизости, наслаждаясь агонией жирного пришельца. Когда все было закончено, Бамбино и Молли Фря под присмотром Цыпочки наложили толстый слой грязи на лицо и тело чужака. Резвушка вскочила на спину испытуемого, отчего он снова завопил от боли, водрузила ему на голову церемониальную пустую жестянку из-под фасоли, а потом несколько раз ударила по ней церемониальной монтировкой. Вновь обращенный растроганно всплакнул – его признали своим! – поскольку для него, лишенного памяти, эта пестрая орава отныне стала единственной семьей. Отныне он был счастлив находиться в обществе Замарашек и вполне смирился с перспективой жизни под откосом.

– Не знаю, с чего и начать, – начал он, сделав солидный глоток из несяка и громко рыгнув. – Это был самый чудесный день в моей жизни. Впрочем, никакого другого я и не помню.

Раздались смешки. Бамбино ткнул Молли Фря под ребра:

– Мы все еще можем съесть его, а?

Молли пожала плечами:

– Как решит Цыпочка.

– Я просто думаю, какие вы ужасно замечательные! Бамбино и Молли Фря, я люблю вас, ребята, и по прошествии лет, я уверен, вы тоже меня полюбите. Согласны? Возможно? Ну хоть чуть-чуть?

Он выпятил губы и показал пальцами, насколько чуть-чуть, а затем хохотнул:

– Вы двое – самые лучшие!..

Названные двое недоуменно переглянулись.

– …А про маленькую Резвушку могу сказать только одно. Я знаю, что под грубой маской, говорящей: «Отвали, или я размажу по стенке твою жирную задницу!» – таится душа истинной леди, и я благодарен ей за поддержку.

Резвушка не обращала никакого внимания на происходящее, сосредоточенно раскуривая сигару.

– Ну и наконец мистер Цыпочка. Я благодарен вам, сэр, что вы извлекли меня из ледяной воды и предоставили мне кров, и стол, и, разумеется, этот новый наряд. – Он вальяжно повернулся, демонстрируя свои лохмотья. – Я даже полагаю, он льстит моему непростому телосложению. Так или иначе, я хочу сказать Замарашкам – всем и каждому, – что до конца жизни буду трудиться, дабы завоевать ваше уважение. Это самое малое, что я могу сделать в уплату за ваше щедрое великодушие. И сейчас, на этой освященной земле, мне припомнилась одна древняя китайская поговорка. Она короткая и незатейливая, однако в ней скрыт важный смысл, весьма подходящий для данного случая…

Вновь обращенный разразился тирадой, состоящей из странных звуков, непривычных для ушей Замарашек, однако явно изреченной на безупречном кантонском диалекте, почерпнутом чужаком от няни, уроженки Гонконга. Закончив цитату, он пояснил:

– …Что в вольном переводе означает: «Со мною к старости иди, ведь счастье – впереди».[33]

Под гробовое молчание племени бродяга оглядел потрясенные лица чумазой ребятни и удовлетворенно кивнул, явно довольный произведенным впечатлением.

– Ну что же – кто готовит обед?

– Чужак заговорил! – объявил Цыпочка. – Мы сделали наше доброе дело на этот год, подобрав незнакомца и вернув его к жизни. Но теперь он один из нас и должен подчиняться правилам племени. Чужак!

– Да, капитан, – откликнулся тот. – Я готов.

– Мы не знаем, кто ты, но тебе явно больше семи лет, а следовательно, как принято у Замарашек, тебе пора покинуть нас.

Банда поддержала его шквалом выкриков. Бродяга смутился:

– Что? Но я…

– Выход здесь, чужак.

Несколько человек подтолкнули его к верху насыпи.

– Там север, – показал копьем Цыпочка. – Вон там – юг, туда – запад, сюда – восток.