Читать книгу "Личный враг бога - Михаил Кликин"

Сделав ложный выпад, Глеб отшатнулся назад, вытягивая противника на себя. И тот действительно подался следом, провалился и налетел грудью прямо на острие меча. Точный укол пробил кожу и кость, но ранение было несерьезным. Воин отпрыгнул, одной рукой схватился за рану. Меж пальцев сочилась кровь. Не давая врагу опомнится, Глеб ринулся вперед, присел, рубанул противника по колену, размашистым откидным движением взрезал мышцы у локтя и со всей силой ударил заваливающегося человека по открывшейся шее.

Безжизненное тело упало на сухую траву. Глеб перепрыгнул через него и бросился на помощь магу.

— Я здесь! — крикнул он воину, не желая нападать со спины. И враг, услышав голос, бешено развернулся, описав клинком долгую дугу. С лязгом сшиблись мечи. Тупая боль растеклась по рукам, ослабли вмиг онемевшие пальцы. Глеб чуть отступил, выигрывая немного времени и пространства, плотней перехватил рукоять.

Воин, заметив секундную слабость Глеба, метнулся вперед. Но тут маг сунул посох ему в ноги, и воин запнулся. Не глядя, он махнул клинком за спину, отгоняя мага, и вновь бросился к более опасному противнику, вооруженному мечом.

Глеб уже оправился от звенящей ломоты в ушибленных пальцах. Держа меч двумя руками, он поднял его на уровень груди, чуть наклонив клинок к земле. Локти слегка развел в стороны, правую ногу вынес вперед, крепко уперся мыском в твердую почву, на левую перенес основной вес. Корпус его был немного скручен, мышцы напряжены, словно взведенные пружины арбалета.

Воин ринулся на неподвижную цель. Глеб видел, как словно в замедленной съемке вздымается вверх меч врага, как открывается в яростном крике рот, как обрисовываются рельефом мускулы рук. В это мгновение он мог просто ткнуть противника в открывшееся напряженное горло, но не этого он хотел. Дождавшись, когда клинок начнет рушиться на него, Глеб повел свои руки вверх, блокируя атаку. Он жестко подставил лезвие своего меча, и лязг столкнувшейся стали вновь отозвался болью в ладонях. Вражеский клинок лопнул от мощного удара, и пока обломок отлетал в сторону, играя бликами на ярком солнце, Глеб молниеносно, не обращая внимания на немоту в ладонях, нанес два удара: первый — диагональный с плеча на пояс, глубоко прорубивший кольчугу, и тут же, выхватив клинок, не дав ему застрять в теле врага — второй — скользящий, вспоровший противнику горло.

Бледное лицо воина окрасилось алыми мазками. Выронив сломавшийся меч, он обоими руками схватился за шею. Не сводя вытаращенных глаз с победителя, стал медленно заваливаться на землю, и Глеб отступил, не желая, чтобы его забрызгало фонтанирующей кровью…

— Спасибо, — поблагодарил маг, подходя к нему. Он сбросил с головы капюшон своего одеяния, открыв лицо: — Если бы не ты, я был бы уже мертв.

— Сам не знаю, что на меня нашло, — ответил Глеб, тяжело дыша. — Взбесили они меня.

— Меня зовут Епископ.

— Глеб.

Теперь Глеб смог получше рассмотреть мага. Тот был молод. Худое волевое лицо дышало странной силой, глаза смотрели прямо, и было в них что-то такое, что пугало и настораживало. Холод, отстраненность, словно у этого человека имелась некая цель, и ничто не могло остановить его на пути к ней. Свободный серый балахон не давал возможности оценить сложение и физическую силу мага, но видно было, что в плечах он не слишком широк.

— Я твой должник, — сказал Епископ.

— Пустяки.

Молодой маг вновь спрятал лицо под капюшоном, спросил:

— Ты будешь их обыскивать?

— Нет, — Глеб покачал головой.

— Тогда это сделаю я.

Епископ неторопливо и методично обшарил трупы: вывернул у убитых карманы, стащил кольчуги, снял с поясов тугие кошельки. Он вернулся, протянул деньги:

— Это твое по праву.

— Нет, — Глебу стало противно. — Мне не надо, у меня все есть.

— Как хочешь. Я твой должник вдвойне. — Маг распахнул свой балахон, и Глеб увидел, что изнаночная сторона одеяния сплошь обшита карманами: большими и маленькими, набитыми и свободными. Епископ быстро рассовал деньги и запахнулся.

— Ты в деревню?

— Да.

— Я тоже.

Они сошли на дорогу и направились к уже совсем близкому селению.

Через какое-то время Глеб обернулся.

Два тела лежали на обочине. Даже отсюда были хорошо видны алые лужи на серой пыльной траве. В небе кружили вороны и стервятники, постепенно снижаясь по незримой спирали.

В селениях людей всегда есть, чем поживиться.

5

На высоком частоколе возле самых ворот торчали три мертвые головы, насаженные на заостренные колья.

Глеб остановился перед ними. Встал и Епископ.

— Гоблины, — сказал маг. — Вчера я видел их издалека. Целый отряд. Слава богу, они меня не заметили.

Обтянутые буро-зеленой кожей черепа с выклеванными глазницами были ужасны. У одной головы из гниющей щели рта длинной лентой вывалился узкий острый язык. Другая словно бы ухмылялась, показывая кривые шипы зубов. Глеб отвернулся.

Из распахнувшихся деревенских ворот вышел мужик с косой на плече, глянул на застывших перед изгородью Двуживущих, усмехнулся.

— Нечего стоять, — сказал Глеб напарнику. — Ты идешь?

Они вошли в ворота. Мужик снял косу с плеча и посторонился, провожая их взглядом.

В селении насчитывалось более сотни дворов. Здесь было несколько улиц, лучами расходящихся от маленькой площади в центре. Вокруг небольшого пруда росли деревья и густые ивовые кусты. Поля находились с той стороны изгороди, на незащищенной земле, но почти возле каждого дома зеленели небольшие огороды в несколько гряд.

Дома, выложенные из глиняных кирпичей, сильно разнились по степени ухоженности и размерам. Некоторые сверкали свежей побелкой, некоторые серели осыпающимися стенами. Среди низких корявых мазанок попадались и настоящие хоромы, черепичные крыши которых поднимались выше частокола.

— Где здесь у вас можно поесть? — обратился Глеб к проходящей мимо женщине. Она небрежно махнула рукой вправо, сказала:

— Одноглазый Ургин в конце этой улицы. Пойдете прямо и упретесь, — и пошла дальше.

Навстречу пробежали мальчишки, пиная чей-то круглый череп. Возле одного из домов сутулый старик вилами перетаскивал на двор сено, вываленное ворохом прямо посреди улицы. Молодая девушка несла от колодца полные ведра воды. Людей встретилось немного, и все они занимались своими делами, не обращая внимания на пришельцев. Или просто не выказывая своего интереса.

Из подворотни выскочила мелкая шавка, забрехала на чужаков, держась на безопасном удалении. Увязалась за Двуживущими, мотаясь из стороны в сторону на кривых лапах. Обвисшее сосками брюхо забавно болталось, шаркая по земле — видимо сука выкармливала щенков. Епископ цыкнул на нее, и она, визжа, полетела домой. За высоким глухим забором грозно залаял пес, глухо взрыкивая и давясь злобой. Этот, чувствовалось, намного крупней и серьезней.