Читать книгу "Польско-русская война под бело-красным флагом - Дорота Масловская"

Ну, и я вытаскиваю из кармана руку и типа случайно протягиваю ее через весь стол, случайно типа нехотя убираю Але волосы с лица. И тут же прикидываюсь, что ловлю себя на этом подсознательном жесте, тут же убираю руку назад и украдкой, под столом, вытираю ее об штанину от всяких бактерий и микробов, которые могли перейти на меня с этой девицы, облепить всего и снести в моих джинсах свои скользкие яички. Из которых через несколько дней вылупятся сначала очки в позолоченной оправе, потом крестик на цепочке, а в конце выползет кофта типа водолазка, что будет означать мою немедленную смерть и летальный исход.

— Пошли ко мне, — говорю я обиженно, потому что вся эта история с кровожадными бактериями, насекомыми, паразитами и микробами меня сильно разозлила, мало того, я вдруг вспоминаю, какие сатанинские посиделки имели место в моей квартире, с аналом, оралом и кровью, и еще приходит мне в голову, что, может, уже случайно вернулась Изабелла и скончалась от одного вида своего дивана. — Или лучше к тебе, — добавляю я быстро.

А была ли Аля на самом деле целкой, я так никогда собственноручно и не узнал. Почему, об этом потом. Мне даже не удалось установить, женского ли она вообще пола. Потому что у меня есть подозрения, что нет. Скорее всего, она что-то среднее. Курица. Домашняя птица. Горшечное растение. Типичное тенелюбивое животное. Она пользуется пудрой, но между ногами у нее оверлочный шов, чтобы ни один извращенец не позарился на ее святую святых. Потому что она, скорее всего, все-таки святая. Потому что на совести у нее нет ни одного греха. Она не курит сигарет, не пьет алкогольных напитков и до свадьбы не дает. Именно за эти выдающиеся заслуги она скоро получит медаль и почетную грамоту от Общества воздержания и умеренности за принципиальную позицию и борьбу с грехами во имя того, чтобы люди их не совершали. Именно за эти свои выдающиеся заслуги она отправится в специальный рай для некурящих, где у нее будет собственное кресло в комнате отдыха. Она будет там сидеть, как сейчас, нога на ногу, и листать страницы журнала для женщин под названием «Твой стиль».

— Знаешь что, Анджейка? — будет покрикивать она вниз, в сторону ада, где буду сидеть я и докуривать окурки, которые выбрасывают люди, потому что ничего другого мне не остается. — Это безумно интересный журнал. Высший уровень. Здесь есть интересные статьи, интервью, кроссворды. Ты должен почитать, сам оценишь. С виду это женский журнал, но, на мой взгляд, мужчина тоже может найти в нем много интересных сюжетов и информации. Я тебе подброшу парочку номеров, особенно мой любимый, майский. Там напечатали очень классный и интересный дневник. Его написала девушка, которую зовут Дорота Масловская. Ей всего шестнадцать лет. Несмотря на разницу в возрасте, я думаю, мы с ней нашли бы общий язык и подружились. Это очень интересная личность, оригинальная, творческая, художественно одаренная. В таком молодом возрасте это достойно удивления и вызывает живой интерес. Иногда она такое напишет — даже смеяться хочется или плакать. У нее есть чувство юмора. Хотя одновременно я считаю, что это человек, которому неуютно в современном мире, она переживает период бунта, начинает курить сигареты. Я думаю, что, если бы мы познакомились и подружились, она могла бы под моим влиянием измениться к лучшему, исправиться, а ее жизнь, чувства стали бы намного проще. Потому что, не знаю, что ты обо мне, Анджейка, думаешь, но я через все это уже прошла, я ведь не всегда была такой, как сейчас. Я тоже когда-то ссорилась с мамой, хотела быть кем-то другим, я даже собиралась обрезать волосы, полностью изменить свою личность. Но моя мама все это время была моей лучшей подругой и хотя иногда проявляла строгость, я все равно считаю, что это пошло мне только на пользу.

Пока она это говорит, я сижу на диване и смотрю в окно, на котором у нее висят приклеенные скотчем листья клевера из зеленой бумаги. Еще у нее стоит застекленная мебельная стенка, в которой она держит в прекрасном состоянии законсервированные трупы мягких игрушек типа мишки, собачки.

