Читать книгу "Донос мертвеца - Александр Прозоров"

— Брат, вы не знаете, кто приказал бомбардирам стрелять в угол здания? — поинтересовался из-за спины фон Гольц. — Они выполняют это распоряжение с похвальным усердием.

Фон Регенбох перевел взгляд левее и невольно улыбнулся, увидев, как разлохматили левый угол рубленой стены десяток попавших в них ядер. Часть выступающих наружу концов бревен поотшибало напрочь, имелось несколько сквозных пробоин в стенах рядом с углом. И, самое главное, все это находилось на высоте человеческого роста.

— Пожалуй, сегодня нам всем стоит отдохнуть, — кивнул крестоносец. — Штурм займет несколько часов, вокруг успеет стемнеть. В город войдем завтра.

Штурм вновь возглавил де Шербрек, и повел опять вторую полусотню. Проявленная вчера отвага, по мнению рыцаря, должна быть обязательно награждена правом первыми ворваться в стены города.

— Воины, — кратко и доходчиво пояснил он кнехтам, во главе которых готовился начать атаку. — По приказу кавалера фон Регенбоха, город отдан вам с сегодняшнего утра и на три дня в ваше полное распоряжение. Чем раньше возьмете, тем дольше сможете веселиться.

Воины немедленно откликнулись радостными возгласами.

— Тогда чего мы ждем? — спросил де Шербрек, опуская забрало и обнажая меч. — Вперед!

Кнехты подобрали с земли тяжелый таран, приняли его на полусогнутые локти и принялись тяжело разгоняться по порядком утоптанному перед крепостью насту.

— Быстрее, быстрее, быстрее! Давай!

Огромное бревно, разогнанное бегущими людьми до достаточно большой скорости, врезалось на этот раз не в ворота: ливонцы ударили им по выпирающим наружу концам шестого и седьмого рубленных венцов — выше и ниже их угловая вязка уже была попорчена бомбардой. Дом содрогнулся и с хрустом покосился, оба бревна попавших под удар венцов с треском вылетели наружу.

— А-а! — на головы латников рухнула огромная холодная масса, и они, бросив от неожиданности таран, шарахнулись в разные стороны.

— Стой, куда! — рыцарь поднял забрало и во всю глотку заорал: — Назад! Запорю!

Кнехты, успев повыхватывать мечи, испуганно озирались — но неожиданно напавшим врагом оказалась всего лишь огромная груда снега, соскользнувшая от сотрясения с кровли.

— Сюда! Скорее! — орал, размахивая мечом, де Шербрек. — Еще пара ударов, и мы внутри!

Успокоившиеся воины, убирая клинки, стали собираться назад.

— Да скорее же! — едва не завывал от ярости крестоносец. — Скорей!

Ливонцы снова разбежались, на этот раз держа таран на вытянутых руках, и нанесли удар в нижние венцы. Бревна фасада с треском подались внутрь, боковые — повылезали наружу.

— Последний раз!

Латники разбежались снова, и третий сокрушительный удар выбил со своих мест бревна еще двух венцов. Послышался жалобный треск — весь угол стены начал оседать вниз, готовясь обрушиться на своих обидчиков, но на полдороги замер, пару раз качнувшись и обретя новое состояние устойчивости. В углу крепости зияла дыра немногим ниже человека по высоте, и почти в полтора шага в ширину.

Кнехты тут же ринулись внутрь. Звонко хлопнули две тетивы — первый из воинов, из пробитой кирасы которого торчало две стрелы, рухнул лицом вниз, но радостного порыва победителей было уже не остановить.

…Защитники дома легли спать прямо у своих бойниц, всю ночь по очереди приглядывая за расцвеченным кострами лагерем врагов. Особо не опасались: ночью все равно никто не воюет, а тайный какой тать в надежно запертое и обороняемое жилище не проникнет — разве только он окажется размером с мышку или соловья. Утром Марьяна разнесла по комнатам самолично испеченные за ночь пироги, горячий сбитень. Хорошо ли это у нее получилось, плохо ли — вкуса ратники от волнения почти не почувствовали.

Едва поднялось солнце, как ливонцы, ухватив таран, опять двинулись вперед.

— Куда это они, Илья Анисимович? — удивился Степан. — Вчерась стреляли в сторону, сегодня таран туда же поволокли.

И тут дом содрогнулся от первого тяжелого удара.

— Сломали! — оба обитателя терема сорвались со своего места, ринулись к лестнице, чуть не кубарем скатились вниз. Здесь собралась чуть не половина защитников.

Обширную угловую комнату в доме купца Баженова прозывали «скобяными закромами». Здесь Илья Анисимович держал подковы, гвозди, скобы, петли, засовы и прочий скобяной хлам. Ноне кладовая пустовала — товар он собирался завезти на ладье, а та вмерзла у Замежья, и до весны рассчитывать на пополнение припаса не следовало. А потому сейчас здесь гулял только ветер, заносящий через широкую щель чистый пушистый снег.

Двое ратников, сжимая луки, вошли внутрь, готовясь выпустить наружу смертоносные стрелы — но на улице никто не показывался. Еще человек пять выжидали в дверях, готовые или кинуться на помощь, или отступить на свои посты.

Внезапно дом потряс новый удар — и из стены вылетело еще два нижних бревна.

— Все, Илья Анисимович, — схватил купца за руку Степан. — Теперь разломают.

— Макар, — распорядился купец. — Тикай по дому, собирай всех. А вас братцы, — он низко, в пояс поклонился стоящим у дверей ратникам, — Христом Богом прошу, продержите ливонцев хоть полчаса. Больше не прошу, но полчаса дайте.

— Беги, Илья Анисимович, — пригладил бороду один из воинов. — Сдюжим.

Дом содрогнулся от нового удара — и в угловой комнате впервые за все время ее существования стало светло, как на улице. Через широкую щель внутрь сунулся латник — оба стоящих внутри лучника одновременно вскинули оружие, выстрелили. Ливонец упал, но вместо него внутрь уже рвался другой. Один из лучников попытался наложить новую стрелу — но враг от живота вверх полоснул по луку мечом и тут же, обратным движением, резанул стрелка по горлу. Второй лучник догадался метнуться к двери, и ее тут же заперли на засов. Изнутри стали доноситься удары, потом затихли.

Ратники заглянули в соседнюю комнату, подхватили сундук с хозяйским бельем, выволокли наружу и подперли дверь. Потом подволокли и поставили сверху еще один.

— Что-то тихо… — прислушался один из воинов.

— Может, ушли?

— Да, захотел, — усмехнулся в ответ другой. — За топорами просто побежали. Мечами дверь рубить несподручно.

К «скобяным закромам» начали собираться обитатели огромного дома. Не только баженовская судовая рать, но и конюхи, скотники, просто подсобные дворовые люди.

Девок было всего три — Марьяне не нравилось держать в доме лишних баб. Боялась, муж не в ту сторону посмотреть может.

На дверь начали падать тяжелые мерные удары, послышался треск. Девки в голос завыли.

Илья Анисимович в это время, схватив за руку Марьяну, волок ее по двору в сторону свинарника, заскочил в хлев.

Степан ждал здесь, придерживая доски над глубокой ямой.

— Я не полезу! — попыталась развернуться баба. — Нет! Не стану! Заживо хороните!