Читать книгу "До чего ж оно все запоздало - Джеймс Келман"

да не в пиве дело, а в тебе, только в тебе. Он отправился на улицу Семи Сестер, поговорить с одним знакомым, с ирландцем, насчет работы. Там тогда отель ремонтировали, вынимали из здания всю начинку, потом фасад переделывали, потому как он утратил историческую ценность или еще что. Платили хорошо, парень был надежный, он насчет Сэмми уже переговорил, так что все было на мази. Но так уж вышло, что в пивную он пришел раньше времени, ну и записался в очередь, в бильярд поиграть. И выиграл первую партию, просто подфартило. Я к тому, что просто выпал один из этих долбаных вечеров, потому как в бильярде он никогда особо не блистал. Хотя удар у него был неплохой и играть ему нравилось. А когда его, наконец, поимели, один мужик отозвал его в сторонку, на пару слов; ну и слово за слово, в общем, поговорили маленько за жизнь.

Так что, когда пришел тот ирландец, Сэмми в работе уже не нуждался, он ее уже получил. Короче говоря, взяли его на подмену одному малому, которого к тому времени замели. Чем они там занимались, не важно, а важно, что пять раз все прошло гладко. Пять удачных ходок. А на шестой их накрыли. Вот такие дела. Вождение его подвело, хотя при чем тут вождение, подвели его сцепление и передача. Ладно. Дурацкая, на хер, история, потому как могло вообще ничего не случиться, фараоны даже не знали, что Сэмми тоже там, его и видно-то не было, он в машине сидел. Всю остальную компанию уже повязали, и фараоны решили, что дело в шляпе. И тут он включил зажигание. У Стива-то Маккуина[19]это запросто получается. А Сэмми не смог даже долбаный руль повернуть; заклинило его, на хер, или еще что, не знаю. Семь лет. Ни хрена себе. Зашибись, на хер. Он рассказывал эту историю нескольким мужикам. Иногда она вызывала смех, иногда не вызывала, но каждый мудак понимал, о чем идет речь. О глупости, друг, о чем же еще.

Однако рассказать все Элен, это было еще и похуже глупости. Едва закончив, он понял: что-то не так. Потому что она просто лежала рядом, не шевелясь. Он что-то залепетал, пытаясь исправить положение. А она все равно ни слова, друг, ни слова не сказала. Охренеть можно. Я о чем, я о том, что он только потому ей все рассказал, что хотел показать, как все переменилось, показать, что вся эта мудистика уже в прошлом. Как сам он, на хер, переменился. Вот это прошлое, а вот это будущее. Но ведь, направляясь в будущее, ты же и в нем нуждаешься, друг, в прошлом, знаю, что говорю, ты должен вытащить его на свет божий, чтобы она все знала, ну то есть показать ей все, на хер, заставить ее понять. А как еще, блин, это сделать? Потом она повернулась, легла на спину. Исус всемогущий. Он как сейчас все помнит. Тебе хотелось схватить ее, встряхнуть. Но она тебя вроде ни хрена и не слушала, друг, не слушала, она уже приняла решение; уже ушла в собственные мысли; и то, о чем она думала, к нему ни хрена никакого отношения не имело, потому как она не поняла, но он не смог ей втолковать, не нашел нужных слов.

Ну а после молчанка. Молчать Элен умела; терапевтическое молчание, друг, оно у нее отлично получалось. Он подумал, что она, может, заснула. Но знал, что нет, по дыханию. Просто по тому, как она дышала. По тому, какой получался звук. Ты гадал, может, это она дает тебе понять, что не спит, дает шанс все поправить, пытается сказать тебе, что его еще можно устранить, это взаимонепонимание, – если это оно, на хер, тогда время еще есть, вот прямо сейчас, сейчас самое время; и если ты не воспользуешься этим шансом, все уйдет, все-все, на хер, все погибнет, выскользнет из твоих рук: ну вот, мать-перемать, тут он и начал трепаться снова, делая вид, будто между ними никакого разлада и нет, будто он всем доволен, тут ему и подвернулась на язык эта последняя история, в аккурат про…

Хрен его знает зачем, друг, но только он рассказал ей совсем давнюю, про себя и Джеки Миллигана. Сейчас как подумаешь, это уж был полный идиотизм; приходится признать, этой истории и вовсе рассказывать не стоило, потому что она просто-напросто не для женских ушей. Откуда ни взгляни, друг, не для них. А с другой стороны, он же просто рассказывал ей о себе, совсем еще зеленом. Это ведь тоже часть той истории. Причем не маленькая. Тогда ему это в голову не пришло, но какого же хрена, друг, я к тому, что либо он ей интересен, либо нет.

Вот же херня какая. Старина Джеки, печально, как хрен знает что. Он все еще мотает срок, если не помер, скорее всего, помер. Джеки был родом из Ливерпуля. Ну вот, и поехал он в Лондон, обделать одно дельце по поручению серьезных людей, а как обделал, пришлось ему залечь на дно. И один малый из Глазго, не помню, как его звали, подыскал ему крышу – из уважения к одному из тех, на кого работал Джеки. Так он попал в Глазго и несколько недель его не было ни видно и ни слышно. Но беда в том, что терпения у него не было вообще, а башлей в кармане – сколько угодно. Джеки был малый неплохой, но игрок, просто помешанный, если честно, такая у него была проблема. Плюс бабы, вечная история. А тут как раз в Эре скачки начинаются, с препятствиями. Под самый Новый год это было. Ну и вот.