На двух планках у нее к стене прицеплен постер из фильма «Бунтарь по собственному желанию». А вокруг разные сувениры и небьющаяся фарфоровая кружка с надписью «Стрелец». Когда она замечает, куда я смотрю, она с места в карьер начинает мне объяснять как дебилу: это подарок к восемнадцатилетию. Хотя я не верю в гороскопы и считаю, что это предрассудок, глупое развлечение для простых, внутренне неразвитых людей. Эта цепочка тоже подарок. От крестной.

Кроме того, у нее есть еще два попугая, из которых оба похожи на нее до боли, и, поскольку мне до боли скучно, я ехидно спрашиваю:

— Их обоих Аля зовут? — и чуть не прыскаю со смеху от собственной шутки, от этого намека.

— С чего ты взял! — говорит она, подходит к клетке и дает этим двум заморышам по одному или по два зернышка на рыло. — Животных нельзя называть человеческими именами, ты что, не знаешь, что у животных нет души?

В этом вопросе я как раз пас.

— Твои предки дома? — спрашиваю я, потому что хочу уже приступить к делу, хочу добраться до ее неаппетитной копилки, чтобы все уже кончилось. Я хочу поскорее получить причитающиеся мне пункты и выйти наконец отсюда, пока еще не уснул и не проворонил выборы мисс.

— Нет, мои родители поехали на ярмарку, а потом навестить дядю, — говорит она и сразу же поливает удобной леечкой цветы, разные там кактусы, которые растут у нее на окне. Потом вдруг как будто пугается: а почему ты спрашиваешь?

А по кочану. Но я отвечаю ей предусмотрительно: да так, ничего. Просто я не хотел бы причинять неудобства.

— Да, порядочные люди всегда переживают, — отвечает она озабоченным голосом. — Но ты не волнуйся, знаешь, они все понимают. Это они с виду такие строгие. А на самом деле разрешают мне буквально все, в границах разумного, конечно. У меня с родителями полное взаимопонимание, они у меня просто чудесные, они самые лучшие мои друзья. Я считаю, ты должен с ними познакомиться. Они наверняка тебе помогут, посоветуют что-нибудь насчет твоих проблем и неприятностей. Ты знаешь, они с виду взрослые, солидные, но иногда я не могу избавиться от впечатления, что это пара влюбленных подростков. Они всегда держатся за руки и вместе катаются на велосипедах, вместе ходят на фитнес, вместе гуляют.

Пока она говорит, я представляю себе, как это должно выглядеть на самом деле. Ее мать, значит. Во-первых, она спит в очках, чтобы хорошо видеть, что ей снится, и не прозевать явления святого Цитрамона от головной боли. Ясное дело, принимая во внимание личную неприкосновенность и ее женское достоинство, не может быть и речи о том, чтобы муж прикоснулся к ней повыше локтя. На мужа я в мыслях уже не наезжаю, потому что чувствую типа солидарность. Как представлю себе, какую огромную фрустрацию ему пришлось вложить в организацию всего этого бедлама с двумя неудачными дочерьми. Бедный, так и вижу, как его гонят взашей журналом для самосовершенствующихся учителей или другим женским чтивом. Придушенный, кастрированный, спихнутый на край дивана.

И тут я начинаю предчувствовать поражение. На меня вдруг наваливается бессилие, мой внутренний реостат говорит мне стоп, красный свет, руки прочь от кастрюли. Не трогай, а то обожжешься, не трогай, а то заразишься. Не пользуйся с ней одним полотенцем, не садись на один унитаз, перед употреблением ознакомься с инструкцией. Она сидит совсем рядом и вытирает уголком кофты типа водолазка свои очки, старательно подышав на оба стеклышка, а я, совершенно упав духом, думаю, ну и как тут собраться с силами и взяться за дело. Она сидит довольно близко, и у меня должна быть на это другая реакция, тем временем со стороны джорджа веет полной апатией, джордж даже взглянуть в ее сторону не хочет, притворяется, что спит, а на самом деле дрожит и комбинирует, куда бы удрать от своей судьбы, в какую штанину. Хотя его судорожно зажатая между двумя Алисиными ногами судьба пока что закрыта, не работает, и свет там не горит.