Читать книгу "Михаэль. Книга для инфантильных мальчиков и девочек - Эльфрида Елинек"

Вот вам другой пример — Ингрид. Однажды случилось так, что мать Михаэля, госпожа Ида Рогальски, приняла ее за секретаршу и о чем-то спросила. Она сказала: вы ведь та самая секретарша, которую я видела на той неделе в кабинете шефа, да, милая фройляйн? У Ингрид ноги едва не подкосились от гордости. Как удачно, что именно сегодня она надела тот красивый костюм, который раньше носила только в гости и по воскресеньям. Она не может выдавить из себя ни звука и все больше краснеет. Госпожа Рогальски спрашивает: не скажете ли, мой сын, молодой шеф, еще не ушел, он здесь? Ингрид вдыхает воздух всей грудью и в отчаянии лепечет что-то вроде: да, нет, я его сегодня еще не видела, и все в таком духе. То, что госпожа Рогальски внезапно с ней заговорила, совершенно сбивает ее с толку. Но тут как раз появляется начальник отдела. Он сразу же понимает, в чем дело. Он хватает Ингрид за ногу, она теряет равновесие и больно ударяется головой о стену, как бабочка о лампу. Потом он резко дергает ее на себя, и тщедушная малявка падает плашмя на пол, как банановая кожура, или как бумажка от бутерброда, или как сырое яйцо — словом, как что-то такое, что плюхается на землю, оставляя мокрое пятно. Придумайте еще несколько сравнений, какие вам больше нравятся, мальчики и девочки. В любом случае Ингрид валяется на полу. И ей ужасно стыдно. Потому что из-под короткой юбочки у нее выглядывает нижнее белье. Потому что господин начальник отдела и многие другие сотрудники могут увидеть ее нижнее белье, а оно красотой (красотой) не блещет.

Похожие чувства наверняка испытывала жирная пятидесятилетняя женщина в одном телешоу, когда ей пришлось забраться с ногами в мешок и в таком виде скакать к противоположному краю сцены, а оттуда тащить обратно тарелку с пудингом или чем-то подобным, стараясь ничего не уронить. Когда она забиралась в мешок, можно было разглядеть все, что на ней надето, до самого пупа. На ней оказались длинные белые хлопчатобумажные подштанники. Ей было стыдно, как ребенку, которому мама сказала: как не стыдно!

И тем не менее все они делают то, чего от них требуют. Странно. Вы не находите?

Мамаша из швейцарского семейства сидит перед экраном. Вместе со всеми ей приходится смотреть, как ее муж просит, чтобы его поцеловала Эльке Зоммер. Он думает, что его никто не видит, но на самом деле на него направлены камеры и глаза миллионов телезрителей. Как ужасно. Швейцарская мамаша раскатисто смеется, она ржет как лошадь. Но на самом деле она сгорает со стыда. Она с трудом сдерживает слезы. Как ужасно. А потом, на заключительном этапе игры, ей приходится выслушивать от собственных детей упреки в том, что ее самая плохая черта характера — ревность! Она смеется, она хохочет, но на самом деле она глубоко уязвлена. Ну погодите, вот приедем домой! И когда нас уже никто не будет видеть… Но при голосовании она набирает за ревность много очков, и семья из Швейцарии побеждает: они выигрывают увлекательное путешествие! Здорово! Но сначала мамочка всем им отомстит. Мамаша из Швейцарии звонко смеется. Как весело у Виви и Дитмара! Ей стыдно за то, что она уже решила, что сходит с ума.