Месяца два он на люди не показывался, только и позволял себе что время от времени заглядывать к букмекеру, ставку сделать. Но и это было долбаной морокой, потому что там ведь тоже приходилось осторожничать. В общем, надоело ему это все до смерти. И что он делает – на целый день удирает на скачки; денег в нажопнике вот такая пачка, тысячи две или три у него с собой было. Всего минут десять он там потолкался, и готово дело, познакомился с одной цыпочкой. Одевался-то Джеки с шиком, вообще видный такой был. Ну, может, треплив немного, ливерпулец все-таки и прочее. И вот, значит, он угадывает первых четырех победителей. Без шуток, друг, за первые же полтора часа он огребает десять-двенадцать штук. А это ж лет двадцать назад было, понимаешь, о чем я. А девчонка ему попалась правильная. Она и на бегах-то оказалась, потому что у нее отпуск был. И мудаков вроде Джеки еще отродясь не встречала, никогда. Ну, и что происходит потом, друг, после бегов, Джеки уже понесло, руки чешутся и все прочее. Хорошая игра в карты, вот что ему было нужно. Стало быть, прыгает он в такси и велит шоферу везти их в Абердин. А девчонка, между прочим, замужем. Не хочет она в Абердин, да и не может; ей надо домой вернуться, ну и так далее. Но Джеки ее уломал, у него, дескать, предчувствие, что непременно надо туда ехать, и вообще это не проблема, потому как они вернутся последним самолетом, не боись. Я к тому, что никакого долбаного самолета там не было, хоть Джеки об этом и не знал. Просто он думал, что это его единственный шанс, вот в чем вся штука. Сейчас или никогда, понимаешь, о чем я, на этот раз он вырвался, а другого случая не представится. Ну и потом, ему не хотелось, чтобы тот крутой из Глазго, не помню, как его, обо всем прознал. Так что нужно было вернуться с утра пораньше, при первых лучах зари. И тут такое дело – Эдинбург ему не годился; слишком близко, слишком рискованно; в Ньюкасл он тоже ехать не мог, там риску еще больше, так он, во всяком случае, думал, друг, – дескать, это уже Англия и все прочее. Он рассказывал Сэмми, что подумывал рвануть во Францию, в Довиль, да не рискнул, слишком хлопотно. Но куда ни рвать, делать это надо было сейчас, сию же минуту, на хер; башли в кармане, девка при нем. Стало быть, в Абердин, на такси, сколько бы это, блин, ни стоило. Взяли они номер в отеле, пять звезд, жратву и выпивку им прямо туда принесли, разные там сэндвичи с семгой, шампанское; перепихнулись на скорую руку, душ приняли и вперед. Джеки нашел казино; пришлось подмазать швейцара, потому как вход только для членов, а чтобы тебя членом заделали, надо двое суток дожидаться. Но он все уладил. Теперь можно и оттянуться. Так или иначе, друг, а дело было сделано, все путем; все, мать его, на мази, так что он пошел с девчонкой в классный ресторан, так, без особой причины, не думаю, что их голод замучил, просто часть долбаной процедуры, хотелось показать девчонке красивую жизнь; ну и они, значит, выпили, перекусили и так далее. А после в казино. Рулетка там или очко, вся эта хренотень Джеки ни фига не интересовали; ему нужен был покер, а кой-какие истории насчет игры на бешеные деньги до него доходили. Ну Джеки и надеялся выиграть с ходу. Потому он туда и поперся, в казино-то. Ладно, начал он принюхиваться. Тут еще надо помнить, что это Абердин, друг, ему приходилось осторожничать, его очень серьезные люди разыскивали, и я это не о фараонах говорю. Ну, в общем, туда-сюда иди сюда, нашел он нужного человека, здоровенного такого канадского ковбоя; играть тут играют, только за городом, несколько миль по берегу. Да ты не волнуйся, ковбой вас подбросит. Короче говоря, добрались они до того дома и Джеки там все просадил. Сэмми-то он рассказывал, что ему не подфартило, да кто его знает. Играли они в открытый покер и все такое, под конец у него была хорошая масть, но подвела последняя карта. Не знаю. Но все было, на хер, законно, так что жаловаться ему не приходилось. Вышел он из этого дома часов в семь утра и потопал в город на своих двоих. В кармане фунта три, заначил на самый крайний случай. Ну вот, топает он по дороге и вдруг вспоминает про девчонку; она же в доме осталась, друг, так и ждет его, дрыхнет в кресле, в одной из комнат. Но, бубена масть, что он может сделать, он же без гроша, полностью, на хер, выбыл из игры; пусть уж сама выбирается, ей же будет лучше, при его-то везухе. Хуже всего, что пара штук, с которых он начал, принадлежала не ему, – ну то есть ему, но получил-то он их совсем на другие дела; на то да на се, стать невидимкой, друг, дело не дешевое, знаю, о чем говорю. Так что положение у него было аховое; половина долбаной Британии уже гонялась за ним, и иметь дело еще и с другой половиной ему никак уж не улыбалось. Так что в конце концов он стакнулся с Сэмми, и, должен сказать, тот был вне себя от радости – ему тогда всего девятнадцать было, только-только разменял. Так уж вышло, что он с корешами ошивался в одной из букмекерских контор, в которые захаживал Джеки. Ну и все, на хер, через пару дней их замели, в Озерном краю, в тех примерно местах, а дальше рассказывать неинтересно. Сэмми схлопотал четыре года и все их отсидел. А за стариной Джеки много чего было, лондонское дельце и прочее.