Читать книгу "Мятеж - Андрей Посняков"

И еще мелькнул один тип по имени Ондрей, он-то вроде как про убийство щитника и возвестил, на видоков ссылаясь. А потом все и завертелося!

Приметы того Ондрея имелись, правда сам он, как водится, пропал, что и понятно – вполне мог опасаться за свою жизнь, как лицо, непосредственно подстрекавшее людей к мятежу.

А ну-ка…

Егор вытащил из кошеля свиток:

– А вот такой, случаем, не заглядывал: худой, сутулый, лицо белое, волосы да борода курчавые, светлые, глаза темные… Да, прыщи еще! Двойственный такой тип, с одной стороны – басен, с другой – прыщавый… Непонятный такой.

– Вот точно, господине, что непонятный! – вдруг осенило слугу.

Произнесенный князем эпитет словно бы включил что-то в его мозгу, нажал какую-то важную кнопку – непонятный, ага! «Есть такая буква»!

– Дак правда и есть. – Привратник закивал, обрадованно щурясь, вот ведь – услужил-таки столь важному господину – дьяку! Знал бы он, с кем вообще говорит…

– Непонятный такой! Ликом басен, да прыщи, борода светлая… С хозяином недолго беседовали, я так, краем уха слыхал – ворота чинил, прибивал досочки, вот посейчас сразу-то и не вспомнил, покуда ты, господине, про непонятное не сказал. Он и говорил непонятно!

– Как это непонятно? – удивился Вожников. – Не по-русски, что ли?

– По-русски, да не по-нашему. «Зачэм», «почэму», «исчо» – вот эдак!

«А парень-то вовсе не такой дурак, каким с первого взгляда кажется, – усмехнулся про себя Егор. – С Ондреем этим обязательно разобраться нужно! Найти… если выйдет».

– Хозяин еще с ним расспорился, – тем временем припомнил слуга. – Враз чужака опознал – а тот еще и говорит, будто с пятины Деревской, да лжа то! Вот Федот Онциферович ему так и сказал да пригрозил разобраться. Хозяин вообще чужих не любит… не любил…

– Пригрозил, говоришь? Так-так…

В корчме Одноглазого Карпа, что на Витковом переулке, Авраамка ничего вызнать не смог. Сам корчмарь, Карп, вертлявый, с засаленными рукавами, лишь отмахивался: мол, какие тут еще стригольники? А когда отрок передал поклон от Анфисы, так и совсем едва не получил от трактирщика в глаз! Едва уклонился, да со всей поспешностью вылетел стрелою на улицу.

– Иди, иди отседова, черт худой! – кривя желтое лицо, плевался вослед Одноглазый. – Ишшо раз придешь – без ног останесси!

Подобное отношение Авраамку не то чтоб сильно обидело, но насторожило – с чего бы это корчмарь так разоряется? Просто спросил… Может, переживает по поводу своей связи с еретиками-стригольниками? Так не особо-то их и гоняли при князе… правда, и не жаловали, архиепископ Симеон на княгинюшку влиял сильно, а уж та от мужа не отставала. Вот и не появился пока средь новгородской ереси мудрый и всеми признаваемый вождь типа уважаемого пражского профессора Яна Гуса. Никита Злослов – это так… говорили, что он вообще плотник… Плотник и профессор – сравнить! Хотя… Иисус Христос тоже ведь одно время плотничал.

Отрок и спросил бы про Чухонца – не видали ли, мол, загулял, но, видя такое отношение, счел за лучшее как можно скорее ретироваться, тем более что хозяин корчмы, верно, скрывал какую-то связанную со стригольниками тайну… Иначе с чего же стал так разоряться, едва только услышав про еретиков? Да и корчма – неприветливая, покосившаяся, с разбросанным по всему двору навозом и низенькой, всегда распахнутой и похожей на зубастую пасть какого-то чудовища дверью, казалось, дышала злобой и ненавистью, пристально поглядывая на Авраамку подслеповатыми щелями окон. Слуги тоже вполне соответствовали заведению, шныряли, словно тени, боязливо косясь на своего одноглазого хозяина. Что ж… может быть, на Федоровском ручье, у кузнеца Апраксия, повезет больше, хоть что-то удастся узнать…

Вожников, встретившись с парнишкой на деревянном мосту через ручей, конечно же, вряд ли б его признал, ежели б тот с поспешностью не поклонился да не заморгал удивленно. Как же – сам князь великий, и вдруг один, без охраны…

– Ты еще ниц пади, – придержал лошадь Егор. – Как раз под копыта.

– Великий княже, я…

– Цыц! – Князь поспешно осмотрелся и с прищуром взглянул на отрока. – Откуда ты меня знаешь?

– Та я это… я вчерась послан… ну, рыжего Илмара Чухонца искати…

– А! – наконец, вспомнил Егор. – Ты этот… Абрамко.

– Авраамко, вели…

– Молчи, сказал! Говори просто – господине. Усек?

– Усек, господине. – Поклонившись, отрок вскинул голову. – В корчме Одноглазого Карпа, на Витковом, вообще говорить отказались. Мыслю, скрывают что-то.

– С чего так думаешь?

– Слишком уж боятся, что со стригольниками их свяжут.

– Та-ак. А ну-ка, отойдем… Нечего тут, на мосту.

Поворотив коня, Вожников съехал с моста к ручью, где у смородиновых кусточков и спешился, с удовольствием кинув в рот горсть уже налившихся черных ягод. Пожевал, улыбнулся, обернулся к почтительно дожидавшемуся подростку:

– Ну давай, Авраам, докладывай дальше.

– А дальше и нечего, господин. – Парень виновато развел руками. – Не успел ишшо. Иду вот на ручей, к кузнецу Апраксию… тамо спрошу.

– А там должны что-то знать?

– Могут.

– Сам поеду, – тут же принял решение князь. – Все равно уж – почти пришли. А ты за мной пойдешь, как слуга… сбегай пока, найди кузницу.

Авраамка умчался, сверкая пятками, да сразу же и вернулся, показывая рукой на группу приткнувшихся на низком берегу ручья строений:

– Во она, господин, Апраксия-кузнеца усадьба, за теми вербами.

– Что сей Апраксий за кузнец, спросил? – быстро поинтересовался Вожников.

– Подковы бьет да так, по мелочи.

Егор засмеялся:

– Вижу, что по мелочи, – усадебка-то у него, мягко говоря, невелика. А подковы – это хорошо, это славно. Вот что! Пока я с кузнецом говорю, у ворот да у кузни пошарься, с молотобойцами поболтай, со слугами…

Хоть и невеликая была усадьба у кузнеца Апраксия, да аккуратная, ладная – и забор ладный, и ворота не накосяк, и двор выметен чисто. Окромя жавшейся к ручью под навесом кузни, имелись две небольшие избенки на подклетях – одна с резным крыльцом да с наличниками, как видно, хозяйская, другая, попроще, для подмастерий. Еще был амбар, баня и коновязь с яслями для лошадиного корма.

Ворота открыли сразу, едва только завидели возможного клиента – вихрастый русоволосый парень с манерами ушлого работника автосервиса тут же и спросил:

– Не изволите ль чего, господине? Все ль подобру, поздорову?

– Да, в общем-то, в порядке, – расслабленно улыбнулся Егор. – Разве что ручник барахлит, тросик… Тьфу ты! Прихрамывает, говорю, как-то странно коняга.

– Глянем-посмотрим, – парень потер руки. – Давайте поводья, господине…