Но семьи рабочих совсем не стесняются, когда им приходится принимать как гостей другие семьи прямо на сцене. Они говорят: не желаете ли что-нибудь? Располагайтесь, садитесь, пожалуйста. Они преисполнены гордости. Как у них все замечательно. Мебель и все такое. И у всех все совершенно одинаковое. Плохо им стало бы, только если бы они зашли в гости к своим начальникам. Вот тогда — да.

~~~

ха, мои дорогие юные друзья

Для вас тоже было бы непривычно, если бы на вас смотрело столько людей. Поверьте мне, это так.

Но наверняка вы все уже побывали в таких ситуациях, когда вам со стыда сквозь землю хотелось провалиться. Сядьте спокойно и подумайте. Не только на работе, но и дома, в семье, это бывает довольно часто. Впрочем, на работе, пожалуй, гораздо чаще. Там всегда так много чужих людей! Такие ужасные случаи, как с семьей Штёр — там дочь Леония надела на себя абсолютно прозрачную блузку, — с вами вряд ли бывали. Но все-таки кое-что плохое бывало, верно? Например, когда господин шеф при всех на вас наорет. Или когда другой начальник при всех на вас наорет. Чувствуете вы тогда, что лицо у вас каменеет, уголки рта дрожат так, что с ними не совладать, а краска заливает лицо, уши и шею? Чувствуете? При этом вы выглядите так мерзко, что еще несколько человек, стоящих рядом с вами, начинают стыдиться за вас. В этот момент вам хочется быть далеко-далеко. Но вам все равно приходится оставаться здесь, потому что надо зарабатывать деньги. Ваши начальники, напротив, хотели бы всегда оставаться рядом с вами. Всегда. Потому что ваши мерзкие лица, спрятанные в ладошки, доставляют им удовольствие. Им приятно, что вы даже не решаетесь подглядывать через эти ладошки. Они бы с удовольствием измазали ваши ладошки в черной смоле. Представьте себе только, как весело: вы отнимаете руки от лица, поднимаете голову, настыдившись вдоволь, а лицо у вас все черное! Все хохочут. Быстро к умывальнику! Чтобы ваши бедные лица, в случае чего, всегда были у начальников под рукой. Хорошо еще, что ваши жены и дети не могут видеть этого вашего позора!

конец пересказа

Сегодня Нойман (после реабилитации) впервые вновь пришел на работу. С непривычной робостью мнет он в руках свою кепочку. Подходит секретарша: господин Нойман, будьте добры, пройдите к господину шефу-младшему. Крупный план. Такой крупный, что можно разглядеть мысли, которые шевелятся у Ноймана в голове. Господин Нойман прекрасно знает, что он тысячу раз заслужил увольнение, он виноват. Настал час расплаты! Прощальным взором окидывает он все, что было создано за последние годы не без его участия. Потом снимает рабочий халат и входит в лифт. Он знает, что его ждет. И он подчинится своему жребию. Он ПОНЯЛ, что был не прав. Как он хотел бы повернуть время вспять! Но ничего уже не исправишь! Он робко стучится в дверь. Молодой голос Михаэля: входите! Господин Нойман переступает порог кабинета. Там — огромный письменный стол, заваленный бумагами и прочим хламом (для человека практического, такого как Нойман, на этом столе много лишнего, ха-ха!). Кроме того, в кабинете Михаэль, секретарша и начальник отдела рекламы, с которым Нойман мало знаком. С этими новомодными штучками, с рекламой этой, тогда, в трудные послевоенные годы, так не носились. А теперь пошло: дорогие плакаты, ролики и так далее. Нойману очень стыдно, что ему придется узнать о своем увольнении в присутствии всех этих людей. Он опускает голову, порывается что-то сказать… Вот, посмотрите-ка на это, Нойман, говорит Михаэль. Рекламщик разворачивает свернутый в трубочку плакат, который он все это время держал в руках. Нойман пугается, он просто онемел. Хорошо видно, как он пугается и немеет. Он съеживается и молча тупо смотрит на плакат. С плаката на него смотрит его же сильно увеличенное лицо! Вот так номер! А рядом надпись: «Это — наш главный эксперт в кофейных делах. Кофе „Кёстер“ всем знаком». Ниже, мелким шрифтом: «Большой розыгрыш призов. Подробности — в ближайшем магазине „Кёстер“». И совсем внизу огромными буквами: «Этому человеку можно доверять». Нойману кажется, что мир перевернулся. Он просто не знает, что и думать. Телезрители не понимают, что он будет сейчас делать: смеяться, плакать или же то и другое вместе. Михаэль ловко делает вид, что он не замечает смятения старого мастера, и говорит: у нас сейчас начинается большой розыгрыш призов. Мы предлагаем нашим клиентам проверить свои упаковки с кофе — нет ли в них зерен-вонючек. Тот, кто купил негодную упаковку и принес ее нам, получает три новые. Правда, гениальная идея? И поскольку Нойман по-прежнему безмолвствует, Михаэль продолжает: так мы убьем сразу двух зайцев. Во-первых, ваша ошибка будет исправлена, во-вторых, мы привлечем новых покупателей. Эта рекламная акция — гарантированный успех, вы сами в этом убедитесь, Нойман. А знаете, кто предложил нам эту идею? Моя мама. А когда Нойман, заикаясь, начинает что-то бормотать и пытается пожать Михаэлю руку, когда из глаз у него уже текут слезы, Михаэль говорит: вот ее вы и должны благодарить, Нойман. Это она была зато, чтобы дать вам еще один шанс. Воспользуйтесь же им! Надеюсь, старое больше не повторится? Оба пристально смотрят друг другу в глаза — старик и юноша. Нойман сейчас способен только в слезах качать головой и трясти руку Михаэля, которая и так уже похожа на желе. А Михаэль, на секунду нахмурившись, тут же снова начинает улыбаться и говорит: тогда приступайте к работе, всё в порядке, не беспокойтесь. И потом шутливо добавляет: интересно, что чувствует человек, когда на каждом углу видит свою физиономию?