Читать книгу "Дорога затмения - Челси Куинн Ярбро"

Страх этот, похоже, сделал меня невежей. Я все еще не спросил вас ни о результатах ваших исследований, ни о других подробностях вашего пребывания в округе Шу-Р. Простите меня, но в первую очередь я, видимо, все-таки горожанин, прикипевший всем сердцем к суматохе Ло-Янга. Мне трудно вообразить, что кто-то может успешно трудиться в условиях, далеких от городских.

Да и наука наша сейчас пребывает в загоне. Власти, чтобы развить видимость деятельности, всюду суют свой нос. Особенно они докучают алхимикам, тем запретили опыты по изготовлению золота, опасаясь якобы, что успех этого предприятия обесценит столь редкий и благородный металл. Мы киваем, соглашаемся и работаем лишь с оглядкой, предварительно убедившись, что за нами никто не следит.

Поверьте, когда дела тут пойдут на лад, когда презренных монголов загонят обратно в пустыню, я с величайшим удовольствием приму вас в Ло-Янге и помогу вам восстановиться в правах. Однако в данный момент я не мог бы считать себя вашим другом, если бы не повторил свой совет: не помышляйте пока что о возвращении! Оно ничего хорошего вам не сулит!

Трибунал приказал вымарать ваше имя из университетских бумаг, но я взял на себя смелость поместить все ваши документы в архив — в надежде на то, что времена переменятся к лучшему. Наш ректор ничего не знает о том или тактично делает вид, что не знает, однако я более чем уверен, что внутренне он одобряет меня.

Найдите все-таки час черкнуть мне несколько слов о своих успехах. Я же, со своей стороны, берусь информировать вас о продвижении вражеских орд. Письмо составлено кое-как и не отличается изяществом стиля, зато оно, надеюсь, сообщит вам о неизменности моих дружеских чувств. Я не снимаю копии с этого сбивчивого послания; думаю, что и вам вряд ли стоит его хранить.

Куан Сан-Же, магистр ло-янгского университета

Заверено личной печатью.

ГЛАВА 11

Поднявшись на крепостной вал, он приготовился к ожиданию. Ветерок, еще вчера напоенный ароматами собранного урожая, сейчас доносил до заставы один лишь удушливый чад.

Чи-Ю развернула своих людей журавлиным клином — там, где долина Со-Ду поджималась к долине О-Ду. Три сельских дома несколько маскировали отряд, состоящий из пятидесяти четырех конников и тридцати девяти пехотинцев. Тут же прятались и добровольцы из местных хозяйств, вызвавшиеся доставлять ополченцам бинты, боеприпасы и воду. Военачальница верхом на своей гнедой встала в вершине клина, расположив наиболее опытных воинов подле себя.

К полудню монголы втекли в долину Со-Ду. Их было около двух сотен. Кочевники, вооруженные луками, легкими мечами и пиками, сидели на маленьких лохматых лошадках, внешне напоминающих пони, но более быстрых, увертливых и надежных. Они не спешили и, как и полагала Чи-Ю, для начала решили поджечь постоялый двор. Сухое строение вмиг занялось, бочки со смолой стали рваться, и шестеро поджигателей погибли в ревущем огне.

Монголов это происшествие ничуть не обескуражило и даже словно обрадовало. С жуткими криками они перестроились, после чего маленькими отрядами ринулись через поля. Около дюжины нападающих угодили в ловушки, но основная лавина конников не заметила этих потерь.

Ополченцев стал охватывать страх. Чи-Ю видела, как сереют их лица. Одно дело — участвовать в кратковременных вылазках, преследуя группки удирающих варваров, и совсем другое — ожидать сшибки с кочевниками грудь в грудь. Чи-Ю закусила губу. Понимая, что паника приведет к неизбежному и позорному поражению, она подняла копье.

— Нет! — вскричал Сен-Жермен, увидев, как в ответ на сигнал ополченцы покидают укрытия. — Еще слишком рано!

Никто не услышал его. В крепости никого не осталось. Женщины, конюхи и даже подслеповатый привратник после ухода воинов покинули Мао-Та. С ними в горы ушли и рабы, и ремесленники, проживавшие при гарнизоне. Чи-Ю предложила перебраться в Бей-Bo и ему, но Сен-Жермен отказался, заявив, что сумеет позаботиться о себе.

Конные ополченцы устремились вперед, пешие устанавливали треноги для дальнобойных луков и арбалетов. Возле них закипела лихорадочная возня. Бойцы стреляли, селяне подавали им стрелы, самые рослые помогали натягивать тетиву.

Чи-Ю, прильнув к шее гнедой, осаживала ее, чтобы та не пустилась вскачь и не сломала строй, фланги которого уже загибались, словно бы норовя взять монголов в кольцо. Кочевники скалились в предвкушении битвы и подгоняли коней.

Первый из них всадил пику в ближайшего ополченца и радостно взвыл, выдергивая ее. Жидкая линия обороны прогнулась, но какое-то время держалась, однако вскоре часть людей Чи-Ю обратились в бегство, ибо вторая волна монголов была сокрушительней первой, а третья ударила им в тыл.

Крики, стоны, вопли наполнили воздух. Дрогнувших защитников Мао-Та били пиками и полосовали мечами, лошади, оставшиеся без всадников, пронзительно ржали. Опьяненные бойней кочевники никому не давали уйти.

Сен-Жермен побелел и зажмурил глаза, не в силах глядеть на то, что творится внизу. Сражение шло на большом удалении от заставы, но до нее все равно долетали жуткие звуки резни.

— Хозяин, — произнес чей-то голос. Это был Руджиеро. Сен-Жермен обернулся к нему. — Я взял на себя смелость упаковать кое-что. Задерживаться здесь, похоже, не стоит. — Лицо слуги было бесстрастным, волнение выдавали только его расширенные зрачки.

— Разумно, но у нас есть еще время, — откликнулся Сен-Жермен. Голос его звучал глухо и ровно.

— Но монголы вот-вот прорвут оборону и кинутся к нам.

— Нет, полагаю, они пойдут дальше — в Со-Ду. Там люди, дома, там скот и прочая живность. Куда приятнее зверствовать на приволье, чем обшаривать никому не нужное укрепление.

Руджиеро перегнулся через барьер и тут же выпрямился. Руки его предательски затряслись.

— Сколько это продлится?

— Час, в крайнем случае два. Затем монголы ворвутся в О-Ду. Это тоже займет какое-то время.

Сен-Жермен вновь заставил себя оглядеть склон холма. Там метались обезумевшие от ужаса ополченцы. Их добивали с методичной размеренностью. Победители, вершившие кровавое пиршество, не опасались уже ничего. Двое кочевников, смеясь, велели своим спешившимся товарищам привязать одного из отогнанных в сторону пленников к задним лукам их седел. Убедившись, что узлы хорошо затянуты, они гикнули и поскакали в разные стороны. Несчастный, раздираемый надвое, издал жуткий вопль.

Маленький отряд ополченцев откатился к проходу в другую долину. Храбрецы готовились дорого продать свои жизни, но с ними затеяли игру в кошки-мышки. Монголы на полном скаку пролетали мимо отважных бойцов, делая ложные устрашающие замахи.

— Я раздобыл повозку с козьей упряжкой, хозяин, — сообщил через паузу Руджиеро. — Но много в нее не вошло.

— Прекрасно, — пробормотал Сен-Жермен, сглатывая подступивший к горлу комок. Бессмысленность происходящего его убивала.

— Не думаю, что вам стоит на это смотреть, — нахмурился слуга.