Читать книгу "Один - Михаил Кликин"

– Добро пожаловать в пекло! – оскалившись, проорал Димка Минтаю в ухо.

Мы опять переглянулись. И захохотали, как безумные, утирая сопли и слезы, давясь горячей горечью, хлопая руками себя по бокам и бедрам…

Да, это была истерика.

Но нам действительно было очень смешно.

* * *

Пожар разгорался стремительно: мы только вывалились на улицу, волоча упирающегося Минтая, только отбежали к гаражу, нашли оставленные там ключи от машин, чуть осмотрелись и убедились, что девчонки в относительном порядке, – а пламя уже поднялось на крышу. Спасать что-либо было поздно – дом вот-вот должен был начать рушиться. Но Минтай вел себя словно одержимый – рвался назад, нес какой-то невразумительный бред, отпихивал Димку, пытался ударить меня. Наконец он от нас отбился, бросился к крыльцу. Мы кинулись его догонять, но он нырнул в затянутый дымом дверной проем и словно растворился. Преследовать его мы уже не решились и вернулись к дрожащим девчонкам, чтобы как-то их приободрить. Но мы и парой фраз не успели перекинуться, как в дверном проеме появилась темная сгорбленная фигура, окутанная дымом. Мы было метнулись спасать бедолагу, который, кажется, горел заживо, но из дровяного сарайчика вымахнул доберман и встал перед нами, расставив лапы, острую свою морду на крыльцо нацелил, зарычал глухо и страшно. И мы увидели, что это не Минтай, а тот лысый здоровяк, который сперва стоял за моим креслом, а потом задирал Димке башку, как жертвенному барану.

– Стой, урод! – заорал, сатанея, Димка.

Было видно, как здоровяк вздрогнул. Он скатился с крыльца и, сильно хромая, бросился бежать. Я думал, что доберман тут же за ним кинется, но нет – пес не двинулся с места, будто не хотел оставлять нас без защиты. Кобель оказался умнее и меня, и Димки – это мы, остолопы, забыли о девчонках и погнались за бегущим врагом. Наше счастье, что мы почти сразу его потеряли – он кинул в нас какой-то предмет, прыгнул за деревья и пропал в тени. Потом где-то что-то стукнуло – скорее всего, отодвинутая доска в гнилом заборе.

Мы подобрали брошенную вещь. Это была разряженная «Оса». Димка сунул ее в карман – кобуры на нем не было.

Мы почти всего лишились в том пожаре…

Здоровяк обнаружил себя через несколько минут. Он ковылял по чужому огороду, выдирая ноги из вязкой земли, держа курс на коттедж с башенкой, единственное окно которой сейчас было открыто. В окне что-то шевелилось – сначала я решил, что это развевается занавеска. Но вдруг там вспыхнул свет – словно на маяке. Луч мощного фонаря на пару секунд высветил фигуру беглеца и погас.

И тут же возле гаража закричали девчонки. Не знаю, о чем подумал Димка, а я вспомнил урода с молотком. Не сговариваясь, мы кинулись назад. Мои ожидания, к счастью, не оправдались – из полыхающего дома действительно выбрался человек, но это был не разъяренный олигофрен, как мне представлялось, а наш Минтай, тоже, в общем-то, изрядный дурак. От него валил дым – он горел самым натуральным образом. Мы сбили его на землю и долго катали в грязи и осевшем снегу. Доберман скакал вокруг нас, – кажется, он принимал происходящее за игру.

Вот тогда и объявился олигофрен. Он не смог выйти через дверь – то ли нас боялся, то ли огня. На улицу он полез через окно.

Мы услышали дикие вопли и поначалу даже не поняли, что это кричит человек. Мы увидели его, когда обошли угол дома. И нам сразу стало ясно, почему он так страшно вопит: уродец горел заживо. Он висел на раскаленных железных прутьях лицом вниз – оконная решетка превратилась в решетку-гриль. Он пролез через нее, сумел все же выбраться на улицу – но лишь наполовину. И крепко застрял. Казалось, что огонь схватил его за ноги и не пускает дальше…

Мне совестно и тяжело писать об этом, но я обещал себе быть правдивым, и я говорю то, что было: у меня и мысли не возникло подойти помочь.

Уродец извернулся, посмотрел на нас, не переставая кричать. Я и сейчас хорошо помню его взгляд, полный муки, мольбы и надежды. Был бы я художником, обязательно нарисовал бы это лицо. Хотя вряд ли у кого хватит таланта, чтоб изобразить картину, стоящую сейчас перед моими глазами…

Я ничего не сделал тогда. И никто ничего не сделал.

Мы просто стояли и смотрели, как огонь поедает человека.

Спокойно дышали вонью.

А потом развернулись и ушли.

* * *

Удивительно: Минтай почти не пострадал. Он заработал несколько ожогов – на бедре, спине и щеке. У него сгорели обе брови и волосы на правом виске. И он остался без одежды.

Зато теперь у него был «дипломат».

Рискуя жизнью, Минтай вынес из пожара этот маленький серый чемодан. Теперь Минтай обеими руками крепко прижимал его к животу. Я догадывался, что наш бывший начальник спас из огня свои деньги. И даже представлял, какую именно сумму. Но я не мог поверить, что он всерьез полагает, будто купюры имеют теперь какую-либо ценность.

Я думал, что в «дипломате» спрятано что-то еще кроме денег.

О своих предположениях я не распространялся, тем более что болтать было некогда: мы готовились уезжать и страшно спешили при этом. В любую секунду бандиты могли вернуться – кто-то же светил фонарем из дома с башенкой. Может, там целая шайка засела? А у нас из всего оружия – доберман, садовый инвентарь да Димкина «Оса», перезаряженная сохранившимися в машине патронами.

Помимо бандитов боялись мы и пожара – огонь в любую секунду мог перекинуться на гараж. А вот о зомби и других чудовищах почему-то не думали. И, как вскоре выяснилось, совершенно зря…

Загружая «Мазду» разным барахлом, найденным в гараже и крохотном сарайчике, мы на бегу договаривались о последующих действиях. Минтай в нашем разговоре участия не принимал: он сидел на лавочке у гаража, смотрел на пожар и постанывал. Там здорово припекало, но уйти в тень, где прятались девчонки, он не желал.

Когда Димка дал команду рассаживаться по машинам, все сразу (оживившийся Минтай тоже) полезли в «Мазду», поскольку моя «десятка» стояла по ту сторону забора. Вот тогда и случилась первая заминка. Минтай, оказавшись около Тани, вдруг шарахнулся в сторону и завопил, что зараженную надо изолировать, что ее и близко к нормальным людям подпускать нельзя. Обожженный, безбровый – он сам был похож на чудище. Я заорал на него, даже, кажется, в грудь ударил, оттесняя к стене гаража. Но тут между нами возник Димка. Он начал меня уговаривать, а я слушал его и поверить своим ушам не мог: Димка занял сторону Минтая, он тоже считал, что Тане лучше держаться от нас подальше.

– Она же спасла нас! – Я повторил это несколько раз. Димка кивал, но продолжал настаивать на своем. И я, начиная его слышать, уже был готов с чем-то согласиться, как вдруг увидел Таню и понял, что она сейчас каждое наше слово ловит и все понимает. Меня словно ошпарили. А потом будто в ледяную воду окунули.

Я оттолкнул Димку, подхватил Таню и потащил ее к воротам гаража. Отодвинув засов, я пинками заставил разойтись тяжелые створки и вышел на улицу. Я был слишком зол, чтобы смотреть по сторонам.