Читать книгу "Газпром. Новое русское оружие - Михаил Зыгарь"

Факты состоят в том, что «Белтрансгаз» был отдан Газпрому только частично. Бог уж ведает, какие иезуитские аргументы приводил Лукашенко на переговорах, но половину своей газотранспортной компании ему удалось сохранить.

В ответ на это всего через одиннадцать дней после президентских выборов в Белоруссии глава Газпрома Алексей Миллер объявил, что с 2007 года цена на газ для Белоруссии будет повышена. 46 долларов за тысячу кубометров не будет больше никогда, цена будет стремиться к общеевропейской, а вот сильно ли она будет стремиться, зависит от того, насколько выгодной для Газпрома окажется покупка «Белтрансгаза». В Газпроме тогда намекали, что цена газа для Белоруссии будет повышена примерно вдвое.

Лукашенко не верил. Как игрок не может поверить, что ему изменило карточное счастье. Как ни один в мире тиран не может поверить в собственную смертность или хотя бы собственную неспособность сохранить власть вечно. Может быть, Лукашенко надеялся на личные переговоры с российским президентом Путиным. Но декабрьские переговоры в Москве завершились неудачей, Лукашенко так и уехал из Москвы, не получив скидок и поблажек, и Газпром всерьез готовился отключить Белоруссии газ с 1 января 2007 года, если Белоруссия к тому времени не подпишет новый контракт с новыми ценами.

Пресс-секретарь Газпрома Сергей Куприянов рассказывает, что в Газпроме в новогоднюю ночь даже какие-то дополнительные люди были вызваны на работу на тот случай, если придется перекрывать газ и перенаправлять газовые потоки.

Переговоры шли буквально до самого Нового года. Время от времени Куприянов выходил к журналистам и объявлял, что договоренность все еще не достигнута. Куприянов давал свои комментарии по поводу российско-белорусского газового кризиса на фоне Газпромовского здания в Москве на улице Наметкина. Одет он был в пиджак и галстук, а на ноги, чтобы не выскакивать на мороз в легких офисных туфлях, Куприянов надевал валенки, которые с тех пор хранит на память. Валенки не попадали в кадр.

Куприянов рассказывает, что в конце концов белорусские переговорщики стали приводить аргументы типа: «Ну, ты представь, ну, у тебя есть дети? А ты детям газ по сто долларов?» Главным обездоленным ребенком представал в сознании белорусских переговорщиков, вероятнее всего, сам белорусский президент Александр Григорьевич Лукашенко.

За пару минут до полуночи контракт был подписан. Теперь Белоруссия должна была платить за газ хоть и не европейскую цену, но 100 долларов за тысячу кубометров – почти втрое больше, чем прежде. Хотя на самом деле Лукашенко все еще рассчитывал платить не 100 долларов, а 55. Разницу белорусское руководство надеялось погасить за счет стабилизационного кредита в размере 1,5 миллиарда долларов (сумма, равная золотовалютным запасам Белоруссии), который обещала предоставить Россия. Но кредита Россия не предоставила, и белорусская экономика, стабильностью которой так любил хвастать Лукашенко в предвыборных своих выступлениях, начала сползать к кризису.

Чтобы избежать кризиса, Белоруссия прекратила платить за газ. И тогда к августу 2007 года Газпром снизил давление в газопроводах так, чтобы в Белоруссию поступало столько газа, за сколько она платит. Начался очередной муторный газовый российско-белорусский конфликт, закончившийся тем, что Лукашенко за газ платить согласился, но в одностороннем порядке повысил пошлины на российскую нефть, транспортируемую по Белорусской территории.

Надо отдать ему должное: он борется, он цепляется за каждый баррель нефти и каждый кубометр газа. И возможности Газпрома не безграничны. Перекрывать газ без ущерба для западных контрактов компания может на несколько недель, может быть, на месяц.

И все же неизвестно, скоро ли, но платить Александру Лукашенко придется. Сначала за газ. Потом за нефть. Потом за арестованных, убитых и пропавших без вести. Потом – за разбитые в кровь губы девушек, которых с размаха швыряли в автобусы ОМОНовцы на Октябрьской площади 20 октября 2004 года.

Глава 8 Оружие Газпром

Газовая революция

Всю ночь с 26 на 27 декабря 2004 года на главной площади Киева – Майдане Незалежности – пели песни. Пели не со сцены, а всей площадью – стоило кому-то затянуть, и вот уже сто тысяч человек подхватывали. Люди размахивали флагами: и каких только флагов не было – Азербайджана, Киево-Могилянской академии, Канады, Белоруссии, «Киевского дома игрушек», Польши, ЕС и еще нескольких сотен стран и организаций. Были оранжевые флаги с надписью «Так! Ющенко!». Российского флага не было.

Стояли с иконами, с фотоаппаратами, с пакетами из «Макдональдса», с портретами Тараса Шевченко. Это уже не было похоже на революцию – это больше напоминало карнавал. В тот день на Украине прошел третий тур президентских выборов.

В 11 вечера на большом экране на Майдане Незалежности высветились первые предварительные результаты. Согласно тем первым подсчетам, Виктор Ющенко, кандидат от оппозиции, набирал 60 процентов голосов, а преемник президента Леонида Кучмы, поддержанный Россией Виктор Янукович – 35 процентов. Все машины, которые ехали или стояли в центре Киева, разом загудели. Сотни тысяч человек на Крещатике закричали. Каждый кричал свое: «Ющенко!», «Перемога!», «Мама родная!», «Схiд i захiд разом!» («Восток и запад вместе»), – а кто-то и нецензурно. Но тоже от счастья.

К тому времени уже ровно месяц шла на Майдане революция. 21 ноября был второй тур президентских выборов. Уже в ночь на 22-е президент России Владимир Путин, основываясь на данных неких exit polls, позвонил кандидату Виктору Януковичу и поздравил его с победой. Через пару дней Центризбирком Украины подтвердил победу кандидата Януковича и Владимир Путин поздравил его во второй раз.

Но уже 22-го на Майдан вышли сотни тысяч сторонников кандидата Виктора Ющенко, уверенных в том, что результаты выборов сфальсифицированы. И месяц стояли на площади. На месяц Киев окрасился в оранжевое – это был цвет оппозиционного кандидата Ющенко.

В первое время митингующие боялись, ибо нет ничего ужаснее, чем стоять на одном месте и ждать. Одни жутко хотели убежать – потому что ждали ОМОНа, водометов или провокаторов. Другие рвались идти брать штурмом администрацию президента, Верховную раду, Центризбирком. Но, сжав зубы, они месяц стояли на декабрьском морозе.

По утрам киевляне заходили в метро, втискивались в переполненные вагоны, как делали это десятки лет до этого. И как только состав трогался, начинали полушепотом скандировать «Ющенко! Ющенко!». Поезд ехал, и в каждом его вагоне негромко, но хором твердили одно и то же. В итоге все доезжали до работы, отпрашивались – и снова на метро ехали на Майдан. Стоять. Ждать. И бояться.

А потом на сторону Майдана перешло государственное телевидение. А затем Верховный суд аннулировал итоги второго тура 21 ноября и назначил третий на 26 декабря.

О том, что происходило в Киеве, в Москве знали далеко не все. В репортажах центральных телеканалов говорили, будто народ Украины проголосовал за Виктора Януковича, но шайка хулиганов-националистов захватила главную площадь Киева и мешает государственной власти нормально работать. Пропаганда не жалела для «оранжевых» самых страшных эпитетов – их называли фашистами, американскими наймитами, шпионами, бандеровцами, предателями, русофобами и наркоманами.